Она стояла на крыльце и вроде бы заинтересованно смотрела куда-то вдаль. Он понимал состояние её души, поэтому был осторожен и сдержан. Чуть приблизившись к ней, сказал:
— В гриднице душно. Так хорошо постоять и подышать свежим воздухом.
Она переступила с ноги на ногу, ничего не ответила.
— И разговоры шумные, а здесь тихо и спокойно.
Она кинула на него взгляд, улыбнулась краешком губ.
Был конец ноября, лежал снег, лёгкий морозец начинал пробирать через лёгкую одежонку. Поэтому он стал спешить.
— Меня зовут Всеволодом, мне бы хотелось с тобой встретиться. Ты придёшь завтра на горки возле Золотых ворот?
Она чуть подумала, потом, кинув на него короткий взгляд, кивнула головой и ушла во дворец. Всеволод улыбнулся, довольный. Его прежний опыт общения с девушками говорил: птичка попалась в сети, теперь она никуда не денется!
На другой день Всеволод был на крутом склоне, где владимирцы любили кататься на саночках. Зима только что наступила, любимое развлечение ещё не приелось, было в новинку, поэтому народу собралось много. Он сразу увидел знакомую девушку. Она стояла среди подруг, все они были с саночками и катались с горы. Он незаметно пристроился к ним. Она его заметила, щёчки её тотчас зарумянились, лицо засветилось радостью: она его ждала и была рада!
Он дважды прокатился вместе с её подругами, а потом они оказались рядом.
— Возьмёмся за руки и покатимся вместе, — предложил он ей.
Она охотно согласилась. Они оттолкнулись и ринулись вниз. В ушах свистел встречный ветер, в лицо била снежная пыль, голова кружилась от быстрой езды, а рядом мчалась девушка, которая желала быть рядом с ним, и это было важней всего...
Внизу они подошли друг к другу. Она улыбалась и глядела ему в лицо.
— Не страшно было спускаться? — спросил он.
— Я с детства катаюсь, а тебе?
— Непривычно. Я ведь впервые на снежной горке.
— Не может быть! — удивилась она. — Как же можно было прожить столько лет и ни разу не прийти поразвлечься такой забавой?
— Я жил там, где круглый год не бывает снега.
— А разве есть такие страны?
— Конечно. Далеко на юге.
— И что же это за страна?
— Византия.
— Ты был в Царьграде?
— Да, я там жил.
— А для меня это город-сказка. Я о нём только слышала и читала.
— Да, он очень красивый. Там много церквей, храмов и дворцов.
— Так интересно. Я сейчас в шубке и валенках, а там гуляют совсем раздетые...
Разговаривая, они поднялись на гору. Он спросил:
— А как тебя зовут?
— Поликсенией. А тебя Всеволодом.
— Всё-то она знает! — шутливо похвалил он девушку.
— Как же иначе! Ты же — князь.
Они ещё несколько раз съехали с горы, потом он пошёл её провожать. Она оказалась купеческой дочкой, жила в тереме недалеко от собора Успения.
— Я завтра приду. Выйдешь?
— А не обманешь?
— Как можно обмануть такую красивую девушку!
Возвращаясь во дворец, Всеволод думал о том, как легко и свободно чувствует себя рядом с Поликсенией. Не то что с Виринеей или Евстахией. С Виринеей он хитрил и изворачивался, а императорская дочка сама была порой неожиданной и непредсказуемой... Здесь же всё проще. Наивная и доверчивая девушка, может, впервые разрешившая проводить парню до своего дома. Не полюбить такую невозможно!
Утром он думал о том, что обязательно пойдёт на свидание, как неожиданные события нарушили все его задумки. С восточной границы прискакал гонец и сообщил, что булгарские войска прошли по замерзшей Волге и осадили Городец. Михаил тотчас приказал трубить сбор. Он не стал ждать подкрепления из других городов, а скорым ходом двинулся навстречу врагу только со своей дружиной.
— Булгары самонадеянны, — говорил он, покачиваясь в крытом санном возке. — Они надеются одним наскоком взять Городец с его богатыми рынком и лавками, нагрузить добычу и быстрее улизнуть. Но я опережу их и свалюсь как снег на голову.
— А точны ли сведения об их численности? — спрашивал Всеволод, свешиваясь с коня поближе к тихо говорившему князю. — Вдруг там большие силы сосредоточились?
— Смелость города берёт. С запада близко к крепости лес подходит, по нему мы незаметно подойдём к лагерю противника и ударим во всю мочь!
Так и получилось. Булгары готовились к приступу, когда на них обрушилась владимирская дружина. Удар из леса поддержали защитники города, которые хлынули в растворенные ворота и посыпались со стен, кто по лестницам, а кто на верёвках. Среди воинов противника началась паника. Они бросились врассыпную по Волге, преследуемые конными и пешими русами. Погоня продолжалась до темноты, а затем победители со славой вернулись в город. Весь вечер и всю ночь город веселился, а утром пришла печаль: Михаил тяжко занемог и к обеду скончался.
Горевал Владимир, встречая хладное тело своего князя. Похоронен он был возле собора Успения, при стенании и плаче всех жителей.
Ростовские бояре, едва услышав про смерть князя Михаила, даже не дождавшись верного подтверждения тому, тотчас послали в Новгород своему князю Мстиславу Ростиславичу гонца, чтобы сказать:
— Ступай, князь, к нам: Михалку Бог взял на Волге в Городце, а мы хотим тебя, другого не хотим.
По-видимому, ростовцы рассчитывали на неразбериху во Владимире, дескать, жители будут спорить, кого пригласить себе в князья, и тем временем вновь подчинить себе строптивый город. Однако владимирцы сразу после похорон Михаила наскоро собрали вече и целовали крест Всеволоду, вручив ему всю полноту власти. Только теперь он в полной мере почувствовал тяжесть возложенной на него ответственности.
В его руках оказалась судьба огромного княжества, участь каждого его жителя.
Наблюдая за придворной жизнью в Византии, Всеволод твердо усвоил, что императорская власть никогда не лезет на рожон, что всеми возможными силами и средствами старается избежать войн и вступает в них только тогда, когда не видит другого выхода или бывает абсолютно уверенной в своей победе. Применяются подкупы, организуются заговоры, натравливаются одна страна на другую, один народ на другой, применяются лесть и угрозы, изобретается что-то новое и всё во имя того, чтобы сохранить мир и в то же время усилить своё влияние.
И ещё один немаловажный вывод сделал Всеволод, находясь в Византии. Живя в Большом дворце, он почти не видел народных масс, а если и встречались люди из низов, то как-то мельком, между прочим, и он на них не обращал особого внимания. Считал, что это жители другого мира, удел которых бедность и нищета, покорность и подчинение, что их можно бросать в войны, битвы и сражения, а сколько их погибнет, разорится или попадёт в плен, не столь уж важно; главное, добиться победы, осуществить задуманное, решить государственные задачи. Но потом, когда он встречался с Виринеей, побывал в её доме, повидал её семью и вник в их заботы и тревоги, он понял, что и среди них есть люди талантливые, творческие, способные на что-то большее, чем обыденная жизнь, что это такие же люди, как и он, и что он такой же человек, как и они. И, поняв это, он стал всё чаще и чаще задумываться о судьбах народа, который волей небес стал ему подвластным, и пришёл к выводу, что он должен сделать всё возможное, чтобы хоть в какой-то степени избавить его от многих испытаний и бед, хоть чуть-чуть облегчить страдания и сделать жизнь немного безопаснее. Именно такие думы овладевали Всеволодом, когда пришла весть о движении войска ростовцев и суздальцев под руководством Мстислава Ростиславича на Владимир.
Сначала он созвал боярский совет. Явились бояре возбуждённые, взбудораженные; входя в горницу, о чём-то спорили и, садясь на скамейки, долго не могли успокоиться. Всеволод, дождавшись тишины, сказал:
— Не могут примириться ростовские бояре, что вновь отняли у них княжеский стол владимирцы, собирают войско и идут войной. Вновь прольётся русская кровь и будут разорены города и селения. Давайте, бояре, подумаем сообща, попытаемся найти способ примириться с ростовцами. Может, уступим в чём-то или они чуть-чуть поумерят свой пыл, авось удастся договориться...
— Не быть тому! — тотчас взорвался боярин Степан Киянин Шварн, узкоглазый, скуластый, из семьи, в которой, как видно, текла восточная кровь. — Суздальцы пригороды и селения наши пожгли, город неволили, а мы им уступай? Собирай, князь, дружину и доброхотов, и двинемся дружно на Ростов, чтобы проучить бояр тамошних и раз навсегда отбить у них охоту ходить в наши земли!
Бояре зашумели, поддерживая Шварна.
— Приказ о сборе дружины я уже отдал, да и охотникам оружие и снаряжение выдадут. Всё это на крайний случай. Но ведомо будет вам, бояре, знать, что порой можно путём хитрого хода без битвы выиграть войну. На этом преуспели увёртливые византийские политики.
