прошли всю деревню насквозь. Благо, что она оказалась совсем небольшой. Дворов тридцать пять или сорок, которые вольно раскинулись вдоль пыльных обочин.
Дорога тянулась почти с востока на запад и превращалась в короткую сельскую улицу. Она разрезала станицу на две равные части: одна смотрела фасадом на юг, другая на север.
Пыльный «проспект» выходил к дальней околице и упирался в не очень широкий мутный поток, с никому не известным названием. Ни карт, ни местных жителей, у которых можно было узнать, как же зовётся эта речушка, рядом, увы, не нашлось. Офицер даже не знал, где он сейчас находился. Ну, а солдаты, тем более.
С юга от окончания улицы, стоял холм высотой в пять или шесть человеческих ростов. Напротив него, прямо на севере, виднелся низкий пригорок размером с приличный сарай с сеновалом. И та и другая возвышенность тянулись параллельно течению и обе кончались в семидесяти метрах от довольно крутого правого берега.
У миномётчика создалось впечатления, что когда-то давно, здесь был брод через реку. Возле той переправы кто-то возвёл миниатюрную крепость. Вот и насыпали чьи-то войска два скромных кургана по краям от дороги. Между ними установили забор из остро заточенных брёвен и большие ворота. Пока враги с запада будут идти по узкой теснине, их можно всех перебить с двух сторон.
Трое красноармейцев поднялись на правый бугор, что оказался пониже. Они огляделись по сторонам и убедились, что с этой вершины видно деревню всю целиком. Значит, обзор с небольшого холма окажется значительно лучше.
Лейтенант посмотрел в сторону запада и убедился, что здесь очень удобная точка для создания засады. Просёлок спускался к реке между пологими склонами и тянулся вперёд сажень на тридцать. Он подходил к урезу воды и попадал на бревенчатый мост. Дощатый настил был достаточно узким, по нему мог бы проехать лишь один грузовик.
За мутным потоком привольно раскинулись обширные заливные луга. Они лежали так низко, что во многих местах превращались в болота. Тут и там виднелись сухие проплешины. Между ними ярко блестели огромные лужи, а то и небольшие озёра.
Косить сено на зиму там было очень даже возможно, а вот тяжёлая техника утонет по самое брюхо. Да и на гружёной телеге трудно проехать. Завязнешь в размокшей земле, так глубоко, что не сразу и вытащишь.
От самой переправы начиналась невысокая дамба, сложенная из мелкой щебёнки. Поверху лежала дорога шириною в одну колею. Метров сто пятьдесят она двигалась прямо, словно была продолжением улицы тихой станицы, стоявшей на другом берегу. Потом уходила градусов на пятнадцать налево и стрелою бежала на запад.
Благодаря тому повороту, с холма можно было увидеть только одну, южную сторону искусственной насыпи. Это позволяло врагу укрыться от пуль и снарядов на северном склоне. Но, если по шляху пойдёт колонна машин, они не закроют друг друга от выстрела. Бей в любую на выбор.
Дорога пересекала мокрую пустошь, по которой ни на чём не проедешь. Она продолжалась два километра, выбиралась на ровное место и только затем, терялась в бескрайней степи.
Осмотрев диспозицию, лейтенант принял решение:
— «Дивизионку» поднимаем на эту высотку, — указал офицер на внушительный холм, возвышавшийся с юга. — Оттуда очень широкий сектор огня. Мы будем уверенно бить не менее чем на три километра, а может быть, и на четыре, как и положено по регламенту пушки.
Офицер взглянул на сержанта, указал себе под ноги и твёрдо закончил:
— Ты с охранением встанешь на этом низком пригорке. Отсюда мост виден, как на открытой ладони. Будешь косить пеших фрицев, когда они соберутся форсировать реку.
Лейтенант повернулся к разведчику:
— Возвращайся назад и доложи комбату о том, что мы добрались до прекрасной позиции. Передай, что мы понесли большие потери во время движения. Нас здесь слишком мало. Мы ждём подкрепление и снаряды шрапнели. — Напоследок офицер приказал: — Будешь собираться в дорогу, скажи всем в отряде, чтобы брали повозки и выдвигались сюда.
— Есть! — ответил солдат, козырнул и помчался обратно, к дальним домам небольшой деревеньки. Он быстро добрался до красноармейцев и передал им слова командира.
Потом, вывел коня, оставленного в пустом тележном сарае, и ловко поднялся в седло. Тронув животное с места, боец скорой рысью помчался назад, в расположение своего батальона. Добрался он до своих, или же нет, Павел никогда не узнал.
Получив от разведчика приказ лейтенанта, пехотинцы поднялись с завалинок, где отдыхали после долгой дороги, и, забыв о положенном в РККА построении, гурьбой тронулись в путь. Следом за ними ехал артиллерийский возок с тяжёлым орудием. Сзади тянулась телега с припасами.
Добравшись до места, все встали вокруг командира и выслушали новый приказ. Первым делом, бойцы взяли коней под уздцы, подвели их к пологому склону холма, что начинался у крайнего дома станицы, и заставили подниматься наверх.
Солдаты шли рядом с орудием, держались за выступающие местами детали и, как могли, помогали уставшим животным. Они не давали пушке скатиться назад или, не дай бог, опрокинуться. А то чего доброго, что-то сломается. Чем прикажешь тогда, отстреливаться от проклятых фашистов? Винтовками и одним пулемётом фрицев вряд ли всех перебьешь. Особенно, если с ними появятся танки.
Минут через тридцать, упряжка оказалась на месте. «Дивизионку» подкатили к откосу, смотрящему прямо на запад. Её тотчас отцепили от артиллерийского передка и разместили на большой ровной площадке, служившей вершиной скромной возвышенности.
Стальные станины орудия раздвинули в разные стороны и вогнали гнутые сошники в твёрдую землю. Бойцы убедились в устойчивом положении тяжёлой конструкции, и продолжили знакомое дело.
Помогая коням, красноармейцы спустили возок тем же путём. Коноводы поставили уставших животных отдыхать у подошвы холма и взялись за телегу с припасами. Теперь дело пошло куда веселей.
Во-первых, груз оказался значительно легче, а во-вторых, его ещё немного уменьшили. Сняли с повозки «максим» с бронещитком и станком. К ним прибавили коробки с патронами и отнесли всё на низкий пригорок. Там налили воды в металический кожух и заправили снаряжённую ленту в приёмную щель.
Вдруг появятся нежданные гости, и придётся от них отбиваться? Хоть окопы ещё не готовы, но и без них, пулемёт неплохо работает. Теперь он стоял на вершине бугра и мог свободно палить во все стороны света.
К готовому к стрельбе «станкачу» приставили двух пехотинцев, получивших ранения при обстреле возле оврага. В их задачу входило: следить за дорогой, идущей с востока и с запада, и поднять тревогу, как только увидят фашистов. Мало ли с какой стороны фрицы могут явиться?
Остальные бойцы
