Выждав, пока Наполеон отправится в очередной поход, она направила свои стопы к подруге.
Жозефина взволнованно мерила шагами свой будуар. Горничная не могла понять, чем же так взволнована хозяйка, императора в Париже не было, он воевал далеко на востоке, каких-то встреч тоже. Приезжала только мадам Тальен… Возможно, встреча со старой приятельницей взволновала императрицу? Конечно, конечно! Наверное, вспомнили молодость, прежние дни, когда… Жаннетта могла тихонько похихикать, она много наслышана о вольностях, которые позволяли себе эти две дамы раньше. Теперь императрица не может, да и мадам Тальен тоже остепенилась, шестеро детей не так мало, чтобы не чувствовать себя матроной.
Глупышка Жаннетта была права и не права одновременно.
Не желавший, чтобы Тереза самим своим видом напоминала ему о первых годах пребывания в Париже, Наполеон категорически запретил мадам Тальен показываться при дворе, а супруге принимать бывшую подругу! Жозефина виделась с Терезой Тальен тайно, а нынешней ночью бывшая подруга вообще пробралась во дворец Тюильри под покровом темноты и о чем-то долго разговаривала с императрицей в ее спальне, отправив прочь слуг.
Увидев подругу в столь неподходящий для визитов час и в таком взволнованном состоянии, Жозефина наплевала на все запреты мужа и согласилась поговорить с Терезой. Мало ли, вдруг дело касается государственной измены или угрожает ее жизни или жизни детей? Эжен и Гортензия уже взрослые, но это не мешало матери переживать за них.
– Мадам, вы знаете о связи вашего… супруга с некой дамой, близкой к мадам Каролине?
Тереза вопреки своей привычке говорила шепотом и называла старинную приятельницу «мадам».
Жозефина усмехнулась:
– Во-первых, прекрати называть меня мадам, ведь мы одни. Во-вторых, об этом не знал, кажется, только ее супруг. К тому же результат скоро появится на свет. Это не новость, стоило ли ради нее приезжать в столь поздний час. В Париже по ночам, конечно, спокойней, чем бывало во времена нашей юности, но все же…
Ей хотелось укорить подругу, действительно ни к чему вот так пугать императрицу, прекрасно же знает, что Наполеон категорически запретил принимать Тальен во дворце и вообще где-либо встречаться с ней.
Но, похоже, Тереза сообщила не все новости, потому что легкий укор ее нимало не смутил, Тальен подошла к бывшей подруге еще ближе и зашептала.
Нельзя сказать, чтобы сообщение повергло Жозефину в шок. О многочисленных шашнях мужа она была осведомлена, а теперь он и вовсе в Польше, откуда шлет странные письма. Нет, в письмах забота о ней, упоминание походных трудностей, но сердце не обманешь, Жозефина прекрасно чувствовала, что там у Наполеона любовь, причем не такая, как вот эта купленная брюнетка или как Дюшатель, просто желавшая стать фавориткой, а настоящая.
Женское сердце не обманешь, оно на расстоянии почувствовало беду.
– Тереза, это все ради того, чтобы развести Наполеона со мной. Каролина старается. Ей нужно убедить Наполеона, что тот может стать отцом. Словно он сам этого не знает.
Уши Терезы откровенно встали торчком:
– А он знает?
Жозефина поняла, что едва не дала в руки подруги важный факт, которым та может воспользоваться в не лучших намерениях.
– Думаю, знает. У него было столько любовных связей, неужели нигде нет ребенка?
– А от Гортензии?
Нет, Жозефина не стала делиться с бывшей подругой семейными тайнами, прошли те времена.
Тереза это почувствовала, обиделась и на прощанье заявила:
– А знаешь, не зря он с тобой разведется, слишком ты покорной стала, таких бросают.
– Мы обвенчаны и коронованы.
Смех мадам Тальен разнесся по покоям дворца Тюильри:
– Ты веришь в порядочность того, кто предавал, предает и будет предавать? Неужели ты веришь в его постоянство и готовность жить с тобой, как простой буржуа, даже тогда, когда у тебя выпадут все зубы? Дорогая, посмотри, через скольких друзей он переступил, скольких, кому был обязан в том числе и жизнью, бросил. Неужели его остановит венчание? Когда ему будет нужно, он переступит и через тебя тоже!
Тереза больше не появлялась в жизни Жозефины или Наполеона, она жила с финансистом Увраром, исправно рожая тому детей, и старалась не вспоминать о приятельских отношениях с императорской четой. Опасно, потому что действительно предававший всех Наполеон набирал силу. Но пророчество Терезы сбылось, как и пророчество Ленорман.
Сердце Жозефину не обмануло, в первый день нового 1807 года в Варшаве Наполеон встретил свою любовь – Марию Валевскую. Можно сколько угодно говорить о том, что прекрасная Мария не сразу поддалась чарам и напору императора, что она долго сопротивлялась, но потом полюбила сама, что Наполеон любил искренне… Жозефине от этого не легче.
Перед его уходом в новый поход Жозефина долго молила не подвергать себя опасности, просила не оставлять ее одну, плакала, утверждая, что случится какое-то несчастье, но не с ним, а с ней. Наполеон даже рассердился. Чтобы отвлечь ее внимание, писал письма, коротко сообщая о трудностях, плохой погоде и своем насморке.
Для Жозефины сложилось сразу несколько дурных знаков – Элеонора родила сына, и пока никто не мог утверждать, что это не сын Наполеона. Каролина добилась своего, доказав, что у брата могут быть дети и в отсутствии их виновата «старуха». Сообщение Терезы ничего не меняло, Наполеон признал ребенка своим, распорядился обеспечить и его, и мать, можно было бы не беспокоиться, если бы не второе страшное известие.
В мае этого же года в Голландии от дифтерии умер Наполеон-Шарль, ребенок, рожденный Гортензией от Наполеона! Ребенок, который был залогом спокойствия Жозефины, числился наследником императора, был единственной надеждой императрицы избежать развода.
Жозефина страдала так, словно умер не внук, а собственное дитя. Даже мать мальчика Гортензия выплакала меньше слез. Наполеон, у которого в Варшаве была новая любовь, тоже не слишком переживал, он уговаривал жену не плакать, стойко перенести все горести. Его собственные страдания уложились в пару дней.
«Я получил твое письмо от 6 мая. Уже вижу, какое горе ты испытываешь, и боюсь, что ты неблагоразумна, что ты слишком сокрушаешься из-за постигшего нас несчастья.
Прощай, мой друг.
Всецело твой.
Наполеон».
Не столь давно казалось, что дороже этого ребенка у Наполеона ничего и никого нет, но вот изменились обстоятельства, и сокрушаться по поводу смерти маленького Наполеона-Шарля уже не стоило.
Наполеон уже верил в свою звезду не только как полководец, он знал, что удачлив во всем, в том числе и в любви, и в сыновьях.
Теперь он знал, что у него могут быть дети, и знал, что должен жениться на ком-то, кто смог бы родить настоящего наследника.
Пообщавшись за время похода с императорами других стран, он осознал, что никто права усыновленного ребенка на наследование власти не признал, и если он хочет, чтобы была основана новая династия Наполеонов, то должен развестись с Жозефиной и найти себе соответствующую супругу.
Тереза была совершенно права – император готовился переступить через свою бесплодную жену, как переступил через многих других.
Сам он оправдывал такое решение тем, что не может оставлять власть просто кому-нибудь во избежание новых потрясений во Франции.
Над Жозефиной нависла реальная угроза развода. Она зря рассчитывала, что ее спасут коронация или венчание, развод с бесплодной супругой у королей существовал всегда, и церковь его оправдывала. Зря надеялась и на наследование маленького Наполеона-Шарля, как бы ни был мальчик похож на своего отца, как бы ни повторял Наполеона, его не признали бы остальные монархи, а следовательно, никаким наследником он бы не стал.
Наполеон вернулся из похода совсем чужим, он улыбался, шутил, сожалел о смерти маленького Наполеона-Шарля, о чем-то расспрашивал, но Жозефина прекрасно видела, что сердцем он далеко от нее, с той, которую встретил в Польше.
Когда-то она хотела помчаться в Варшаву, муж отсоветовал. Потом императрице рассказали (нашлись «добрые» люди) обо всех безумствах, которые Наполеон совершал ради новой любви. Жозефина поняла, что она потеряла сердце императора, но она не намеревалась терять свое положение.
Ленорман по-прежнему твердила, что стоит Наполеону оставить супругу, и у него начнется стремительное падение.
Услышав о таких пророчествах, Наполеон взъярился:
– Я выгоню прочь это гадалку! Не смей больше общаться с ней!
– Сир, но ведь она ни разу не ошибалась. Вы не должны относиться к ее предостережениям невнимательно, вспомните, что именно она предсказала вам и мне корону еще в те времена, когда у меня не было запасной сорочки, а у вас сапог.
Лучше бы она этого не говорила, Наполеон вспомнил и встречу с Терезой, разозлился совсем:
