Именно здесь, в этом угрюмом замке, в понедельник, второй недели месяца сентября, тысяча шестьсот двадцать пятого года, состоялась встреча меж людьми, которых объединяли не просто устремления, и способы их достижения, но с некоторых пор, так же и политические предпочтения, что зачастую сближает даже непримиримых врагов, и уж тем более людей с определенной симпатией относящихся друг к другу. Разумеется, сложно, назвать дружбой, те чувства, что в последнее время вспыхнули меж графом де Бокуз и несравненной Миледи, как невозможно и не распознать, нечто дьявольское, таившееся в этом альянсе.
И вот, в указанный выше день, в одном из залов средневекового Шато-Орфелян, убранного ещё по моде времен короля-рыцаря – Франциска I, возле распахнутого окна, в массивных дубовых креслах, устроились граф и прелестная белокурая англичанка. На столике, стоявшем между креслами, так, чтобы дотянуться до вазы с фруктами и бокалами со старым анжуйским, было удобно и гостье и хозяину замка, лежал свиток желтоватой бумаги, перевязанный лентой ярко-зеленого шелка. Восторженный взгляд анжуйца с вожделением скользил по стройному стану гостьи, не смущаясь, выказывая англичанке свой похотливый восторг.
– О, как вы прекрасны, мадам. С того времени как я вас увидел, я лишился покоя!
Сделав небольшой глоток вина, Миледи, обратилась к графу с улыбкой, не оставлявшей равнодушным ни одного представителя мужского пола.
– Подобные речи, я слышу всякий раз, когда встречаюсь с мужчиной, и вы, милый граф, не исключение. Но я приехала не за этим. Давайте перейдем к делу.
Напускная серьезность де Бокуза, вызвала ироничную усмешку Миледи, поспешно скрытую за кружевным веером.
– Если вы так настоятельно желаете перейти к делу, то соизвольте объяснить, мадам: что за девчонку, вы изволили привезти в Орфелян, и, что за отребье, вас сопровождает?
– Прежде, чем я отвечу на все ваши вопросы, я хотела бы напомнить вам об одной из наших встреч. Где, как мне помнится, вы предлагали свою дружбу, и обещали оказать мне всяческую поддержку, когда бы, и против кого бы, она не понадобилась?
Граф заерзал в кресле, что не заставляло усомниться в правдивости слов Миледи.
– Да, мадам, я помню. Это было на балу, в Компьене, при одной из первых встреч с вами.
Устремив мечтательный взор в синеву сентябрьского неба, раскинувшегося лазурным шатром за окнами замка, вымолвил анжуец.
– Но вы, мне помнится, в тот день отказали. Вы ответили, что у вас есть покровитель, опека которого лишает смысла все прочие протекции, от кого бы они ни исходили. Позже я выяснил, что речь шла о господине де Ришелье, и понял – с вами трудно не согласиться. Я ничего не путаю?
Самодовольно усмехнулся вельможа.
– Право, у вас отменная память, граф. Но времена меняются, как, впрочем, меняются и люди. Это вполне свойственно человечеству, вот только оно не любит сие признавать.
В её голосе проявились повелительность и металл.
– Предупреждаю, месье де Бокуз я, не из тех людей. Я, как любят говорить фламандцы: «Никогда не складываю все яйца в одну корзину». А ещё, я знаю, что сила слова дворянина, данного женщине, не имеет срока давности. Кавалер должен держать его, даже в случае отказа дамы, принять его помощь.
Несколько помедлив, граф смог лишь привести сбивчивые оправдания, выглядевшие ещё более нелепыми, чем его, претендовавшие на витиеватость упреки, гласившие об отказе англичанки, от его, в своё время, назойливого покровительства.
– Мадам, вы, вероятно, неверно истолковали мои напоминания. Я не отказываюсь от своих слов, и готов оказать вам всяческую, посильную помощь. Проблема лишь в том, что я не могу взять в толк, в чем она выражается?
Лукавые глаза Миледи, победоносно блеснули, когда она поняла, что галантное сопротивление, сего напыщенного павлина, сломлено. Теперь она вправе, требовать от графа всего, чего пожелает. А если потребуется, то пустив в ход свои женские чары, наиболее действенное оружие, она до основания уничтожит сомнения престарелого воздыхателя, заставив, валятся у неё в ногах.
– Вот теперь, милый граф, я полагаю можно поговорить и о девчонке, которую я притащила в ваш замок, и о том, как вы изволили выразиться «отребье», оказавшем мне, в этом деле, неоценимую помощь.
Миледи вновь, подарила графу улыбку, которая исключала любые препирательства анжуйца, даря англичанке весомую надежду на успех.
– Девчонка, по большому счету, здесь не причем. Так, всего лишь, пожелал Всевышний, определив сие невинное существо, в племянницы моего заклятого врага – господина графа де Ля Фер, чьей смерти я желаю страстно и давно. Но, могу лишь с сожалением довести до вашего сведения, что прежние попытки, оказались тщетны, по разным причинам, венчаясь неудачей. И вот в этот раз, меня, наконец, постигла удача! Спешу вам сообщить, что эта девка – ключ к мести, презренному мушкетеру!
– Не понимаю.
– Не торопитесь, граф, месть не терпит спешки.
Она холодным взглядом, голубых, словно лед глаз, обожгла анжуйца.
– Я желаю, отправить эту девчонку на восток, в Османскую Порту. В один из самых омерзительных борделей. Хочу, чтобы эту девку смешали с грязью!
– Но помилуйте, зачем вам это?!
– Я хочу, чтобы её дядюшка, граф де Ля Фер, уже наверняка осведомившийся о пропаже единственной любимицы, испытал все муки ада, разыскивая своё чадо. Я ничего не желаю более, чем узнать о его горе и мучениях!
– Ну, допустим, это я в состоянии понять. Но, простите, прошу прояснить, чем я могу вам помочь в сем…деликатном деле?
Граф беспокойно взглянул на гостью.
– Мессир, обращаясь к кому бы то ни было за поддержкой, я всегда верно оцениваю, возможности того или иного человека. Посему спешу заверить, то чего я от вас жду, вам, несомненно, под силу.
Пытаясь разгадать замыслы Миледи, анжуец, непроизвольно кивнул.
– Де Бокуз, вы должны найти корабль и верных людей, под надежной охраной которых, мы переправим девицу к туркам. Платой, этим людям, за оказанную услугу, будут деньги, которые они выручат на Стамбульском рынке рабов, за юную наложницу.
– Ну, это, полагаю, не сложно. За белую девственницу, дворянской крови, можно выручить немалую сумму.
– Несомненно, но это, ещё не всё. Нанятые вами люди, должны будут дождаться её дядюшки, графа де Ля Фер, благородного Атоса, который вскоре пребудет, чтобы спасти свою единственную племянницу. И тогда-то, их и следует прикончить.
– Обоих?
– Всех, кто явиться за девкой! Всех кто пожелает прийти на помощь этому мерзавцу!
– Кого вы, простите, имеете в виду?
– По всей вероятности, с ним будут ещё трое: господа Арамис, Портос и этот молокосос д'Артаньян.
– А-а-а! Ну, как же, эта великолепная, неразлучная четверка!
– Не стану перечить, отъявленные негодяи!
– Я, хоть и не осмелюсь определить ваш замысел как изысканную месть, но полагаю, он вполне осуществим. Простым сие предприятие, конечно, не назовешь, но…
– Никаких «но», граф!
Тоном, не терпящим возражений, прервала анжуйца Миледи.
– Наивность – не мой стиль. За исключением тех случаев, когда я сама этого пожелаю. Я не сомневаюсь, что, с момента осознания сути предлагаемого, вас мучит вопрос – в чем лично ваш резон, в сем небезопасном предприятии?
Де Бокуз, ехидно улыбнувшись, развел руками, что, впрочем, в полной мере, лишь подтверждало рассуждения англичанки. Миледи, вероятно, так же, как и её визави, когда почувствовала, что разговор переходит в определенное русло, по которому и проистекает золотой ручей алчности, сочла уместным надеть маску невинности, пожелав предстать человеком скорее руководствующимся слухами и домыслами, чем фактами и утверждениями. И все же, столь внезапно появившаяся мягкость, в голосе и настроении прелестной гостьи, заставила графа насторожиться.
– Что ж, граф, попытаюсь удовлетворить ваше, вполне справедливое, любопытство.
В этот миг их взгляды встретились, на сей раз без напускной благосклонности, напомнив, скорее, столкновение двух конных рыцарей на турнельском ристалище, обменявшихся смертоносными ударами копий, что, в полой мере, соответствовало характеру встречи в целом.
– Я слышала, милый граф, что в последнее время, вы сделались азартным игроком. Нет-нет, я не о картах! Вы начали активно участвовать в политических играх, преследуя цели, подчас, откровенно идущие вразрез с интересами королевства, не гнушаясь, используя интриги, вынашивая тайные замыслы, стремясь, непременно, достичь конкретных неблаговидных пределов. Я неоднократно имела возможность удостовериться, от верных короне господ, что именно так, выглядят ваши нынешние устремления.
В глазах графа, появился неуемный страх.
– И много тех, кто об этом слышал?
Сдавленным голосом, произнес он. Лукаво прищурив глаза, Миледи, словно кошка, зацепившая острым коготком за живое, потерявшую надежду спастись добычу, надменно улыбнулась.
