Спартак понимал, что, несмотря на все победы, сломить могущество римлян ему не удастся. Своими успехами гладиаторы во многом были обязаны тому, что самые боеспособные легионы и наиболее талантливые римские военачальники вели войны в Испании, Македонии и Азии. Сенат не стал отвлекать войска с внешних фронтов, даже после двух поражений он надеялся справиться силами вновь сформированной армии.
Весной 72 года до н. э. фракиец получил сведения, что против него выступили новые римские легионы. Спартак принял решение увести свое войско за пределы Италии, чтобы рабы различных народностей получили возможность вернуться на родину: галлы — в Галлию, фракийцы — во Фракию, сирийцы и малоазийские греки — в Азию, нумидийцев планировалось перевезти на пиратских кораблях в Африку.
Фракиец послал приказ Криксу, чтобы тот спешил на соединение с основной армией, а сам направился на север с намерением перейти Альпы. Спартак не спешил, он дожидался двух легионов Крикса. Как оказалось позже, гладиаторское войско напрасно потеряло время: германцы и галлы отказались следовать на север и решили на свой страх и риск продолжать войну в Апулии. Посланцев Спартака они жестоко избили и выбросили за пределы лагеря…
В это время римский Сенат принимал решительные меры, чтобы покончить с позорной войной — кроме прочих бедствий восставшие поставили Вечный город на грань голодной смерти.
Дело в том, что еще один враг воспользовался тем, что руки Рима связаны тяжелыми войнами в провинциях и затянувшейся борьбой со Спартаком. Киликийские пираты безраздельно господствовали на море, их многочисленные флоты парализовали подвоз зерна из Египта, Киренаики и провинции Азия. Благодатная Кампания, издавна считавшаяся поставщиком хлеба в Рим, находилась в плачевном состоянии. Более года здесь хозяйничало гладиаторское войско. Поля знаменитой апулийской пшеницы, соперничавшей с египетской, беспощадно вытаптывались бандами галлов и германцев.
Всегда пышный и расточительный Рим ныне представлял удручающее зрелище. Римский форум, в иные времена поражавший гостей роскошью и красотой, теперь был заполнен нищими плебеями. Приученные к бесплатной раздаче хлеба, они терпеливо ждали подачек от государства, многие в последней надежде тянули руки к прохожим. Здесь же, у подножия Капитолийского холма и богатейших храмов, несчастные римские граждане умирали от истощения и болезней. По приказанию претора была создана специальная команда, которая ежедневно собирала трупы этих бедняг и сжигала их за пределами города. Когда же требование «Хлеба и зрелищ!» раздавалось слишком громко и организованно, претор высылал когорту легионеров с обнаженными мечами.
Зрелищ римляне также лишились: части гладиаторов удалось бежать к Спартаку, остальных заперли в эргастулы от греха подальше. Вообще количество рабов на римских улицах уменьшилось в десятки раз. Богачи старались обходиться лишь самыми преданными слугами, остальных предпочитали держать под замком.
Римские женщины, облачившись в траурные одежды и распустив волосы, оплакивали погибших сыновей, братьев, мужей. Римлянки привыкли терять своих мужчин на войне, но сейчас их горе было безмерным — все жертвы оказались напрасными. Враг не только не уничтожен, но стал еще сильнее и многочисленнее; в Риме ходили слухи, что число взбунтовавшихся рабов достигло семидесяти тысяч.
Римляне справедливо опасались, как бы войско гладиаторов не обрушилось всей своей мощью на город. Раздражение и презрение, вызванные в Сенате известиями о бесчинствах рабов в окрестностях Везувия, теперь сменились страхом и осознанием опасности. Они сотни раз пожалели, что направили в Кампанию с Клодием Глабром шесть когорт, а не шесть легионов. Теперь против гладиаторского войска, как на труднейшую и величайшую войну, были отправлены оба консула, избранные на 72 год.
Гней Корнелий Лентул с двумя легионами направился на восток от Рима. Он должен был преградить путь Спартаку на север Италии и в случае изменения планов рабов взять на себя защиту Рима. Второй консул, Луций Геллий Попликола, повел свои легионы на юг, в оставленную гладиаторами Кампанию. Здесь он начал пополнять свою армию за счет жаждавшего мести населения опустошенных южных областей.
Своему легату Квинту Аррию консул выделил два наиболее боеспособных легиона и направил в Апулию. Легату были даны самые широкие полномочия в действиях против оставшегося там Крикса.
Сорокалетний Квинт Аррий, мечтавший о подвигах, славе и консульском звании, с юношеским энтузиазмом принялся за порученное дело. Стремительным маршем он прошел Самний, почти всю Апулию и достиг горы Гаргана, где с основными силами стоял Крикс.
Легат построил лагерь на виду у рабов и вывел свое войско для битвы. Недолго римские легионы ждали противника. Германцы и галлы, еще ни разу не испытавшие горечи поражения, с безумной яростью набросились на римлян. Им удалось сломить сопротивление легионов Аррия и принудить их если не к бегству, то к поспешному отступлению. Римляне, неся большие потери, заняли ближайшие холмы и укрепились на них. Казалось, еще один удар — и с легионами Квинта Аррия будет покончено, как и с его предшественниками; однако бешеный натиск галло-германского войска ослабел.
Надвигалась ночь, но не она явилась главной причиной нерешительности рабов. Дело в том, что им удалось захватить лагерь Квинта Аррия, и, позабыв о противнике, воины Крикса принялись делить добычу. Помимо прочего рабы нашли там огромные запасы вина: прославленные кампанские виноделы щедро снабдили им своих защитников. Всю ночь продолжался праздник у рабов, а наутро вчерашние победители имели отнюдь не воинственный вид.
Аррий не стал дожидаться, когда в головах его врагов появятся разумные мысли, а их дрожащие руки обретут прежнюю твердость. С первыми лучами солнца он спустился с холмов и напал на войско Крикса. Разгром был полным: свыше десяти тысяч рабов полегло у горы Гаргана, в том числе и их предводитель Крикс. Уцелели лишь галло-германские отряды, в это время бродившие по Апулии в поисках добычи.
Римляне наконец одержали крупную победу над рабами, и это вскружило им головы. Оставался еще Спартак с основными силами, но его положение было незавидным. Впереди гладиаторов ожидал Гней Лентул, значительно усиливший свое войско за счет набора, произведенного в Лации. С тыла их догонял Геллий, объединившийся с Квинтом Аррием.
Казалось, Спартак от неудач и безысходности совсем потерял голову. Он поспешно приблизился к легионам Лентула и даже дал себя окружить. Честолюбивый консул, желая единолично получить лавры победы, не стал дожидаться Геллия и со всеми силами обрушился на гладиаторскую армию. Неожиданно рабы словно ножом разрезали замкнувшее их кольцо, расстроили ряды римлян и затем разбили их вдребезги. Не теряя времени на преследование поверженного противника, Спартак развернулся навстречу настигавшему его Луцию Геллию.
Второй консул, имея под началом победоносные легионы Квинта Аррия, конечно, не стал уклоняться от битвы. Он нисколько не сомневался в успехе. Ведь гладиаторское войско, по его расчетам, должно быть весьма утомленным и обескровленным после сражения с Лентуллом. Гелий даже втайне радовался поражению товарища по консульству: теперь он один станет победителем Спартака и спасителем Рима.
Талантливый фракиец молниеносно развеял мечты незадачливого консула. Гелий и Аррий потерпели еще более страшное поражение. Помимо погибших около тысячи римлян оказалось в плену у презираемых ими рабов.
Путь на север был открыт, и ничто не мешало Спартаку исполнить свой план. До Рима, лишившегося обеих консульских армий и в ужасе ожидавшего появления рабов у своих ворот, было рукой подать. Но Спартак вернулся в Апулию, туда, где сложили головы его соратник Крикс и тысячи собратьев.
Несметное количество птиц, кружившихся в воздухе, точно указало место гибели галло-германского отряда. Рабы бережно собрали останки своих товарищей и сложили огромные погребальные костры. И здесь гордому Риму был нанесен удар, который можно сравнить лишь с поражением обоих консулов.
Среди пламени и дыма погребальных костров триста римлян были вынуждены сражаться друг с другом не на жизнь, а на смерть. Римляне, а среди них были и юноши знатных патрицианских родов, вначале нерешительно держали в руках гладиаторские мечи и с тоской смотрели на лица стоящих напротив друзей, товарищей, родственников, земляков. Но вот позади их щелкнули бичи, острые копья толкнули в спины и, чтобы избежать дальнейших мучений, римляне принялись колоть, резать, рубить друг друга. Погибли все триста «гладиаторов», остальных пленных перебили рабы.
Утолив таким образом чувство мести и отдав последние почести павшим собратьям, войско Спартака устремилось на север. Придерживаясь восточного побережья, рабы беспрепятственно прошли Апулию, Пицен и достигли Цизальпинской Галлии — последней области в Северной Италии, преодолев которую, они оказались бы за пределами Апенинского полуострова. У города Мутины им попытался оказать сопротивление наместник Цизальпинской Галлии Гай Кассий Лонгин, но был разбит и едва успел спастись бегством. Последнее препятствие на пути к Альпам исчезло.
