– Магн, Калигула, заприте дверь на лестницу и сметите под нее всю солому, какую найдете, – распорядился Веспасиан.
На это потребовалось несколько секунд.
– Уходим!
Второго приглашения никому не потребовалось. Весь отряд мигом выскочил через дверь, ведущую в туннель. Бросив факел на кучу соломы, Веспасиан последовал за товарищами. Палл и Кассандр ждали их у выхода, сгорая от тревоги. Из дома доносились крики.
– За нами погоня. Это все твоя блестящая идея с криками, маленький братишка. Калигула, уходим скорее! – рявкнул Сабин.
– Туда! – сказал юный Гай, махнув рукой в промозглую ночь.
Подхватив Ценис под руку, Веспасиан побежал. Крики со стороны дома становились все громче.
Отряд мчался по темному саду, натыкаясь на деревья и кусты, ветки рвали одежду и царапали кожу. Голоса доносились уже снаружи. Обернувшись, Веспасиан заметил три или четыре факела, приближающиеся к ним со стороны дома.
– Они направляются к туннелю. Как только найдут убитых стражников, кинутся за нами, – задыхаясь, выдавил он, одновременно поддерживая спотыкающуюся Ценис.
Калигула резко остановился.
– Стена. Дерево должно быть справа, бежим!
Имея стену в качестве направляющей, бежать стало легче, но у Веспасиана создалось впечатление, что крики приближаются. Оборачиваться он не смел, боясь оступиться. Ценис, измотанная до предела и насмерть перепуганная, судорожно хватала воздух. Ветер бросал им дождевые капли в лицо с такой силой, что трудно было держать глаза открытыми.
После томительно долгого промежутка времени Калигула замедлил ход.
– Слава богам, мы на месте.
Сидящий на стене «брат» скинул веревку.
– Сначала девушку, – прохрипел Сабин.
Ценис ухватилась за веревку и с неожиданной ловкостью вскарабкалась по стене. Пока поднимался Калигула, Веспасиан огляделся. Факелы были уже не далее как в сотне шагов и быстро приближались. Паллу и Кассандру понадобились секунды, за ними наверху оказался Магн.
– Скорее! Скорее! – торопил Сабин. Едва Магн поднялся, брат схватил Веспасиана. – Давай, лезь!
Юноша ухватился за веревку и вскоре очутился на стене. Факелы были всего в двадцати шагах, в их оранжевом отсвете мелькали около двадцати мужских фигур. Веспасиан наклонился, чтобы помочь брату, втянул его наверх, затем смотал веревку. Сабин тем временем спрыгнул на другую сторону.
– Вот они! Хватай! – раздался крик из сада.
Веспасиан посмотрел. Преследователи настигали, факелы уже высветили дерево. За миг до прыжка юноша заметил их вожака. Он видел этого человека лишь однажды, причем издалека, но узнал сразу. «Сеян», – мелькнуло у него в голове в момент, когда ноги коснулись земли.
Оправившись, Веспасиан устремился по переулку следом за братом. Товарищи ждали их на главной улице, которая за исключением их самих была совершенно безлюдна – отвратительная погода заставила даже ночную стражу отсиживаться под крышей. Сзади, в переулке, на стене мелькнул свет – это первый преторианец перебрался на противоположную сторону.
– Бежим! – закричал Сабин. – Бежим так, словно трехголовый пес Гадеса гонится за нами!
Обогнув угол, отряд помчался вниз по холму к дому Атонии, расположенному менее чем в трети мили. Бешеная скорость оказалась не под силу Ценис. Рабыня поскользнулась на мокрых камнях и с криком растянулась на мостовой. Веспасиан подхватил ее под руки, перебросил через плечо и помчался изо всех сил дальше. Он понимал, что преторианцы уже свернули за угол и гонятся за ними.
Калигула резко затормозил у главного входа в особняк Атонии и забарабанил в дверь.
– Мы побежим дальше по склону и постараемся сбить их со следа, – крикнул Магн Сабину.
– Удачи! – ответил тот, когда «братья перекрестка», вопя во все горло, растворились в ночи.
На миг приподнялась шторка смотровой щели, затем дверь открылась и беглецы ввалились внутрь. Обернувшись, Веспасиан заметил факелы в добрых трехстах шагах вверх по холму. Они были спасены. В такую темную и дождливую ночь преторианцы никогда не узнают, в каком именно доме укрылись похитители. Им остается только догадываться, но что с того? Веспасиан шагнул в атрий и опустил Ценис. Дверь закрылась. Задыхаясь, юноша прислонился к стене и судорожно хватал ртом воздух.
Рядом с ним опустился на колени Калигула, тоже с трудом переводивший дух.
– Это… было… очень здорово… – пропыхтел юный Гай, с задорной улыбкой глядя на Веспасиана. – Что я говорил – веселое приключение! Надо почаще такое проделывать, приятель.
Веспасиан улыбнулся ему в ответ и протянул руку, помогая подняться. Тут в комнату вбежала Антония.
– Благодарю вас, господа! – воскликнула она, заключая Ценис в объятия. – Надеюсь, все прошло без особых осложнений.
– Это было проще, чем перерезать глотку свинье! – Калигула ухмыльнулся.
– Говори за себя, – пропыхтел Сабин, грудь которого тяжело вздымалась.
Снаружи послышался топот преторианцев, пробегающих мимо дома в погоне за вопящими Магном и его «братьями».
Ценис посмотрела на Веспасиана.
– Спасибо тебе, – проговорила она. – Спасибо всем вам.
Красивые глаза девушки с восхищением смотрели на Веспасиана. Мокрая одежда подчеркивала контуры ее тела, и юноша ощутил острый приступ желания.
Должно быть, ощутив это, Антония выпустила рабыню из объятий.
– Тебе лучше пойти и переодеться в сухое. Ступай скорее и приходи ко мне, как только обогреешься.
– Да, госпожа. – Невольница склонила голову и покинула комнату.
Веспасиан жадным взором проводил ладную фигурку. Из забвения его вырвала Антония.
– Где Магн?
– Он с товарищами уводит преторианцев вниз по холму.
– Хорошо, – отозвалась римлянка, хотя Веспасиану почудился в ее взгляде отблеск сожаления. – Кого-то из вас видели?
– Меня вполне могли разглядеть, домина, – признал Веспасиан. Сабин застонал.
– Спускаясь со стены, я узнал Сеяна, – продолжил юноша. – Но не думаю, что ему хватило света четко рассмотреть меня.
– Что же, поскольку он тебя не встречал прежде, то и вряд ли мог узнать, даже при хорошей видимости, – сказала Антония. – Но предосторожности ради нам следует как можно скорее услать тебя прочь из Рима. Ты, Сабин и Гай заночуете сегодня у меня. Вам было бы неразумно пытаться попасть сейчас домой. Думаю, вскоре мы удостоимся визита многоуважаемого префекта. Я, разумеется, стану все отрицать, что весьма досадит ему. Однако он установит за моим домом наблюдение, поэтому завтра нам надо будет ухитриться тайком вывести вас отсюда.
Она посмотрела на стоящего у двери Палла, промокшего до нитки.
– Распорядись насухо вытереть пол, потом переоденься в чистую тунику, – приказала матрона. – Ко времени прибытия Сеяна не должно быть ни малейших следов, что кто-то из наших выходил на улицу. Проводи этих господ в гостевые комнаты и найди им сухую одежду.
– Да, домина, – ответил грек и хлопнул в ладоши.
С другого конца атрия появились четверо рабов. Через минуту в ход пошли ведра и тряпки, а Веспасиана, Сабина и Калигулу отправили по большому коридору в гостевое крыло.
– Живее переодевайтесь, мне хочется посмотреть на разговор бабушки с Сеяном, – заявил Калигула, когда им показали комнаты. – Она будет встречать его в официальной приемной, а я знаю местечко, откуда мы можем слышать все, происходящее там.
Немного погодя Веспасиан и Сабин встретились с юным Гаем в коридоре. Калигула стремительно повел их по проходам и остановился перед красной панельной дверью с черными вставками.
– В этой двери нет замка, – сказал он, открывая ее и входя в комнатку с занавесью на дальней стене. – Приемная за этой занавесью. Давайте посмотрим.
Калигула немного отдернул занавес, и молодые люди прильнули глазами к щели. Им открылась красивая комната с потолком, таким высоким, что он почти терялся в темноте, вопреки множеству масляных ламп, расставленных по столам и на подставках. Раскрашенные деревянные кресла с искусными резными спинками и ножками, а также кушетки с мягкой обивкой из дорогой ткани были всегда готовы принять официальных гостей Антонии.
В комнату вбежал раб, осмотрел все вокруг, поправил кое-что, переставил два кресла так, чтобы они стояли одно напротив другого по обе стороны низкого мраморного столика, потом столь же поспешно улизнул.
Послышались шаги. Безукоризненно одетый Палл ввел в приемную Сеяна, с которого вода стекала ручьями. Тонкие струйки пара поднимались от промокшей туники и густых черных волос, облепивших суровое, с квадратной челюстью лицо. Вид у префекта был нерадостный.
– Прошу, господин, присаживайтесь, – проворковал Палл, являя истинно греческую обходительность, доведенную до совершенства. – Госпожа Антония будет через минуту – она уже пару часов как легла в постель.
– Кто бы сомневался! – буркнул Сеян.
– Она велела передать, что оденется как можно скорее, дабы не заставлять ваше превосходительство ожидать. Господин изволит чего-нибудь перекусить?
