Я протестующее поднял правую руку.
– Взятки строго воспрещены. Возможно, ты говоришь о даре?
– Разумеется о даре. А я что, сказал «взятка»? – Сразу же нашелся собеседник. – Никакой взятки, хвала небесам, не было, и быть не могло. Мы доверяем Риму, и лояльны ко всем его решениям. Марк Антоний, да продлит господь его дни, обещал дать ход делу, и вызвал к себе Ирода, для дачи необходимых объяснений, и он очень скоро прибудет в город!
«Ирод в Риме! А какого тогда я еду к нему?»
– На аудиенцию к Марку Антонию Ирод явится с минимальной охраной, почти без оружия, и тогда…
– Ты нанимаешь меня убить Ирода?
– Да, господин. – Елизар отставил чашу и смотрел теперь на меня с видом человека, готового к тому, что сейчас все придется объяснять по новой. – Ты все равно ищешь работу для своего меча, какая разница, где она будет? Тебя ни чего не связывает с проклятым идумеем, ты его никогда не видел, и возможно никогда не увидел бы в своей жизни. Мы с братом посланы нашими хозяевами для того, чтобы убить или найти убийцу, который мог бы покончить хотя бы с одним из идумеев. Мы ищем воина, ты воин ищущий себе работенку. Мы приедем в Рим, ты будешь сопровождать нас как охранник. Никто не придерется к двум братьям, их женам, детям, слуге и охраннику. К двум безобидным мирным иудеям, не умеющим толком держать в руках оружие. Никто из подосланных убийц никогда прежде не путешествовал со своими семьями, и тебя тоже не заподозрят. Ты заколешь Ирода и исчезнешь в любом направлении. Никто не подумает на тебя, так как ты не знаком с идумеем и не можешь иметь на него зуба. Как тебе такой план?
Мы же покажем тебе жертву, и возьмем на себя его свиту, коли он окажется не один.
Сославшись на то, что мне якобы нужно проведать, как там устроили моего коня, я вышел во двор. Уже порядком стемнело, и гостиничные слуги бегали с последними поручениями, разносили по комнатам кувшины с водой, окуривали спальни от ночной мошкары. Я посмотрел на небо, полная луна высовывалась из-под кружева облаков, точно девка-наводчица, что сначала приманит лопоухого простачка своим симпатичным личиком, а потом скроется, оставив его в компании малоприятных вооруженных молодчиков. Луна улыбалась мне, намекая, что спрячется за тучки, предоставляя мраку окутать землю, и тогда я… да… самым простым было зарезать Елизара и его брата прямо сейчас, пока те не готовы к отпору. Женщин и детей я, поразмыслив немного, решил не трогать. Даже Елизар признался, что те обыкновенное прикрытие, а не тщательно замаскированные убийцы. Но с другой стороны, обезопасил бы я Ирода, порешив его убийц? Да ни в коем случае! Потому что братья-иудеи относились к организации, которая за неимением этих двоих быстро спроворит выслать кого-нибудь другого, да хоть целую ватагу. Елизар сказал, что они с братом возьмут на себя охрану Ирода, этих матерых горцев всю жизнь занимающихся охраной границы, вырезая всех, кто туда только нос сунет. Что это – дивное неведение силы и мощи противника или они на самом деле великие воины? Внешность обманчива.
Я отвернулся от дверей трактира. Луна лукаво заглянула мне через плечо, отчего струя весело заблестела в густой ночи.
Прикинув ситуацию так и эдак, я решил добраться с братьями Шенон до города, а там уже прищучить все осиное гнездо.
Я вернулся в трактир, семейство моих спасителей поужинало и теперь, по всей видимости, готовилось ко сну, Елизар сидел на прежнем месте возле моего стола.
– Сколько ты готов заплатить за убийство идумея? – Я решил не тянуть до утра, не дожидаясь, когда Елизар отыщет другого свободного на данный момент римского легионера или продающего свои услуги разбойника. Тот плеснул на стол немного красного вина, которое показалось мне в тусклом свете затухающего масленого светильника кровью, и обмакнув палец старательно начертал цифру 500.
– Талантов или динариев? – Уточнил я.
– Динариев! Разумеется динариев! – Засуетился Елизар.
– Отчего же не талантов? Вы же иудеи. Ну, не 500, а скажем 100. Да, за убийство такого зверя, как описал ты, сотня будет в самый раз.
– Но мы почти что в Риме, а все знают, живя в Риме – поступай как римлянин. Разве не так? К тому же виданное ли дело платить 100 талантов за вшивого идумея, цена которому тертый обол в базарный день! Да за взятие Иерусалима, чтоб ты знал, царь Пакор взял тысячу!
– Тысячу и пятьсот ваших женщин. Я же не прошу ни одной.
– Да уж лучше попросил бы! Уж лучше бы женщин – с них станется! Но 100 талантов – сумма неслыханная! Да из золота, что ли этот Ирод, что ты просишь за него такие деньжищи?!
– Из золота, не из золота, а вот сидит уже тетрархом над Иудеей и имеет всех знатных господ в зад, четверть народу под ним, и четверть под старшим братом. А до Марка Антония доберется, поди же, и все под него ляжете.
– Не ляжем! Костьми лучше ляжем, чем под вшивого, безродного идумея! – Елизар сжал свой нож, так что костяшки пальцев правой руки побелели. Это он напрасно. Жутко не люблю, когда рядом со мной начинают играться с оружием, тем более, когда это самое оружие Марс знает, откуда появляется. А я на самом деле не заметил, из какой такой дыры Елизар Шенон извлек эту игрушку. Пояс вроде как просто кусок материи, за таким разве что метательные ножи спрячешь.
– Откель такой инструмент? – Я покосился на ножик. – Мясо вроде как мелко порезано было, хлеб руками рвали, на кой он тебе теперь?
– Пригодиться! 100 талантов! Да за 100 талантов я отца родного, если приведет случай…
– В заднице ты его, что ли таскал? – Я расплылся в самой доброжелательной из заученных в школе и неоднократно опробованных на окружении Ирода улыбок, одновременно разводя руки и демонстрируя свой пояс с торчащими из-за него крошечными головками любимых метательных штучек. Мелкие, острые, под мою руку выточенные, а бьют не в бровь, а в глаз. – Коли действительно ты все это время в заднем проходе свой клинок прятал, – тогда уважаю. Потому как сразу видно – разработано. Мне бы такое не под силу было.
– Заткнись римская собака! – Елизар чуть не поперхнулся выступившей на губах пеной. – Еще одно слово и…
– А может тебе туда мой гладий запихнуть, – все так же дружелюбно предложил я делая вид, что хочу добраться до меча, а вместо этого сделав обманный выпад и перехватив метнувшуюся ко мне руку с ножом и одновременно нанося удар лоб в лоб. Ох, не люблю я этот приемчик! Интеллектуально развитому человеку сие в тягость. Потому что опосля такого удара соображается уже дюже плохо. Это тупым легионерам нормально, а нам…
Но, судя по всему Елизару мои действия не понравились еще больше, во всяком случае он выпустил нож и схватившись обеими руками за голову начал раскачиваться, точно отбивая поклоны неведомым богам.
Разоружив агрессора я обыскал для верности его пояс, достав от туда еще один ножик поменьше. Меж тем наниматель пришел в себя.
– Ну, как, оставили тебя злые духи или еще раз мозги вправить? – Участливо поинтересовался я, поигрывая трофейным ножом.
– 100 талантов – невозможная сумма. Бери 500 динариев или проваливай. Это мое последнее слово.
– 500 динариев платит центурион за победу герою битвы, что же… – размышлял я вслух, 500 динариев – конечно не плохая сумма, но.., – я смерил Елизара изучающим взглядом, – с такими работодателями устриц на завтрак, как своих ушей не видать. А говорят, это самое то.
– Устрицы на завтрак, что возжелал?! – Засмеялся Елизар, потирая ушибленный лоб, – если бы я мог получать устрицы на завтрак – разве я стал бы мотаться по дорогам с полотнами льна и нитками для вышивания?
– Стал бы. Вы иудеи никогда не отказываетесь получить барыши, тем более, когда эти барыши сами идут к вам в руки.
Мы оба рассмеялись.
– Ладно, наискупейший из моих нанимателей, плати 600 динариев, и я твой.
– Пятьсот пятьдесят! – Заюлил Елизар. Как только в воздухе потянуло торгом, он заметно оживился.
– Пятьсот семьдесят! – Вступил я в игру, и половину вперед.
– Благое дело… – напомнил купец. – Вся Иудея тебе по гроб жизни благодарна будет.
– А за благое вдвойне принято, потому как это для вас святое дело свергнуть Ирода и его братца, мне же возможно после сей работенки целый век от солдат римских бегать придется. – Напомнил я.
– Ладно, пятьсот семьдесят, но вперед только двести пятьдесят. – Сник Елизар.
– Ладно. По рукам.
Теперь, после того, как выяснилось, что мой господин со дня на день прибудет в Рим, мне не было никакого смысла искать его в Идумее или Самарии. А стало быть, в Рим пришлось бы возвращаться в любом случае. Судьба явно решила отплатить мне за недавние страдания, и я был ей признателен. В этом смысле стоило задуматься, как теперь поступить с моими новыми знакомыми – братьями Шенон. С одной стороны – спасшими меня, найдя полуживого на дороге, и вразумившими, где искать Ирода. С другой – они и главное те, кто науськал их на след моего господина были смертельно опасны. После смерти отца и пожара в школе, я понимал, что, во всяком случае на ближайшее время Ирод был, есть и останется моим единственным господином, и мне совершенно не улыбалось потерять тепленькое местечко и пуститься в странствия ловя ветер в поле.
