Его так обозвали ещё на первом курсе. Тогда у нас было модно англизировать свои фамилии: Николаев был Никсоном, Иванов Джонсом, а вот Новосёлов стал мистером Ньюкантри. Я, помню, тогда возражал, говорил, что Олежкина фамилия происходит не от «нового села», а от «новосёла», и, соответственно, именовать его следует мистером Ньюсеттлером. Но народ не внял, и Олежка остался при своём прозвище. Более того, мода на англоманию миновала быстро, все Ивановы уже через месяц забыли про то, что были когда-то Джонсами, но мистер Ньюкантри остался таковым до самого выпуска, — и дальше, и дальше… Теперь все читатели журнала «Сумрак», издаваемой Олегом Васильевичем Новосёловым, (а её читают от Питера до самых до окраин), знают, как дразнили их кумира в далёкие студенческие годы.
Хотя «дразнили» — это не то слово, совсем не то: «почтительно именовали» — вот как надо сказать, — и Олежка Новосёлов снисходительно-одобрительно улыбался в ответ, и сам себя не стеснялся поминать в третьем лице, приговаривая что-то вроде: «Вы, мол, думаете, что мистер Ньюкантри ничего не понимает? Нет, Ньюкантри понимает всё! Ну, может быть, не всё вообще, но всё, что мистеру нужно он понимает хорошо!» Представьте себе: толстощёкий малый, ещё на первом курсе не без животика, заросший по телу рыжим волосом, занавешенный рыжей бесформенной шевелюрой, опускавшейся временами до плеч, с рыжей щёткой-бородёнкой, с утиным носиком-кукишем, обнаруживаемым между бородой и чёлкой, с вечно прищуренными хитрыми глазками…
Вот, кстати, о хитрости: всем было ясно, что Ньюкантри — жук; все догадывались, что Олежка хочет схитрить ещё за полчаса до того, как он начинал хитрить, — и, тем не менее, все всегда попадались на его хитрости. И я в том числе!.. Как это объяснить?..
И пять лет ходил он гоголем по факультетским аудиториям да по общажным коридорам, учился без провалов, зацепился в Питере, работал в многотиражке на ПТО им. 12 марта, женился — очень быстро развёлся, ещё раз женился — ещё быстрее развёлся, как корреспондент многотиражки вписался в клуб оккультистов-любителей «Звёздная пыль», — и вот тут-то нащупал он свою золотую жилу. В два года он написал две книги: одну про НЛО — на основе бесед с очевидцами, и вторую о полтергейсте — на основе собственных наблюдений, и вклеил в свою родную многотиражку листок-приложение «Северный мистик». Работникам ПТО им. 12 марта было куда интереснее читать репортажи об аномальных явлениях, чем отчёты дышащей на ладан парторганизации, и потому «Северный мистик» рос не по дням, а по часам. Из постоянной рубрики он превратился во вкладыш, из вкладыша-двухполосника — в четырёхполосную газету-приложение, затем грянул судьбоносный август, родная многотиражка переместилась в глубокий астрал, а «Северный мистик», вооружась плотненьким пакетом акций материнского ПТО, начал свободное плавание. Вскоре к Ньюкантри примостился некто, называющий себя Ведиславом Трояном. Я с этим человеком знакомство не водил, но судя по всему это был замечательный журналист: за год Ведислав Троян преобразил новосёловскую газетку до неузнаваемости. Ведь Ньюкантри по сути продолжал шлёпать всё ту же заводскую многотиражку и его интервью с экстрасенсами ничем не отличались от интервью с передовиками производства «— Каким образом вы смогли достичь столь впечатляющих результатов? — Перенимая опыт своих предшественников и творчески осмысливая его, я пришёл к выводу о необходимости повышения уровня теоретической подготовки. При этом нельзя забывать и о практической стороне дела…» — скажите, с кем эта беседа? С токарем-многостаночником или с гадателем на картах Таро? Не скажете… И никто не скажет… Впрочем, вначале 90-х оккультная тема была так свежа, что на дубовый ньюкантриевский стиль никто не обращал внимания. Но к 1995 году стало ясно, что читателю эта сухомятка изрядно приелась. Тогда-то и появился Ведислав Троян — талантливый журналист и начитанный оккультист. Он полностью взял в свои руки газету, но, насколько я могу судить, сам оказался в лапах у Ньюкантри: Новосёлов разрешал ему делать всё, что угодно, не разрешал лишь сорваться с поводка. Троян поменял в газете всё, и первым делом название: «Северный мистик» превратился в «Сумрак». Именно под этим названием газета вышла из довольно-таки узкого кружка доморощенных питерских магов и колдунов, и стала всероссийской и всенародной. Как-то при встрече я спросил у Ньюкантри:
— Как его на самом деле зовут — этого твоего Трояна?
— Ведиславом, — ответил Олег простодушно.
— Нет, я имею в виду его настоящее имя…
— А Ведислав — это по-твоему не настоящее? — с любопытством спросил Ньюкантри.
— Ну, знаешь ли… Не бывает таких имён…
— Не бывает? А ты все на свете имена знаешь? Народов много, имён много. Троян — это, по-моему, что-то турецкое, — ты как думаешь? Не знаю, я его никогда об этом не спрашивал.
— Что же, он и у бухгалтера в ведомостях так числится?
— Вот уж брат, куда я не лезу, так это в бухгалтерию!.. Бухгалтер у меня отличный, — пусть трудится без моего вмешательства!..
Ведиславу Трояну сильно портила карьеру его склонность к таинственности: он редко появлялся на публике, никогда не вылезал на телеэкран, не ставил своё фото над материалами и вообще держался в глубокой тени. В результате вся слава «Сумрака» доставалась Ньюкантри: уж он-то не упускал случая покрутиться на виду у народа, порассуждать о своей роли в развитии современной духовности и сделать одно-два предсказания на грядущие пять лет. Предсказания его были поразительны: на 1996 он предрекал кровавую войну России с Казахстаном, на 1999 — фашистский переворот в США, на 2001 — скорейшую реставрацию монархии и вторичное воцарение дома Романовых, на 2005 — массированное вторжение инопланетян в Африку… В пророчествах Ньюкантри не признавал полумер: никаких «то ли дождик, то ли снег». Нет, — определённо и категорически: «Град! землетрясение! цунами! и Третья мировая!» Его спасало только то, что сам он не замечал своих провалов: начисто забывал о вчерашних прогнозах и с прежним жаром выдавал свежие. Пребывающая в глубоком трансе публика тоже забывала о том, что ей посулили вчера, и с ужасом внимала предсказанию на завтра.
В 2001 году вся редакция «Сумрака» вкупе с несколькими свободными журналистами отправилась в Сибирь раскрывать тайну Тунгусского метеорита. Но что-то там случилось с этой славной экспедицией, — что-то нехорошее, о чём предпочли умолчать. Было несколько погибших, было уголовное дело… Разумеется, Ньюкантри выкрутился, хотя кого-то из свободных журналистов посадили, — я так и не понял, за что именно… Между прочим, из той экспедиции не вернулся Ведислав Троян, — хотя в числе погибших он не значился. Я как-то спрашивал Ньюкантри о судьбе его ведущего сотрудника, но ответ Олега был немногословен:
— Тут, видишь ли, такое дело… Это, понимаешь…
И всё. Поскольку встреча происходила на бегу, я не смог настаивать на подробностях.
Исчезновение Трояна уже не смогло повлиять на славу Ньюкантри. «Сумрак» с грехом пополам работал по заветам ушедшего Ведислава, и, хотя до прежних высот ему было далеко, никто из поклонников этого спада не заметил, как и прежде не очень-то замечали трояново присутствие. Газета шла инерционным ходом, и мощь этой инерции обещала ещё несколько лет полновесного процветания. Ньюкантри на всех встречах заявлял, что он — один из самых богатых журналистов России: «Это я говорю не для того, что похвастаться перед вами своим богатством: чего тут хвастаться-то? Есть и покруче меня люди… Я просто хочу сказать: любая газета вполне способна самоокупаться! А мне, понимаете, болтают тут об убыточности журналистики!..»
…И нисколько я не удивился словам Воробьёва. Ньюкантри хотят убить? Давно пора. Нет, не то, чтобы я был таким кровожадным, — просто Новосёлов столько лет красовался перед всем светом, столько лет кричал, хвастался, пророчествовал, столько поднимал шуму вокруг своей персоны, что у него наверняка скопилась целая армия ненавистников. А в армии всегда есть герои, готовые на самые решительные действия.
Я равнодушно посмотрел на Воробьёва и спросил:
— А про Любочку Пыльцову ты что-нибудь слышал?
Воробьёв не по-хорошему удивился:
— Какая Любочка?! Я тебе о чём толкую? Об Олеге нашем…
— Любочка — это беленькая такая, — помнишь, — в клубе бардов?.. У нас с ней уже под самый выпуск начало что-то наклёвываться, да она как-то вдруг сгинула без следа…
— Серёга! Не дури! — вмешался Пирогов. — Мы в конце концов к тебе по делу пришли. Серьёзный разговор, и всё такое… О девочках потом поговорим. Ты пойми: Ньюкантри хотят убить. И не то, чтобы просто хотят — мало ли, кто чего хочет… Тут всё гораздо хуже. Жить ему осталось два-три дня.
— Так, — сказал я, и гадкие, тошнотворные предчувствия заклубились в моей душе. — Стало быть, вы решили защищать его? До последней капли крови? И вы, небось, принесли мне парабеллум?.. Я должен прикрыть вас с левого фланга…
