Я опять засмеялась и забыла о маленьких детях в шахтах. В конце концов, сказала я себе, конечно же, лучше работать, чем голодать.
У меня возникло только одно разногласие с лордом Мельбурном, когда я удивила его своей твердостью. Предстоял военный парад в Гайд-парке, и, к моему ужасу, мама предложила, чтобы я выехала в экипаже. Я думаю, она предложила это только потому, что хотела выехать со мной. Я вообразила ее сидящей рядом со мной и надменно кивающей в ответ на приветствия толпы, адресованные мне. Я засмеялась.
— Разумеется, нет, — сказала я. — Монарх объезжает войска верхом.
Мама возразила, что после тифа я не ездила и мне будет тяжело. Правда, я не ездила верхом с тех пор, но принимать парад в экипаже… никогда! Я рассказала об этом лорду Мельбурну, и, к моему сожалению, он поддержал маму.
— Я согласен с герцогиней, — сказал он. — Ваше величество не должны выезжать верхом.
— Как можно объезжать войска в экипаже?
— Очень просто. Все поймут.
— Поймут что? Что я не в состоянии сесть на лошадь… что я боюсь?
— Это был бы большой риск, мэм. Вам пришлось бы ехать с Веллингтоном.
— А почему бы и нет?
— Придется ехать в экипаже. Парламент будет настаивать.
— Имеют ли они право? Он серьезно кивнул.
— Ну тогда, — сказала я, — не будет и парада.
Он уставился на меня в изумлении, впервые у него не хватало слов. Я не верила, что парад отменят, но его отменили. Все они, включая лорда Мельбурна, боялись, что, раз я столь долгое время не ездила верхом, это будет для меня слишком большое напряжение.
Конечно, я понимала, что его решение было вызвано заботой обо мне, и наши отношения не изменились. Но я думаю, его озадачила моя решимость настоять на своем.
Кенсингтонский дворец был неподходящим домом для монарха, и две недели спустя после моего восшествия на престол я решила сделать своей лондонской резиденцией Букингемский дворец. Мне он понравился, с высокими потолками, светлый. Я решила, что картинную галерею и комнату с аркой нужно как следует проветрить, а в комнатах для горничных установить умывальники. Все это могло быть сделано, пока я буду в Виндзоре, куда я вскоре направлялась.
Одно только мне не понравилось во дворце. Он был огромен, и моя спальня находилась очень далеко от комнат Лецен. У мамы, конечно, были свои апартаменты, и я устроила так, чтобы они находились подальше от моих. Иногда я просыпалась по ночам и прислушивалась — мне казалось, что поскрипывали доски, словно кто-то, крадучись, входил в мою комнату. В Кенсингтоне я спала спокойно. А с чего мне было беспокоиться? Ведь я никогда не бывала одна. Пока не приходила мама, со мной всегда сидела Лецен. Но теперь, когда я, к своему удовлетворению, осталась одна, мне было жутковато по ночам.
Лорд Мельбурн являлся каждое утро обсуждать государственные дела, но мы говорили и о многом другом. Иногда я приводила с собой Дэша. Мне было очень приятно, когда лорд Мельбурн звал его своим прелестным мелодичным голосом и Дэш сразу же откликался. Скоро Дэш так привык к нему, что бросался навстречу и начинал лизать ему руки.
— Удивительно! — воскликнула я, когда это произошло в первый раз. — Он не ко всем так дружески расположен.
— Он знает, что я ваш друг. Но собаки вообще меня любят.
— Они знают, кто добр к ним.
— Доброта для животного часто означает, что его кормят, но я верю — у собак есть особое чувство.
— И я тоже.
— Этот малыш жизнь за вас отдаст.
— Да, когда я просыпаюсь ночью и вижу его мирно спящим в корзинке, я успокаиваюсь. — Потом я рассказала ему, так же доверчиво, как я могла бы рассказать об этом Лецен, что по ночам я иногда испытываю легкий страх. — Здесь так тихо… так просторно… я чувствую себя такой… одинокой. Видите ли, я всегда спала в одной комнате с мамой. Меня ни на минуту не оставляли одну, и я думала, как только стану королевой, я буду спать одна. В первый же день я велела убрать свою постель из маминой спальни. Но, когда мы переехали в Букингемский дворец, мне стало не по себе. Когда я одна… мне слышатся шаги, и я вспоминаю о всех королях и королевах, которых убили в их постелях.
— Да, но вы в полной безопасности.
— Они тоже так думали… но это было не так. Я вспоминаю о маленьких принцах в Тауэре и их коварном убийце — дяде Ричарде.
— Существует мнение, что их убил не он.
— А если не он, то кто?
— Некоторые говорят, Генрих VII[26]. Гораций Уолпоул уже давно высказал такое предположение.
— Я этого не слышала.
— Мы когда-нибудь обсудим его доказательства;
— Но это не меняет того факта, что они таинственно исчезли. А потом Эдуард II, Ричард II, Генрих VI и герцог Кларенс[27]. Я помню, его утопили в бочке с мальвазией.
— Как бурно жили ваши предки! Но я полагаю, это неизбежно, принимая во внимание то время. Но нельзя, чтобы ваши страхи продолжались, — сказал он. — Мы должны сделать так, чтобы выжили спокойно. Я надеюсь, что ваша любимая Лецен от вас поблизости.
— Здесь, в Букингемском дворце, она кажется так далеко.
— Я знаю, что мы сделаем. Мы сделаем дверь из вашей комнаты в соседнюю, где будет жить Лецен.
— Но я хочу быть одна.
— Ну, конечно. Только, зная, что за стеной Лецен, выбудете спокойно спать, а не размышлять о кровавых кончинах своих предков. Вам предстоит очень сложная и ответственная работа, и к ней необходимо приступать немедленно.
— О, лорд Мельбурн, как вы добры, у вас на все находится ответ.
В самый кратчайший срок дверь в соседнюю комнату сделали, и я стала спать спокойно.
Мне хотелось устроить прием в честь моего переезда в Букингемский дворец, но это оказалось невозможно из-за траура по дяде Уильяму. Но лорд Мельбурн, с его передовыми взглядами, сказал, что траур — старомодный обычай, с которым давно пора было покончить. Он сказал, что следует назначить день, когда объявленный траур при дворе будет отменен на одни сутки, в который и состоится концерт.
— Превосходная идея! — воскликнула я и начала строить планы.
Я пригласила мадам Гризи, свою любимую певицу. С ней выступили мадам Альбертацци, синьор Лаблах и синьор Тамбурини. Слушая их дивные голоса, я испытывала чувство восторга. Концерт прошел с большим успехом.
Прервать траур на сутки было прекрасной идеей. Я уверена, дядя Уильям одобрил бы ее, так как он всегда наслаждался жизнью и не желал бы, чтобы люди унывали, потому что он умер.
Через несколько дней я исполнила свою первую официальную функцию со времени вступления на престол — открытие новых ворот в Гайд-парке. Мне доставило удовольствие увидеть собравшийся народ, но, как я впоследствии сказала лорду Мельбурну, я надеялась, что им не надоест видеть меня.
— Нет никаких признаков, мэм, — отвечал он.
— Пока нет. Но они меня еще мало видели. Я молода и могу долго пробыть королевой.
— Дай Бог, — сказал он с жаром, и я увидела слезы в его прекрасных глазах.
— Позже, когда траур закончится, — сказала я ему, — я бы хотела давать небольшой танцевальный вечер раз в неделю. Не большой бал, а маленький вечер для друзей. Вы знаете, как я люблю танцевать.
— Мы все любим делать то, что нам хорошо удается, — сказал он, что я сочла за очень милый комплимент.
— Быть может, нам следует завести дворцовый оркестр, который играл бы перед ужином и во время ужина.
— Еще одна отличная идея! — провозгласил лорд Мельбурн. — Я вижу, вы намерены повысить роль культуры при дворе.
— Вы правда считаете, что это хорошая мысль?
— Я нахожу, что все ваши идеи превосходны.
— А как насчет выезда верхом на параде?
— Есть исключения из всех правил. Это закон природы.
— Я думаю, вы боялись, что я свалюсь с лошади.
— Вы давно не ездили, а принимать парад — долгое и утомительное занятие.
— В Виндзоре я собираюсь ездить каждый день, и я докажу вам, что я такая же отличная наездница, как и раньше.
— Я уверен в этом.
— В августе мы поедем в Виндзор.
— Ваше величество знает, что в августе состоятся выборы. Я была в ужасе.
— Но вы по-прежнему останетесь премьер-министром?
— Если наша партия придет к власти, да.
— А если нет?
— Мое место займет сэр Роберт Пиль.
— О нет!
— Он очень достойный человек… очень уважаемый.
— Я не вынесу, если вас отнимут у меня.
— Мы постараемся завоевать большинство на выборах.
— Я ненавижу этих тори!
— Некоторые из них очень почтенные люди. Это не их вина, что наши взгляды не совпадают.
— Разумеется, вы победите.
Он поднял брови, и я ощутила ужасное предчувствие. Я знала, что носились всякие слухи, потому что мои придворные дамы были жены и дочери вигов[28]. Сэру Роберту Пилю это было не по вкусу. Он хотел, чтобы среди них были родственницы и вигов, и тори[29].
