значило действовать в интересах Фарака, а этого он не мог сделать. Фарак уже наложил руки на его добычу, не хватало еще, чтобы и сын росского воеводы достался ему. Этому не бывать, особенно теперь, когда за Данапром готы. Кто знает, как теперь все обернется! Если готы нападут на караван, тогда Фараку достанется от них не меньше, чем досталось ему от россов. Его-то россы разбили на той стороне, а Фарака готы могут побить на этой, на сарматской! Позору-то будет побольше. Готы появились как нельзя кстати. Надо только не упустить момент и взять свое. Сын лохага и его конь еще будут у него в руках…
Минувший день был не из лучших в жизни Фалея. Уцелевшие воины из отряда Фаруда узнали его. Едва он появился на берегу, его окружили и спешили. Неизвестно, как закончилась бы эта встреча, если бы шум не привлек к себе внимание Зенона и Фарака, находившихся на головном корабле.
Появление воина в ромейских доспехах удивило их не меньше, чем сарматов на берегу: ромеи никогда не углублялись в сарматскую степь. Впрочем, в ромейских доспехах мог быть кто угодно. Но в любом случае человек в доспехах лучших италийских мастеров был достоин внимания.
По знаку Фарака завыл сигнальный рог, призывая воинов к вниманию и повиновению. Шум на берегу прекратился. Фарак крикнул, чтобы ромея доставили на корабль. Сарматы на берегу опять было загалдели, но тут же смолкли, повинуясь приказу: ослушаться в походе военачальника означало смерть.
Фалею показали на головное судно, с которого на берег были перекинуты мостки. Он без промедления поднялся на борт.
— Кто ты и как сюда попал? — властно спросил Фарак.
Что это был он, нетрудно было догадаться: в лице, голосе и даже в жестах сказывалось сходство с Фарудом. И его одежда напоминала одеяние Фаруда: вышитая длинная, почти до колен, рубаха с остроугольным вырезом для шеи, узкие, облегающие ноги штаны, заправленные в мягкие кожаные полусапоги, широкий кожаный пояс, украшенный бронзовыми бляхами и прямоугольной пряжкой. На голове башлык, на плечах плащ, застегнутый спереди бронзовой булавкой. На поясе у степняка висел меч.
Выглядел Фарак бывалым воином, все в нем свидетельствовало о властности и силе.
Рядом с Фараком стоял статный эллин, — несомненно, владелец каравана судов Зенон. Одет он был по-сарматски, только поверх сарматской одежды был накинут эллинский плащ.
Фарак, как и Фаруд, говорил на ломаном эллинско-сарматском наречии, но смысл его вопроса нетрудно было понять. Фалей ответил, обращаясь к обоим:
— Зенон, сын Фаннея, Фарак, сын Форгобака, я, Фалей, сын Стратоника, пришел к вам, чтобы договориться об обмене пленными.
— Где Фаруд?! — выкрикнул Фарак.
Сарматы на берегу заговорили наперебой, что-то сообщая Фараку и по мере того как они говорили, лицо Фарака наливалось гневом. Фалей знал, как скоры степняки на расправу, но сохранял полное спокойствие. Он видел, что хозяин на корабле — не Фарак: степняков здесь было только трое, а вооруженных матросов — более двадцати. Эллины не позволят сармату надругаться над эллином. Эллада давно была подчинена Римом, давно пережила времена своего величайшего могущества, но эллины остались эллинами: как бы они ни ссорились между собой из-за рынков сбыта, богатства и власти, но на чужбине они не оставят друг друга в беде.
Он не ошибся: главным лицом на корабле был Зенон, владелец судов, один из наиболее уважаемых людей Танаиса, компаньон и приятель пресбевта [53] Деметрия, обладатель охранного знака, выданного ему боспорским царем и признанного старейшинами сарматских кочевий. Обо всем этом Фалей узнал от Фаруда. По знаку Зенона два дюжих матроса встали перед Фараком. Взбешенный сармат повернулся к Зенону. Тот сказал:
— Фалей — эллин. Если он в чем-то провинился перед нашими друзьями сарматами, его будет судить пресбевт Танаиса. Не горячись, Фарак. Фалей пришел не с мечом, а с миром.
Сармат бессильно заскрипел зубами, но гнев его поутих. Он не стал ссориться с Зеноном, зато все свое раздражение направил на Фалея, возглавлявшего росских воинов, разбивших отряд Фаруда.
— Это правда, что ты с россами напал на людей моего брата?
— Правда.
— Почему ты стал на сторону россов?
— Они взяли меня в плен, но возвратили мне и моей сестре свободу.
— Где ты попал в плен?
— Я командовал когортой в ромейском легионе, защищавшем Ольвию от тавро-скифов [54] и россов. Воины воеводы Лавра Добромила окружили меня и оглушили ударом меча.
— Почему же ты не вернулся в Ольвию, раз они дали тебе свободу?
— Так решили боги. Россы приняли меня, как брата, я нашел среди них друзей, моя сестра стала женой Ивона, старшего сына воеводы Добромила.
— Как ты посмел прийти к нам? Твои воины пролили кровь сарматов!
— Сарматские воины тоже пролили кровь россов — половина моего отряда пала в битве.
Эти слова доставили сармату явное удовлетворение, он несколько подобрел.
— Чего ты хочешь, Фалей?
— Обменять двух женщин на твоего брата Фаруда.
— Где Фаруд?! — Лицо Фарака опять потемнело, и трудно было сказать, обрадовала его весть, что брат жив, или нет.
— Как только ты согласишься на обмен, Фаруд будет здесь.
Властное красивое лицо Фарака исказилось гримасой ярости. Можно было представить себе, как жесток он к врагам, попавшим в его руки.
— Где Фаруд? — настаивал сармат.
— Этого я не скажу, Фарак, но как только мы договоримся с тобой и ты дашь мне слово воина, что не нарушишь договор, Фаруд будет здесь. Его приведет росский воин.
— Я прикажу разорвать его конями!
— Тогда ты потеряешь брата, Фарак.
Сармат схватился за меч — но теперь сам Зенон стал перед ним, а оба матроса были готовы прийти на помощь. Фарак заскрипел зубами: за Зеноном стояли силы, которые властвовали над всем побережьем Понта и даже в южной части сарматской степи. В прошлом Зенон был танаисским пресбевтом; ему покровительствовал боспорский царь, сарматские вожди не чинили ему препятствий в торговле со степью; синод [55], в котором он состоял, — богатейший и могущественнейший в восточно-эллинском мире… Фараку поневоле снова пришлось сдержаться.
Видя, что сармат успокаивается, Зенон напомнил:
— Пора в путь, Фарак.
При этих словах Фарак очнулся от овладевшего им дурмана ярости.
— Да, пора!
Он поспешил на берег. От корабля к кораблю полетели команды Зенона, всадники на берегу уже вытягивались в походную колонну.
Перед сходнями Фарака ждал оседланный конь. Фарак вскочил в седло и, как был, без доспехов, направился в голову колонны. Его доспехи везли на другом оседланном коне. В случае необходимости он всегда мог надеть панцирь и пересесть на запасного коня. Остальные
