— Я — дочь мормаера, — сообщила им я. — И Боде Мак Кеннет, сын Дуфа, найдет и убьет вас. — При этих словах кто-то рассмеялся.
Затем мы вошли в большой зал, он был даже больше, чем зал моего отца в Абернете, хотя и не такой изысканный. Да и вообще все строение скорее походило на ферму, чем на крепость. В центре дымного, освещенного факелами зала был проложен полупровалившийся помост. На возвышении на скамьях сидели воины, которые ели и разговаривали. А вдоль стен, за пологами, располагались лежанки, на которых мужчины и женщины занимались тем, чем у нас принято заниматься в уединении. Если не считать нескольких любопытных взглядов, на меня никто не обратил внимания, и похитители отвели меня в дальний угол зала.
Мне связали руки и ноги веревками и бросили на узкую лежанку за красным пологом. Свет факелов, проникавший сквозь материю, окрашивал все в красный цвет, одновременно разжигая мою ярость. Моя лежанка находилась в нише, соседствовавшей с хлевом, поэтому то и дело до меня доносилось мычание коров и блеяние коз. Кроме того, сквозь щели в стене оттуда сочилась вонь. В отцовской крепости всегда было чисто. Мы не жили под одним кровом со скотом. Жилой дом располагался на вершине холма, а хлев, конюшни и помещение для охотничьих соколов и ястребов находились в отдалении.
Через некоторое время полог отъехал в сторону, и старуха, бормочущая что-то по-норвежски, поднесла к моим губам деревянную чашу. Я с жадностью выпила пенистый темный эль, и она снова оставила меня в одиночестве.
Я кричала и молотила по стене и пологу связанными руками и ногами, но никто не пришел ко мне на помощь. И тогда я произнесла заговор, призывая ангела-хранителя: Mhiceil nam buadh,bi fein mi ro chul! — Архангел Михаил, приди ко мне на помощь! После чего свернулась клубочком и заснула и проспала до тех пор, пока ко мне снова не зашла старуха.
Она опять что-то проворчала и протянула мне пищу на чистой деревянной тарелке. Она развязала веревки на моих руках и ногах и произнесла какую-то угрозу, которая не требовала перевода, после чего поставила ведро для справления нужды и снова задернула за собой полог.
Питье пахло яблоками и специями, каша была склизкой от обилия лука, и рыба, завернутая в промасленный пергамент, мне тоже не понравилась, но все же я немного поела и стала оглядываться по сторонам, гадая, удастся ли мне улизнуть из этого узилища, ибо и руки, и ноги у меня теперь были свободны.
Но зал был полон викингов, и мне хватило ума не делать этого. Когда до меня вновь донеслись звуки шагов, я решила, что возвращается старуха.
Однако на этот раз из-за полога появился длинноволосый и бородатый мужчина в мехах и коже. Вид его был устрашающим.
Он опустился на сенник, и я забилась в дальний угол, когда он протянул ко мне руку. От него сильно разило элем и дымом, он улыбнулся и осторожно прикоснулся к моей щеке. Я, не отводя взгляда, смотрела на его заплетенные в косички каштановые волосы, тонкие и блестящие, как у девушки, и его рыжеватую бороду. Потом его пальцы скользнули к моей груди. Я в ужасе отпрянула. Он схватил меня за руку и одновременно начал копошиться под своей рубахой.
Я попыталась вырвать руку, но тут он навалился на меня всей своей тяжестью и начал задирать мое платье, что привело меня в еще больший ужас. Из-за полога раздавались громкие голоса, смех и звуки музыки. Я закричала, но никто не пришел мне на помощь, а вскоре он навалился плечом мне на лицо, и мои крики были заглушены. Однако он был занят своим членом, забыл про нож, и я беспрепятственно дотянулась до рукояти. Я направила острие кинжала вверх, и под воздействием веса насильника оно легко вошло в его плоть, и дыхание из него стало вылетать со свистом.
Мы скатились с лежанки к пологу, и из-за него тут же появились люди. Кто-то схватил меня и бросил обратно на лежанку, остальные, задрав рубаху, принялись вытаскивать нож из моей жертвы, невзирая на его пронзительные крики. С колотящимся от ужаса сердцем я снова забилась в угол. Насильник, чье розовощекое лицо теперь посерело, проклинал меня по-норвежски. Он поднялся на ноги, размахнулся было, чтобы ударить меня, но окончательно лишился сил, и его вывели прочь.
В нише со мной остался лишь один человек. Он был худым и высоким, а длинные черные волосы и поразительно темные глаза могли принадлежать лишь потомку пиктов. Резкие черты лица делали его похожим на хищную птицу или на колдуна, о которых я читала в книжках, и которые всегда описывались некрасивыми, черноволосыми и зловещими. Судя по его окружению и одежде, он был викингом, ибо на нем были длинные штаны, рубаха норвежского покроя и красный плащ с серебряной застежкой на лесом плече, украшенной изогнутыми головами драконов.
— Что вам угодно? — угрюмо осведомилась я. — И зачем я здесь?
— Приветствую тебя, дочь Воде. Меня зовут Торфин Сигурдссон, — ответил он на вполне сносном гэльском, хотя за несколько мгновений до этого с легкостью изъяснялся с окружающими на норвежском. — Позднее мы поговорим с тобой, ты и я.
— Мой отец убьет тебя, прежде чем ты успеешь со мной поговорить, — огрызнулась я.
— Не думаю, — взгляд его темных глаз был настолько пугающим, что я едва превозмогла в себе желание сбежать. — С ним я тоже поговорю, когда мне представится удобный случай.
Я слышала о нем, хотя никогда прежде не видела. Торфин Сигурдссон был внуком норвежского короля, а его дед по материнской линии правил самым крупным в Шотландии доменом Морей, могущественные мормаеры которого были равны королям Шотландии, хотя и подчинялись им. Этот Торфин был эрлом[4] Оркнейских островов и Кетнисса, расположенного на севере нашей страны. Из разговоров, слышанных мной дома, я знала, что он отличается умом и жестокостью.
— Если внук королей не способен защитить дочь мормаера, оказавшуюся в его власти, — сказала я, — тогда он может удалиться, и она сама позаботится о себе. — После чего, испугавшись собственного хладнокровия, натянула на голову одеяло. Когда я выглянула из-под него, Торфина уже не было.
Вскоре полог снова раздвинулся, и ко мне вошел юноша со светло-золотистыми волосами и бледно-голубыми глазами. Он протянул ко мне руку, но на этот раз я в ужасе вскочила, чувствуя, что меня вот-вот вывернет от страха, и бросилась к ведру.
— Я не причиню тебе зла, — промолвил он, когда я смущенно утерла рот. — Меня зовут Китил Брусиссон. Торфин Сигурдссон приказал мне охранять тебя. — Он также хорошо говорил по-гэльски, хоть и с небольшим норвежским акцентом.
Мой телохранитель сообщил мне, что эрл Торфин приходится ему дядей.
— За военное искусство его называют Кормильцем воронов, — гордо добавил Китил.
— Это имя не сулит мне ничего хорошего, — ответила я, и он рассмеялся, приняв мои слова за шутку.
Китил сообщил, что человека, которому я проткнула легкое, звали Гаральд Силкхер. Он был одним из лучших воинов Оркнейского эрла и не отличался особой жестокостью. Китил сообщил, что он просто недавно потерял жену, поэтому напился с горя и был не в себе. И соблазн зачать сына с наследницей дома Альпина и Габрана оказался для него слишком велик.
— Кормилец воронов разберется с ним, — заверил меня Китил. — Норвежские законы относительно насилия над девицами благородного происхождения очень суровы. Одно дело — похищение с целью заключения брака и совсем другое — насилие в состоянии опьянения.
Я ответила, что мой отец быстрее с ним разберется.
Но Китил продолжил объяснять мне, что его дядя является влиятельным и могущественным человеком не только среди норвегов, но и у нас в Шотландии, и что он послал своих людей похитить меня только после того, как Боде отказался отдать ему меня в жены.
— Условия брачного контракта оговорены, — сообщил мне Китил, — хотя Торфин и так мог бы жениться на тебе.
— Если он надеется получить трон с помощью женитьбы на мне, то ошибается, — высокомерно ответила я. — Ни один викинг никогда не станет королем скоттов. Кельтские воины никогда не позволят норвегу управлять собой.
— Отец Торфина Сигурд однажды нанес поражение шотландскому мормаеру Морея, имея при себе лишь знамя, которое, правда, считается заговоренным. Торфин унаследовал и желтое знамя своего отца, и его магическую силу. Поэтому он может одержать любую победу, если захочет.
Интересно, неужто Китил всерьез считал, что кусок тряпки способен на такое?
— Я рада, что Боде отказал Торфину, — ответила я, — и я напомню об этом эрлу, когда он вернется.
— Следующий раз ты с ним увидишься, когда тебя повезут в Оркни.
— Торфину следовало бы научиться хорошим манерам, а не красть благородных дам, подвергать их опасности и принуждать к браку, — вздернула подбородок я. — Да и его людям следовало бы задуматься над тем, что они делают. Хотя потомки викингов вряд ли способны на что-либо иное, кроме зверств.
