Иона сконфузился и повесил голову. Судьи улыбнулись.
— Довольны ли присяжные показаниями и объяснением? — спросил сквайр.
— Совершенно довольны, — отвечал Симон Эппельярд, — и единогласно решают, что Эльюрд и Роза Физвальтер достойны награды за супружескую любовь, верность и согласие.
— Суд награждает Эльюрда и Розу Физвальтеров, — сказал сквайр.
Всеобщие восторженные восклицания были ответом на эти слова. Мужчины аплодировали; многие дамы плакали от восхищения. Все осыпали поздравлениями счастливых супругов.
В одну минуту новость распространилась по толпе, окружавшей здание, и радостные крики раздались еще восторженнее; им, казалось, не будет конца.
Эльюрд и Роза были глубоко тронуты этими изъявлениями общей любви, и Роза стыдливо скрыла свое личико на груди мужа.
— Ну, теперь, когда все согласны, что награда дана вам справедливо, — закричал сквайр, — отправляемся же в церковь старого Приорства для совершения церемонии.
Под наблюдением Ропера, процессия окорока торжественно направилась в церковь Приорства.
Впереди шли Типкет, Уилль Крен, Том Дик, Нэт Смит, прося стеснившихся зрителей давать дорогу процессии. С криками восхищения расступалась необозримая толпа. За ними шел Джоддок, с тамбурмажорским жезлом, предводительствуя хором музыкантов. В первом и втором ряду оркестра были музыканты с старинными инструментами, звуки которых переносили ко временам учреждения награды — с мандолинами, волынками, лютнями, треугольниками; потом шли барабанщики, трубачи, флейтщики, скрипачи. Весело неслись по воздуху звуки милых каждому старинных песен. За музыкантами шли донмовские старшины, с белыми жезлами в руках; за ними Ропер и Гопкинсон; далее, доктор Сайдботтом и капеллан Бош; за ними длинным рядом фермеры сквайра, по шести в ряд; наконец ряд карет; в передней сидели сэр Вальтер, леди Физвальтер и мистрисс Лесли. За каретами ехала длинная кавалькада всадников и амазонок; потом другой отряд фермеров, также верхами на бойких лошадях; за ними, попарно, шли молодые люди и девушки, составлявшие суд присяжных. Позади всех ехали сквайр и Бэбби. Подле Бэбби ехал Монфише.
Теперь, думал молодой баронет, пришло время, когда должна решиться моя судьба, и, ловко наклонившись к Бэбби, он сказал:
— Вы обещали дать мне ответ, когда найдутся супруги, достойные получить донмовскую награду. Она получена, и я жду вашего ответа, Бэбби.
— Мы с вами никогда не получим этой награды, Монфише, — сказала она. — Я воспитана не так, как Роза. Вы знаете, папа ужасно избаловал меня. Да и вы не похожи на Эльюрда.
— О, я буду счастлив с вами. Ужели сомневаетесь во мне вы? Я люблю вас до безумия.
— Не огорчай же его, Бэбби, — закричал сквайр, — дай ему руку, и живите счастливо.
— Уверены ли вы, папа, что он в самом деле будет хорошим мужем?
— Совершенно уверен, — сказал сквайр.
— Что ж вы прикажете мне отвечать ему?
— Скажи, что согласна; или, пожалуй, я скажу вместо тебя: она согласна, сэр Джильберт.
— Бэбби, скажите, что вы делаете меня счастливцем! — вскричал Джильберт.
— Я согласна, потому что во всем слушаюсь папа.
Три неразлучные жениха, ехавшие по сторонам, расслушали несколько слов из этого разговора и подскакали к Бэбби.
— Ужели мои надежды погибли, мисс Монкбери? — вскричал Гробхэм.
— Ужели вы меня отвергли? — вскричал Чипчез.
— Ужели я должен застрелиться? — кричал Клотворти.
— Зачем же стреляться? — отвечал ему сквайр. — Лучше, джентльмены, кушайте с нами и залейте свою грусть кларетом. Рыбы в норе не выловишь; хорошеньких невест никогда не убудет на свете; вы их увидите множество на нашем празднике, и сами будете виноваты, если не найдете себе там вознаграждения за Бэбби. Не унывайте же, джентльмены.
Через неделю Бэбби и сэр Джильберт были повенчаны. Много и других свадебных пирушек возникло с того дня, как Эльюрд и Роза получили награду. Из числа присяжных через три месяца никого не миновал брачный венец; но мы не нашли известий о том, женился ли Керроти Дик на Пегги, или нет; и последнее кажется нам вероятнее.
Процессия замыкалась четою, получившею награду. Эльюрд и Роза ехали опять на одном седле, обнявшись, как прежде, и всюду раздавались с удвоенною силою при их появлении радостные, неумолкаемые крики.
Все умолкло, когда они преклонили колени на помосте древнего храма.
XIX. Присяга и выдача награды
Дорожка от ворот Приорства до преддверия церкви была усыпана цветами; гирляндами цветов были покрыты и ворота.
На встречу Эльюрду и Розе вышли двенадцать девушек, одетых в белое, с букетами в руках. У портика церкви стоял Уилль Крен с достославною наградою, которая высоко поднималась на шесте, чтоб все ее видели. На ступенях притвора стояли Сайдботтом, Монкбери и Ропер. Доктор Сайдботтом выступает вперед, дает знак: Эльюрд и Роза преклоняют колени на том самом месте, где, за пятьсот лет, преклоняли колени Реджинальд Физвальтер и его жена.
Доктор Сайдботтом возлагает руки на счастливых супругов. Они повторяют клятву. Девушки осыпают их цветами.
Они встают и им вручается окорок — символ супружеского счастья.
Восторг народа при этом зрелище не знает пределов.
Звонят колокола, трещат барабаны, звучат трубы, гремит оркестр — все покрывается восторженными криками бесчисленных зрителей.
Награжденные садятся на древнее дубовое кресло и их несут на плечах вокруг ограды Приорства, и снова раздаются нескончаемые крики.
Впереди процессии несут знаменитый окорок; за ним идут сквайр и Сайдботтом, присяжные, девушки с цветами, множество почетных лиц.
Вот обойдена ограда Приорства; теперь возвратитесь домой, счастливые супруги: там ждут вас сотни и тысячи гостей, счастливых вашей радостью.
Да будет днем всеобщего веселья ваше торжество! Прости же, счастливая чета! И да сохранится навсегда невозмутимою ваша взаимная любовь!
* * *
Долго и счастливо жили Эльюрд и Роза. Не разлучила их и смерть: умерли они вместе, как пела некогда Роза о предках своего милого мужа.
Здесь и далее — отточия, предписанные русской цензурой 1855 года. (прим. верстальщика).
Одалык (турец.) — букв. «горничная, комнатная (девушка)», служанка в гареме, наложница. (прим. верстальщика).
