– И что?
– Это опасно. Опасно для Ольги. Нет. Отмените захват. Я сначала с ним встречусь. Поговорю. Я его раскачаю. И самое, плохое – он не разу не заикнулся об Ольге. Значит, он ждет, когда я спрошу его. Значит ему это надо. Отмените захват Евгений Петрович.
– Витя, ты психуешь. В нашей работе все опасно. Это понимаешь, как у врачей – они говорят, есть перспектива смерти. Но какая – зависит от мастерства хирурга. Понимаешь – перспектива смерти. Процент. Вот и все. Она есть у всех нас. Даже когда ты спишь – можешь умереть. Все. Я уже всех поднял. Через десять минут все будет готово. Витя. Ты, психуешь.
– Нет. Евгений Петрович, я прошу вас как друга, как старшего товарища, послушайте. Отмените захват. Давайте поступим осторожно. Я не хочу больше крови и потерь.
Саблин задумался. Он молчал. Через, несколько секунд недовольно ответил:
– Хорошо. Черт с тобой. Ты хоть скажи, где будешь? Мы подстрахуем. И все. Без страховки на встречу с ним ходить опасно.
– Вы даете слово, что СОБР, не будет ничего предпринимать?
– Хм, Витя, ты, что маленький или плохо меня знаешь? Даю.
– Это будет в старых цехах. Справа от дороги. Возле железнодорожных путей.
– Хорошо. Будь осторожен. После встречи сразу ко мне. В кабинет. Сразу.
– А где вы были? Где? Даже секретарша ваша с ног сбилась?
– Хм потом расскажу, – мрачно ответил Саблин.
«Тойота» с трудом подъехала к Комбикормовому заводу. Дорогу здесь чистили плохо. Было видно, что дела у предприятия идут, не очень хорошо – если экономили на расчистке снега.
Желтые башни элеваторов высились словно древний замок в вечернем полумраке. На стоянке перед проходной было пусто. Два покосившихся столба с фонарями на них одиноко стояли возле забора. В будке сторожа кто-то высунулся в окно. Затем скрипнула дверь, и старуха в телогрейке лениво проковыляла по двору завода куда-то вглубь.
Поляков остановился так, чтобы фары могли осветить гравийку, которая уходила вбок от стоянки. Но рассмотреть что-то во мгле он не смог. Потушив фары, Виктор вышел из машины и медленно двинулся по дороге. Он поднял воротник. Противный ветер задувал холод под дубленку.
Поляков машинально залез правой рукой под пиджак и нащупав в кобуре пистолет – расстегнул лямку и снял «Макаров» с предохранителя. Достав ствол, он сунул его в карман дубленки. Не выпуская пистолет, Виктор нежно погладил его ствол пальцем и сказал:
– Спокойней малыш, ты главное не пали раньше времени, и вообще не пали, но, если надо – пулю положи как надо! – это было уже традицией.
Поляков частенько в важные и опасные моменты разговаривал со своим оружием.
Вдалеке он увидел одинокий столб с фонарем, о котором ему говорил Казанцев. Виктор медленно подошел к забору и облокотившись на него осмотрелся. Где-то в темноте каркали вороны. То и дело проносились, темные тени голубей. Их на комбикормовом, было в огромное количество. Там, где зерно – рай для птиц.
Поляков посмотрел на темные остовы брошенных цехов и попытался угадать – в каком, его ждет Казанцев. Тот, что был ближе к железной дороге – наверное, подходил для встречи, как нельзя лучше. От него можно было скрыться незамеченным и выйти потом на дорогу, на которой могла ждать машина.
Виктор немного расслабился. Он вдруг вспомнил, что хочет курить. Отпустив «Макаров». Он достал пачку. Стараясь не светить зажигалкой нагнулся и расстегнув дубленку подкурил.
Никотин немного расслабил. Поляков, сделав несколько глубоких затяжек, задумался.
Что может выдвинуть ему Казанцев в обмен на Ольгу? Деньги? Хм, банально. Гарантии личной безопасности и гарантии его ухода? Не реально. Что тогда? И вообще – зачем ему Ольга? Он ее все равно не прикроется. Поздно. Он под колпаком. Охота началась. И если, он поймет, что охота идет, и свора псов бежит по его следу, а он это поймет сейчас – то тогда Казанцев может быть крайне опасен. А с его аналитическим умом, просчитать все ходы, будет очень трудно.
То, что он, приготовил себе коридор отхода – это наверняка. Наверняка, у него есть лазейка, по которой он попытается уйти. Но какая, и опять – зачем ему Ольга? Значит, он прикрывается не один. Значит, он прикрывает кого-то. Значит, этот кто-то, хочет надавить именно на него – Полякова.
В любом случае поздно гадать. Нужно идти. Начнет психовать – еще хуже. Виктор выбросил окурок и набрал номер Саблина.
– Я на месте.
– Как там?
– Никак. Пока тихо. Выхожу на стрелку.
– Ладно. Ребята уже на подъезде. Если, что – подстрахуют. В каком там, цехе то?
– Пока не знаю. Он не звонил.
– Хорошо. Не психуй Витя. Не психуй.
– Евгений Петрович, вы мне обещали, что наши будут просто страховать меня.
– Обещал и сдержу слово. Будь спокоен. Все.
Поляков убрал телефон в карман и тут же достал второй. Виктор медленно вышел под фонарь. Снег под ногами скрипел тревожной музыкой, вернее нотами, к какой-то тревожной музыке, к ее основе. Вот фа диез, вот ля бемоль. Тьфу ты! Поймал себя на мысли Виктор. Такого еще с ним не было.
Тусклый свет лампочки делал желтым снег. Виктор посмотрел вверх. Ржавый абажур фонаря качался со скрипом. Ветер, то и дело налетал на него, словно не давая дремать, этому труженику, борьбы с тьмой.
Через несколько секунд, запиликал телефон.
– Ты опоздал на десять минут.
– Пробки.
– Хвоста то не привел?
– Нет, как договаривались, да и какой хвост. Время то не было. Сам же контролировал.
– Ладно. Поднимайся. Там цех, что ближе к железке. На втором этаже. Я жду. И ели ты свою пушку снял с предохранителя, то зря. Я не собираюсь в тебя стрелять. Мне просто кое-что нужно выяснить и сказать тебе. И все, – связь оборвалась.
Виктор немного успокоился. Он угадал. Значит, он может просчитывать и его ходы. Это хорошо.
Заброшенный цех выглядел зловеще. Какие-то камни, арматура плиты и кучи металлолома. Пробираться по глубокому снегу было не просто. Поляков то и дело петлял пока, не попал вовнутрь. В бетонном чреве, шаги стали отдаваться гулким эхом. Здесь было настолько темно, что приходилось порой идти почти на ощупь. Лишь изредка свет пробивался сквозь стены. Но через минуту Виктор освоился. Глаза, привыкли к темноте и он, стал видеть лучше. Сборку была дверь к лестнице, которая уходила на второй этаж. Поляков повернул и стал медленно подниматься.
Ему теперь даже удавалось, рассматривать многочисленные надписи и рисунки на стенах. Мальчишки превратили этот заброшенный дом в место для своих игр. По надписям можно было представить, чем и кто здесь занимались. От ругательств до обращений. Черные кляксы и целые картины красной. Фанаты ЦСКА, «Спартака» и хоккейного «Енисея», ставили свои метки – словно бродячие псы на край забора.
На втором этаже гулял ветер. Голуби крыльями поднимали целую какофонию звуков. Хлопки перьев. Поляков вдруг подумал, что все это, очень похоже – на плохой триллер.
Виктор медленно шел по пустому пространству цеха. В разбитых окнах он вдруг увидел ночное небо. Тучи немного разошлись и миллиарды звезд расстелили свой ковер.
Неожиданно его окликнул голос Казанцева. Он звучал резко и гулко:
– А ты все тот же Поляков. Вот и свиделись.
Но Виктор не видел капитана. Он лишь слышал его голос – обернувшись, он, попытался отыскать его глазами в полутемноте. Темная фигура, вернее силуэт виднелся возле небольшой внутренне комнаты, окна которой, выходили в большое помещение цеха.
Виктор напрягся. Сжав ствол «Макарова» в кармане, он выдохнул и ответил:
– А ты стал совсем нестандартен. Голливудских шлягеров насмотрелся? Так тогда по сценарию должна быть кочегарка с кучей труб и пара. Там обычно все разборки происходят. Все шипит. Эффектно.
– Ты зря сжимаешь свой ствол, я не собираюсь ничего тебе делать плохого. И стрелять не собираюсь. Хотя ствол у меня тоже есть, признаюсь. Но он так на всякий случай. Так что расслабься и вынь руку из кармана. Можешь закурить, так легче говорить будет.
Поляков ухмыльнулся и вынул руку. Помолчав, он достал сигарету. Сейчас делать то, что говорил капитан – было самым лучшим успокаивающим средством. А успокоить его бдительность на всякий случай было надо.
Подкурив, Виктор попытался рассмотреть Казанцева. Но ему это не удавалось. Тот как-то удачно для себя встал в проеме окна, так что бы свет падал лишь его сторону, а при таком освещении рассмотреть мелкие черты лица было невозможно.
– Зачем позвал то Олег? – выпусти дым, спросил Виктор.
– Как зачем? Ты, что не в курсе? Я ведь в заднице. И, по-моему, ты теперь тоже. Вот позвал поговорить – как нам из нее выбраться. Хотя у меня к тебе много претензий. Но вчера я понял, что ты сам на крючке и тебя вот повели в это игре. Так что наш разговор вот нужен нам обоим.
– А зачем тогда такой цирк? Такая маскировка?
– Ха, так если бы не она, ты бы сюда – СОБР привел. А мне это не к чему. Они меня просто кончат. Вот и все. И никто ничего не узнает. Никакой правды. Понял? Вот и поэтому вынужден, как ты выражаешься – голливудский сценарий применить.
