Рабби Моше бен Маймон установил восемь ступеней благотворительности, и вот они.
На высочайшей ступени находится человек, который дает бедному подарок, ссуду или находит для него работу, чтобы поддержать, пока тот не перестанет нуждаться в посторонней помощи;
ступенью ниже стоит человек, который дает пожертвование и не знает при этом, кому он дал, а принимающий не знает, от кого получил, – это касается также тех, кто опускает деньги в кружку для пожертвований;
ступенью ниже стоит человек, который знает, кому он дает пожертвование, но бедняк не знает, от кого он получил, – по этой причине в давние времена подбрасывали деньги к дверям бедняков;
следующая ступень: нуждающийся знает, кто дал ему пожертвование, но дающий не знает, кому оно досталось, – порой бросали монету за спину, чтобы бедный человек мог поднять ее (с тех пор сохранилось присловье: "Кинь свое даяние за спину свою");
ступенью ниже находится человек, который дает деньги нуждающемуся из рук в руки, но прежде, чем тот у него попросит;
еще ниже стоит тот, кто дает только после того, как у него попросят помощи;
еще ниже стоит тот, кто дает меньше своих возможностей, но делает это с приветливым выражением лица;
на последней ступени находится тот, кто оказывает помощь с угрюмым видом.
Рабби Янай увидел человека, который подавал милостыню при посторонних, и сказал с неодобрением: "Лучше совсем не давать, чем давать и унижать бедняка".
Первые века новой эры. Эрец Исраэль.
Рабби Меир Баал га-Нес (рабби Меир Чудотворец) зарабатывал три шекеля в день перепиской священных свитков. Один шекель он тратил на пропитание, другой на одежду, а третий отдавал в помощь неимущим.
Рабби Эльазар из Бартоты щедро жертвовал неимущим, и сборщики пожертвований, завидев его, старались спастись бегством, потому что рабби Эльазар отдавал им всё, что у него было. Однажды он вышел из дома, чтобы купить приданое своей дочери, которая готовилась к свадьбе. Увидев его, сборщики попытались скрыться, но он догнал их и закричал:
– Заклинаю вас! Скажите, чем вы заняты?
Они ответили, что собирают деньги на свадьбу сироты, и рабби Эльазар воскликнул:
– Клянусь, что ее свадьба опередит свадьбу моей дочери!
И отдал сборщикам все деньги, на которые собирался купить приданое.
Рабби Хия бар Абба, Хия Великий, распространял учение среди малолетних детей, и ангел смерти не имел к нему доступа, пока рабби добровольно не подчинился ему.
Случилось это так. Самаэль явился к рабби Хии в облике нищего, постучал в дверь и стал умолять:
– Вынеси мне кусок хлеба.
Рабби подал ему хлеб, и ангел смерти сказал:
– Над нищим ты сжалился, – почему же ко мне нет у тебя жалости?
Рабби Хия всю жизнь помогал другим, не отказывая ни в единой просьбе, и беспрекословно отдал свою душу.
Перед тем как сесть за стол и преломить хлеб, рабби Амнуна распахивал дверь и возглашал: "Всякий, кто нуждается, пусть войдет и присоединится к трапезе".
Восемнадцатый век. Город Никольсбург в Моравии.
В дом рабби Шмельке пришел бедный человек и попросил подаяние. У рабби не было под рукой денег, и он отдал нищему кольцо, которое лежало на столе. Его жена воскликнула:
– Что ты наделал! Это же мое бесценное брильянтовое кольцо!..
Рабби Шмельке выскочил из дома, догнал нищего и закричал:
– Друг мой, это очень дорогое кольцо! Не продавай его за гроши!..
Всё это замечательно, но что делать человеку, если у него нет ничего, нет даже копейки, чтобы помочь ближнему?
Рабби Моше Лейб из Сасова сказал своему другу, рабби Ури из Стрелиска:
– Я знаю, что ты меряешь землю из конца в конец, чтобы собрать деньги и помочь вдове, выдать замуж сироту, вызволить из тюрьмы невинного. У меня нет денег, и никогда не было, но мне так хочется сделать для тебя что-нибудь, друг мой, но что?.. Я знаю, знаю, что сделать, чтобы помочь тебе, рабби из Стрелиска! Я спляшу для тебя…
"Тот, кто ради подаяния притворяется, что он слеп или хром… не уйдет из мира, пока не постигнет его этот недуг. Тот, кто получает милостыню, не нуждаясь в ней, не уйдет из мира, пока не будет вынужден побираться".
Римлянин спросил рабби Акиву:
– Если ваш Бог любит бедных, отчего Он сам не обеспечивает их?
Ответил рабби Акива:
– Чтобы оказать милость творящим добро.
НОЖКА ОТ СТОЛА
Советовали мудрецы: "Если желаешь вникнуть в слова законоучителя прошлого, во всю их полноту, представь сначала образ этого человека".
В первом веке новой эры жил на Земле Израиля рабби Ханина бен Доса, "человек правды", которого почитали за благочестивый образ жизни. К словам рабби Ханины прислушивались на Небесах, исполняя всякую просьбу этого человека; современники считали его чудотворцем и просили помолиться об исцелении больного или ниспослании дождя.
– Этот выздоровеет, – сообщал рабби Ханина после молитвы, – а этот умрет.
– Ты разве пророк? – спрашивали его, а он отвечал:
– Я не пророк и не сын пророка, но знаю по опыту: когда моя молитва течет легко и плавно, она будет услышана Господом. А если нет, это означает, что ее отвергли.
Рабби Ханина жил в крайней бедности, и недаром говорили: весь мир облагодетельствован его молитвами, а рабби Ханина бен Доса довольствуется горстью бобов от одной субботы до другой.
Однажды он шел по дороге, нёс маленькую корзинку с солью, которая стоила недешево, и для рабби Ханины это была ощутимая затрата. Шел он и шел, но вдруг начался дождь, и рабби приуныл:
– Все вокруг счастливы, потому что благодатный дождь оросит поля. Но Ханина печален: вода подмочит соль, и она растворится.
Не успел он это промолвить, как дождь прекратился, и соль в корзинке осталась сухой. Войдя в свой дом, рабби тут же взмолился:
– Обитающий на Семи Небесах! Неужели весь мир должен быть печальным, а Ханина счастливым?
И опять пошел дождь.
В его доме не было порой даже горстки муки, и в канун субботы жена рабби, стыдясь бедности, клала в печь дымящуюся головню, чтобы по дыму из трубы соседи подумали, будто она печет хлеб. В один из дней злая ее соседка сказала:
– Я ведь знаю, что у них нет ничего. Пойду погляжу, с чего это дым идет из трубы?
Пришла, стала стучать в дверь, и от стыда за бедность жена рабби Ханины спряталась в другой комнате. Соседка вошла в дом, заглянула в печь – и случилось чудо! Печь оказалась наполнена свежим хлебом, а квашня полна тестом.
– Эй, – закричала соседка, – неси скорее лопату! Хлеб твой подгорает!
– Я за лопатой и пошла, – спокойно ответила жена рабби Ханины.
Но однажды она не выдержала и сказала мужу:
– До каких пор мы будем жить в такой бедности?
– Что же делать? – спросил он.
– Помолись Господу и попроси дать нам хоть что-нибудь из тех сокровищ, которые уготованы для праведников в грядущей жизни.
Помолился рабби Ханина, и в ответ на его просьбу появилось сверху некое подобие руки, бросило им ножку от золотого стола. В ту же ночь рабби Ханина увидел во сне: праведники сидят за райской трапезой, каждый за золотым столом на трех ножках, а он с женой – за покосившимся столом на двух ножках. Наутро он рассказал жене о своем сне и спросил:
– Приятно ли тебе будет, когда все праведники усядутся за столы с тремя ножками, а у нашего стола одной недостанет?
– Нет, нет! – воскликнула его жена. – Помолись, чтобы ее забрали.
Помолился рабби Ханина – и ножку взяли обратно.
Но и это еще не всё.
Появилась в их окрестностях ядовитая змея, погубившая многих людей.
– Покажите ее нору, – потребовал рабби Ханина.
Привели его туда, наступил он на вход в нору, змея ужалила его ногу – и упала мертвой.
– Видите, дети мои, – сказал рабби Ханина своим ученикам, – не змея убивает, а грех.
По этому поводу даже сложилось присловье: "Горе человеку, который наткнется на змею, и горе змее, которая попадется рабби Ханине".
"ТЫ ЭТОГО ДОСТОИН"
В давние времена у евреев Эрец Исраэль существовал обычай: если была засуха, предвестник неурожая, или надвигалось иное бедствие, все постились, а затем собирались на площади, и самый почтенный, самый благочестивый человек молил Бога отвратить беду.
В третьем веке новой эры жил в Кесарии рабби Абагу, и однажды, в ночь перед постом, привиделся ему странный сон. Он увидел, как некий еврей по прозвищу Пятигрешный стоит на площади перед народом и умоляет Бога отвратить несчастье. Удивился рабби, что такое ответственное дело поручили малопочтенному человеку, который был клоуном на сцене и прислуживал танцовщицам легкого поведения. Проснувшись, он позвал Пятигрешного и спросил:
