Тети отсмеялся и вытер тыльной стороной ладони мокрые глаза.
— Пожалей меня, хватит смешить.
— Идем скорее, мы почти пришли… И вот таких недотеп называют теперь «царскими архитекторами». И ведь его отец подаст прошение царю. Разве имеет значение, что юнец сам напился крепкого вина и не глядел под ноги, шатаясь по стройке? Нет, он сын главного жреца, а значит он и будет прав. И кого-то из-за него накажут. Возможно даже старого Шепсеса. А ведь он мастер из мастеров!
— Неужели накажут? — Тети посерьезнел.
Нефру-ра пожал плечами.
— Не удивлюсь, если накажут.
За беседой они приблизились к городку строителей и теперь вступали на его тесные и пустынные улочки. Большая часть обитателей городка сейчас была на стройке. Только дети шумными стайками бегали между кирпичных построек, да около некоторых домов сидели женщины — готовили еду на костерке, пряли или занимались другим рукоделием. Нефру-ра, проходя по улицам, приветствовал тех из них, кого знал лично — жен друзей или знакомых.
Они быстро продвигались вперед, и вскоре Тети почувствовал запах свежего хлеба, жареного лука, мяса и пива.
— Боги, у меня живот начинает петь хвалебные гимны еде! — воскликнул писец.
— Уже пришли, — сказал Нефру-ра.
И действительно, центральная улица вывела их на обширную площадь, где трудились повара. Прямо посреди площади были установлены котлы и жаровни — в первых варилась похлебка из говядины с овощами и тушилось мясо, на вторых запекали крупными кусками мясо и целые птичьи тушки. Повара каждый день насыщали животы четырех тысяч человек и проводили на ногах целый день. С северной и южной стороны площади располагались большие пекарни — более десятка пекарен, из которых разносились такие восхитительные запахи, что Тети застонал.
На дальнем конце площади располагались тростниковые навесы, крытые пальмовыми листьями, под которыми на низких лавках уже сидела вся команда ладьи. На столе перед командой лежали свежие хлебы и тушеная говядина в глиняных плошках, тарелки с луком, маленькие блюдца с горками чесночных долек, зелень и овощи. Два больших сосуда с пивом переходили из рук в руки, по пути теряя свое ароматное содержимое в бездонных глотках моряков. Моряки громко смеялись и размахивали руками, но, завидев приближающихся Тети и Нефру-ра, притихли.
Следом за приятелем Тети направился к одному из котлов.
— Привет тебе, Па-Исит! — обратился Нефру-ра к повару, приветственно подняв руку. — Как проходит твой день?
— Недурно, господин Нефру-ра, — отвечал повар, кланяясь архитектору. Руки его были заняты: он помешивал содержимое котла деревянной лопаточкой. — Благодарю вас.
— Чем ты накормишь двух голодных тружеников? — весело спросил Нефру-ра.
Па-Исит взглянул на Тети, не переставая помешивать варево в котле. От котла тянуло тушеным мясом, чесноком и луком.
— Сейчас я прикажу девушкам подать вам хлеб, мясо и пиво, господин Нефру-ра, — сказал повар, и немного погодя добавил: — Ваше сердце сегодня радуется, господин царский архитектор.
— Мой добрый друг Тети, царский писец, прибыл сегодня с ладьей, — ответил Нефру-ра. — Беседовать с ним всегда большая радость.
Повар кивнул.
— Садитесь, где вам будет угодно, вы, господин Нефру-ра, и вы, господин Тети.
— Проследи, Па-Исит, чтобы пиво было свежим, да еще прикажи подать нам меду и фиников.
Нефру-ра отвел Тети к одному из навесов на площади, лавки и стол под которым пустовали. Вскоре две молоденькие рабыни, по виду — из северных народов хабиру, — принесли им подносы с едой. Тети накинулся на чашку с мясом, словно голодный лев.
Некоторое время они ели в молчании. Потом Нефру-ра, потягивая ячменное пиво из большой кружки, в которой легко поместился бы его огромный кулак, сказал:
— Я должен еще проследить за доставкой плит к северной стороне пирамиды. А ты, должно быть, не прочь хорошенько выспаться.
Тети пожал плечами.
— Я не устал, — ответил он. — Ты не будешь против, если я пойду с тобой и погляжу вблизи, как возводят Дом Вечности?
Нефру-ра усмехнулся.
— Только постарайся не упасть со стены вниз. У нас не хватает ослов, чтобы отправлять в Инбу-Хедж молодых бездельников.
Тети рассмеялся и бросил в него финиковой косточкой.
Блистающая начищенной медью ладья Ра прошла уже три четверти своего пути к горизонту, когда они начали спускаться со стен недостроенного Дома Вечности. Тети едва держался на ногах, а Нефру-ра был еще бодр.
— Укрепи свои мышцы, — говорил он Тети. — Ты разленился и отвык от ходьбы, пока ходил в Суин и обратно. В твои годы полагается быть крепким, как гранитные плиты, что ты переписываешь в своих папирусах, а не нежным, как этот самый папирус!
— Я писец, а не строитель, — отвечал Тети. — У меня должны быть сильными пальцы, чтобы держать стило, а вовсе не ноги и тело.
— Ты же молод, — возражал ему Нефру-ра. — Когда ты женишься, жена спросит тебя: что это, мягкое, как свиток папируса, там, где должна быть гранитная колонна? И что ты ей скажешь — «Зато у меня сильные пальцы»?..
Тети только слабо смеялся и разводил руками.
Спускаясь но наклонной насыпи с южной стены, Тети указал на плоские крыши городка, высвеченные солнцем.
— Смотри, Неф, как красиво.
— Я вижу эту красоту много раз в день, — отмахнулся Нефру-ра.
— По дороге от пристани я подумал, что отсюда, с высоты Дома Вечности, можно играть людьми в сенет, там, на крышах городка.
Нефру-ра мельком взглянул на крыши и усмехнулся, но ничего не ответил.
На улицах городка строителей было уже многолюдно и шумно. Со стройки вернулись еще далеко не все рабочие, но Нефру-ра и Тети приходилось буквально проталкиваться сквозь толпы работяг. Наконец они пришли к дому Нефру-ра.
Дом стоял у самой окраины городка, чуть в стороне от суеты и толчеи узких улиц. Двухэтажный, он возвышался над лачужками простых рабочих и крестьян, словно маленький дворец.
— Ти-фер! — позвал Нефру-ра, входя в дом. — Ти-фер!
Из комнат вышла маленькая служанка, за ней следом бежала пестрая кошка. Служанка бросила испуганный взгляд на Тети и отступила на шаг. Потом все же поклонилась и сказала:
— Госпожа Ти-фер ушла в пекарню за свежими хлебами, господин, — и опять опасливо покосилась на Тети.
Служанка была из страны Куш, чернокожая, с блестящими пронзительно белыми белками глаз и такими же белыми зубами. Говорила она со смешным акцентом, услышав который, Тети непроизвольно хихикнул. Нефру-ра не обратил на это внимания.
— Ужин готов, Касу? Наш гость устал и голоден.
— Нет еще господин… — еще один испуганный взгляд в сторону Тети. — Простите, господин, вы вернулись раньше обычного. Мясо еще тушится, и хлеба нет…
— Хорошо, мы подождем, — Нефру-ра махнул ей рукой. — Возвращайся на кухню, Касу. Хотя нет, постой, сначала принеси нам пива и фиников. Мы поднимемся в верхнюю комнату.
Девочка кивнула и убежала. Нефру-ра увел гостя по лестнице во второй этаж. Там они сели за стол, придвинув к нему низкие деревянные лавочки, расписанные красными узорами. Потом Касу принесла им блюдо с финиками и пиво в кувшине, высокие глиняные кружки, да еще несколько кусков холодной жареной рыбы с луком. Тети тотчас ухватил кусок рыбы и принялся жевать.
— Я голоден, как шакал, — признался он.
— Скоро вернется Ти-фер, — виновато сказал Нефру-ра, — и мы поужинаем как следует.
— Все в порядке, — заверил его Тети. Рот его был полон рыбы, и у него получилось что-то вроде: «Сё в ояфке».
Нефру-ра покачал головой и перевел взгляд на окно.
Солнце ярко освещало недостроенную пирамиду, отсюда больше похожую на пенек обломанного зуба. С южной и восточной стороны она почти полностью скрывалась под пологой песчаной насыпью, по которой наверх втаскивали плиты. Восточная сторона насыпи казалась почти черной — на нее ложилась тень Величайшей пирамиды.
Величайшей.
Нефру-ра вздохнул. Тети проследил направление его взгляда.
— Даже дома не можешь перестать думать о работе, а, Неф? — спросил он.
— Дома? — переспросил Нефру-ра. — Дома?..
Он налил себе пива из кувшина, сунул в рот финик, прожевал, выплюнул косточку. На лбу его пролегла морщинка.
— Дома, говоришь ты, — снова повторил он. — Нет, нет, это не так. Мой дом в Инбу-Хедж, в городе Белых Стен. Там моя мастерская, там я жил настоящей жизнью. Здесь у меня — работа, и только.
— «Дом там, куда стремится сердце твое», — нараспев продекламировал Тети. — Разве сердце твое не устремлено к Дому Вечности?.. Боги, да ты ведь строишь Величайшую пирамиду!
— Не величайшую.
— Что? — удивился Тети.
— Она не величайшая, — тихо ответил Нефру-ра. — Поверь, я знаю, о чем говорю.
— Но позволь, ведь всем известно, что царь сказал…
