Маленький мальчик, чувствуя, что его сейчас унесут, обернулся на руках у матери и протянул ручки к королеве.
— Он хочет остаться с ней, — закричал он.
— Тише! Тише! — уговаривала его мать.
Но Мария подошла к нему и снова взяла его на руки.
— Мне хотелось бы, чтобы он остался со мной сегодня ночью.
— Но, ваше величество, он будет мешать вам.
— Я так не думаю. Раз он согласен, то мне будет приятно, если эту ночь он проведет в моей постели.
Мать ребенка в душе обрадовалась, что королеве доставил удовольствие ее сын, поэтому она поцеловала его и злила. Мальчик был в восторге оттого, что остался с Марией и ее дамами. И когда королева легла в постель, он расположился рядом с ней.
Он почти тотчас уснул, Мария тоже. Но ночью она несколько раз просыпалась с мыслью о ребенке; она начинала тихо плакать, тоскуя по своему маленькому Джеймсу.
Утром королева покинула Хазлфилд и направилась в аббатство Дандреннан, но перед уходом сняла с пальца маленькое кольцо с рубином и отдала его матери мальчика.
— Я прошу вас, — сказала она, — отдать его мальчику, когда он немного подрастет, и сказать ему, что это — подарок королевы, которой его общество доставило такую радость в ночь, которая может оказаться последней на земле Шотландии на многие годы вперед.
Мария со своими друзьями ждала в укромной гавани аббатства Бенфут у залива Солвей. Судно, которое удалось раздобыть Джорджу, было не что иное, как рыбацкая лодка, и собравшихся охватило недоверие.
Мария молилась, ступая в лодку. Только бы удалось переплыть залив, получить теплый прием у английской королевы, помощь, в которой она нуждалась. Тогда скоро она вернется в Шотландию.
Некоторые ее друзья с беспокойством смотрели на нее, напоминая ей, что еще не поздно передумать; но Мария не собиралась этого делать. В то майское утро она была полна надежды.
Прибой некоторое время удерживал их в бухте аббатства, а затем они вышли в залив. Шотландия осталась позади. Перед ними лежала Англия, которая, как верила Мария, станет ее дорогой обратно к трону.
Вдали показался английский берег. В течение четырех часов рыбацкое судно, на котором королева и ее шестнадцать спутников, а также четыре матроса переплывали залив Солвей, старалось пробиться сквозь сильный шторм. Был момент, когда Мария подумала, что их сдует в море; она знала, что ее друзья приняли бы это как знак того, что им следовало плыть не в Англию, а во Францию.
Но теперь они находились в нескольких минутах плавания от земли. Обитатели побережья уже заметили судно и спускались к берегу посмотреть, кто же свалился им на голову. Взоры этих простых людей тотчас устремились на высокую женщину, которая держалась с таким достоинством и была столь красива, несмотря на порванное и грязное платье и выбившиеся из-под шапочки волосы, что поразила их.
Первым заговорил Геррис:
— Это королева Шотландии. Кто является владельцем этих мест?
Пока некоторые указывали на дом, стоявший на склоне невдалеке от берега, двое молодых людей уже бежали в этом направлении, и Геррис с удовлетворением понял, что они собираются известить кого-то важного об их прибытии.
Ливингстоун приблизился к королеве.
— Наверное, нам лучше пойти к тому дому, — сказал он. — Вашему величеству не стоит оставаться здесь, среди этих зевак.
Остальные согласились, и Геррис возвестил:
— Мы идем к дому вашего господина. Проводите нас.
Люди продолжали разглядывать королеву, но некоторые из них уже вызвались показывать дорогу, и небольшая группа тронулась в путь. «Странный эскорт для королевы», — подумала Мария и вспомнила о том, как она путешествовала с помпой и богатством, как подобает коронованной особе.
Еще до того, как они приблизились к Воркингтон Холлу, его владелец сэр Генри Курвен, уже предупрежденный, вышел им навстречу.
Он поклонился королеве и приветствовал ее в Воркингтоне, затем повел гостей в лесистый парк. Мария испытала глубокое облегчение, увидев перед собой красивый дом, похожий на замок, с зубчатыми башнями. Проходя через ворота с бойницами, они увидели жену и мать сэра Генри, которые вышли приветствовать их.
Сделав реверанс, молодая леди Курвен сказала королеве, что Воркингтон Холл в ее распоряжении и что, услышав о ее прибытии, она тотчас приказала, чтобы ей приготовили лучшие апартаменты в доме.
— Нас шестнадцать, — с извиняющейся улыбкой сказала королева, — и мы явились незваными. Но я знаю, что вы почувствуете жалость к нам, когда услышите о наших несчастьях.
— Разрешите проводить вас в мою комнату, пока приготовят ваши, — предложила леди Курвен. — Возможно, там я смогу помочь вам переодеться в чистое платье. Тем временем подадут еду.
— Вы очень добры.
— Мы почитаем за честь принимать королеву Шотландии под нашей крышей, — сказал сэр Генри.
— Я уверена, — вставила вдовствующая леди Курвен, — что наша добрая королева была бы очень недовольна, если бы мы не оказали дружеского гостеприимства ее родственнице.
— Я надеюсь вскоре встретиться с ней, — ответила Мария. — И тогда я расскажу ей, как меня порадовал столь теплый прием, оказанный мне, едва я ступила на ее землю.
Леди Курвен провела ее в свои апартаменты, затем прислала воду и подходящую одежду.
Для Марии принесли платье из темно-красной парчи со вставками из белого атласа; к счастью, оно было свободного покроя, и это давало возможность скрыть, что оно не совсем подходило ей по размеру. Джейн Кеннеди причесала королеве длинные каштановые волосы, убрав их назад с высокого лба, затем надела ей маленькую круглую шапочку с вуалью, окаймленной золотом и грациозно ниспадавшей на плечи.
Когда Мария переоделась в такой наряд, ей стало почти что весело. «Самое худшее уже позади, — говорила она себе. — Следующим этапом станет путешествие на юг ко двору в Гемптон или Виндзор или в любое другое место встречи, предложенное Елизаветой, а затем с помощью Англии начнется мое восстановление на троне».
Сопровождавшим ее женщинам тоже нашлась одежда. Три дня после поражения под Ленгсайдом прошли почти в непрерывном движении, зачастую по ночам, и они испытывали большое облегчение, найдя наконец безопасный приют и переодевшись в чистые платья.
Когда Мария пришла в подготовленные для нее апартаменты, там ее уже ждали еда и вино. Леди Курвен сказала, что ее слуги старались приготовить стол, как они надеялись, подобающий королевской особе.
Выражением благодарности Мария сразу завоевала симпатии Курвенов. Убедившись, что у королевы есть все необходимое и она отдыхает в своих апартаментах, они покинули ее.
Через несколько часов после прибытия королевы в Воркингтон Холл, когда она еще отдыхала, во двор въехал всадник, потребовавший, чтобы его немедленно проводили к сэру Генри Курвену. Когда сэр Генри принял посыльного, тот поставил его в известность, что он прибыл от графа Нортумберлендского, властелина этого округа.
Нортумберленд услышал, что королева Скоттов прибыла в Англию. Он был не так удивлен этим, как сэр Генри Курвен, поскольку слышал от сэра Ричарда Лоутера, что лорд Геррис написал ему, прося предоставить гарантии неприкосновенности для Марии. Поэтому он был наготове; и он знал свои обязанности. Он не хотел, чтобы королева знала, что вновь стала узницей, но именно таковою ей предстояло быть до получения указаний от имени Елизаветы. По распоряжению Нортумберленда королеву, гостью Курвена, следовало на следующий день препроводить из Воркингтон Холла в Кокермаут Холл. Нортумберленд был в отъезде, поэтому Марию предлагалось разместить в доме Генри Флетчера, местного богатого купца. Граф посылает стражников, которые, как надо убедить королеву, будут охранять ее во время этого короткого переезда и сопровождать далее; на самом деле они должны сделать все, чтобы она не сбежала.
Курвен с возмущением выслушал эти инструкции, но не осмелился не повиноваться Нортумберленду; и когда королева вышла к ужину, он объявил ей, что граф Нортумберлендский услышал о ее прибытии и желает принять ее в своем замке. К сожалению, сейчас его нет дома, но он пригласил ее переехать в Кокермаут, где ей окажут подобающий прием до его возвращения.
Мария не огорчилась, и у нее не возникло никаких подозрений. Она знала, что Нортумберленд — католик, поэтому считала его своим союзником.
— Но мне будет очень жаль так скоро прощаться с вами и вашей семьей, сэр Генри, — сказала она — Вы так тепло приняли меня, и я никогда не забуду, что вы стали моими первыми друзьями в Англии.
Ужин в столовой Воркингтона прошел весело. Мария была очень красива в платье из темно-красной парчи; и когда леди Курвен принесла ей лютню, она сыграла на ней и даже спела.
Королева была полна надежды и удалилась в свои апартаменты в приподнятом настроении. «Я правильно поступила, приехав в Англию», — подумала она, отходя ко сну.
