– Итак, – с некоторым раздражением спросил Анрио, – вы отказываетесь следовать за мной во Францию?
– Отказываюсь ли я! Вот еще! Неужели вы вообразили, что я соглашусь разыграть комедию похищения? Это было недурно придумано, и фарс начался довольно удачно, но берегитесь, чтобы он не завершился для вас плачевным финалом!
– Соблаговолите, ваше величество, не прибегать к угрозам! – мягко и вежливо сказал Монтрон. – Умоляю вас принять в соображение, что вы находитесь на пустынной дороге в обществе трех энергичных мужчин, твердо решивших исполнить приказания, полученные ими от императора Наполеона!
– Мерзавцы! Значит, вы готовы прибегнуть к насилию?!
– О, в весьма почтительной форме! Но мы непоколебимо решили волей или неволей отвезти вас, ваше величество, к французской границе. Время бежит, и нам пора позаботиться о собственной безопасности. Пока мы рассуждали тут между собой, нашему другу ла Виолетту удалось кое-как поставить на ноги упавшую лошадь. Мы можем теперь добраться до деревни. Там вы найдете мужское платье, которое позволит вам путешествовать днем, не будучи узнанной.
– Но я не последую за вами! – энергично возразила Мария Луиза.
– Ну в таком случае, к нашему величайшему сожалению, мы будем вынуждены отнести вас, ваше величество, на руках в?карету и запереть вас в ней до прибытия к французской границе, – сказал Анрио. – Покончим с этим! Ла Виолетт, если ее величество будет мешкать долее, ты поможешь мне перенести ее.
Ла Виолетт выступил вперед в сильном смущении и, нагнувшись к уху Марии Луизы, взволнованно шепнул ей:
– Дозвольте вас увезти! Это доставит такое удовольствие нашему императору!
– Запрещаю вам приближаться ко мне! – крикнула, выпрямляясь, Мария Луиза и снова прижала к себе Римского короля.
Положение становилось затруднительным. Троим друзьям было не по душе увозить императрицу насильно. Они продолжали надеяться, что, покорившись обстоятельствам, Мария Луиза, которая, живя в Веке, пожалуй, не помышляла о возвращении во Францию, позволит увезти себя туда при данных условиях, ободряемая, увлекаемая, почти убежденная посланцами своего мужа.
Монтрон хотел сделать последнюю попытку и попытался с дипломатической ловкостью представить крайний аргумент.
– Допустим, ваше величество, – начал он, – что ваши чувства, ваши вкусы, стремления к тишине и спокойствию заставляют вас бежать от пышности трона, которой вы предпочитаете ваше мирное уединение в Австрии. Но при всем том не обязаны ли вы вспомнить, что вы – мать?
– Вот именно потому, что я помню это, я и не желаю возвращаться во Францию.
– Но вы жертвуете правами вашего сына. Оставаясь при вас, Римский король отказывается от права стать наследником престола своего отца. Вы хотите сделать из него мелкого немецкого принца, тогда как он мог бы сделаться Наполеоном Вторым!
Мария Луиза, покачав головой, возразила:
– Нет, я не отнимаю у своего сына никакого достояния. Поверьте мне, это его наследие весьма сомнительно, а его корона химерична. Дни Наполеона сочтены! Европа собирается покончить с ним. Оставаясь при мне, в Вене, мой сын будет в безопасности. Как знать, на что заставили бы решиться европейских монархов их опасения? Кто может предвидеть, какого рода жребий приготовят они сыну, когда отец очутится в их власти?
– Не опасайтесь, ваше величество, за будущее! Император в прежней силе; он располагает превосходной армией, скоро одержит великую победу и снова приобретет господство над Европой.
– Пустые бредни! Если случай сделал его победителем на этих днях, то он должен оставаться победоносным и завтра, и всегда?… Европа дала клятву избавиться от него!
– Ну, эта опрометчивая Европа поклялась в том раньше Маренто, раньше Аустерлица, Иены, Ваграма! – с гордостью возразил Анрио. – Однако мы не можем пуститься в прения, давая тем самым вашим офицерам возможность присоединиться к нам. Простите, ваше величество, я принужден отвести вас силой к экипажу. Ко мне, ла Виолетт!
Однако вместо того, чтобы выступить вперед, старый ворчун отошел на несколько шагов в сторону. Он насторожил слух, стараясь различить какой-то отдаленный шум.
– Что там такое? – спросил Анрио.
– Лошадиный топот. Скачет один человек, – объяснил ла Виолетт. – Он приближается и будет здесь через несколько минут. Он также свернул на эту дорогу.
– Верховой на пустынной дороге? В этот час? Странная штука! – промолвил Монтрон.
Трое мужчин встали посреди дороги. Всякое бегство было невозможно без риска поднять тревогу. А что, если этот одинокий всадник – разведчик более многочисленного отряда, пожалуй, запасного конвоя, посланного вслед эрцгерцогине?
Мария Луиза уселась на пень, бесстрашная, с презрительной миной, и казалась совершенно равнодушной к происшествию, которое так сильно смутило ее похитителей.
Римский король прижался к гувернантке и с любопытством смотрел на троих мужчин, заряжавших пистолеты и располагавшихся посреди дороги, точно готовясь к бою. Порой его взоры обращались к трехцветному знамени, которое смастерил на скорую руку ла Виолетт. Оно было прислонено к дереву и как будто представляло собою Францию в готовившейся борьбе за обладание императрицей.
Вскоре верховой, скакавший во всю прыть, достиг места, где стояла карета Марии Луизы.
– Стой! – крикнул Анрио.
– Фельдъегерь! – отозвался тот и хотел промчаться мимо.
– Остановитесь! – сказал Монтрон, схватив лошадь за узду. – Вам не сделают никакого зла!
– Разбойники! Я не дамся живым вам в руки! – воскликнул курьер и, выхватив пистолет из кобуры, направил его на ботаника, но вдруг покачнулся в седле и упал, выронив из рук оружие.
Очутившийся на земле верховой был схвачен Анрио и Монтроном, и они лишили его всякой возможности сопротивления. Впрочем, бедняга и без того был ошеломлен и не способен защищаться.
При его приближении ла Виолетт проворно оторвал три лоскута материи, обратившие его трость в знамя, и быстрым ударом дубинки по плечу курьера опрокинул его.
Мария Луиза вскрикнула при виде его падения с лошади.
– Не пугайтесь, ваше величество, – поспешил успокоить ее ла Виолетт, – ведь я ударил его не со всего маху. Он больше струсил, чем пострадал. Да говори же, трусливое животное! Скажи императрице, что ты не умер! Ты видишь, что напугал ее! – крикнул тамбурмажор, тормоша курьера.
Тот, открыв глаза, растерянно пробормотал:
– Какая императрица?
– Ну… эрцгерцогиня Мария Луиза. Посмотри, если ты ее знаешь. Она вот там…
Курьер повернул голову к Марии Луизе.
– Ах, ее высочество здесь! Тогда я спасен! Ведь я принял вас, господа, за разбойников на большой дороге. Простите, пожалуйста!.. Вот мое поручение и исполнено. Ведь я искал именно эрцгерцогиню! – И курьер молодецки вскочил на ноги, после чего, порывшись в своей сумке, вытащил оттуда запечатанный конверт и сказал с низким поклоном в сторону Марии Луизы: – Вот что было приказано мне передать вам, ваше высочество, в дороге, если я успею догнать вас, или в Карлсбаде, если бы вы опередили меня.
Удивленная Мария Луиза подалась вперед и сказала:
– Откуда это письмо?
– Из Вены. Из императорского кабинета.
– Не захворал ли мой отец?
– Никак нет, ваше высочество! Когда его величество собственноручно отдавал мне эту депешу, то находился в абсолютном здравии. Император изволил потирать руки н пожаловал мне – как будто на радостях – два золотых флорина, говоря, что и вы, ваше высочество, пожалуете мне столько же, когда прочтете мою депешу, до такой степени обрадует вас привезенная мною новость.
Мария Луиза сорвала с конверта печать и приблизилась к экипажу, чтобы при свете одного из каретных фонарей прочесть послание, таким странным образом доставленное ей.
Монтрон, видя, что ей трудно разобрать почерк своего отца, снял фонарь и держал его над ее головой.
Эрцгерцогиня дважды перечитала письмо, и ее лицо, невыразительное и обыкновенно безжизненное, оживилось довольно сильным волнением. Новость, очевидно, была важная.
Анрио и ла Виолетт, неподвижные, встревоженные, обменивались между собой взглядами и недоумевали, что могло заключаться в императорской депеше.
Монтрон, держа фонарь, старался в то же время читать через плечо эрцгерцогини, однако ему не удалось разобрать ничего, кроме одного непонятного слова: «Ватерлоо».
Вдруг Мария Луиза, подняв голову, сказала своим полительным тоном:
– Вы хотели насильно отвезти меня к императору, да?
Трое мужчин не отвечали ни слова. Они начинали догадываться о катастрофе.
– Так вот: ваша попытка была совершенно бесполезна… и крайне опасна вдобавок для моего сына, в судьбе которого вы, по-видимому, принимали участие. Эта депеша, посланная моим отцом, императором, сообщает мне о большом сражении, происшедшем в Бельгии восемнадцатого июня, в одной местности, называемой Ватерлоо. Французы были разбиты полковниками Веллингтоном и Блюхером. Их гвардия уничтожена, армия обращена в беспорядочное бегство. Наполеон, низвергнутый с престола, должен в данный момент спасаться бегством или находиться в плену. Вот какие новости привез мне курьер. Ну что же, и теперь вы хотите вернуть меня во Францию? Весьма вероятно, что союзные государи, овладев Парижем, не дадут вам награду, обещанной тем, кто послал вас сюда!
