Имели место и еще более фантастические эпизоды. Официант с одного из английских пароходов рассказал, что он и другие члены команды видели парашютистов, одетых в женские платья, блузки и юбки; у каждого имелся автомат. Официант не смог уточнить, были ли это в самом деле женщины или переодетые мужчины. Несколько очевидцев с того же судна подтвердили рассказанное, добавив, что некоторые парашютисты действовали в одежде священников, крестьян и т. п…Когда автоматчики спускались на парашютах, осыпая пулями улицы, из домов выползли члены пятой колонны, одетые в немецкую военную форму и хорошо вооруженные. В течение предшествовавших недель в Голландии выкорчевывали пятую колонну, однако в этот день на улицы вышли с винтовками [173] в руках те, кого раньше считали антифашистами и политическими беженцами из Германии”{175}.
Английские коммерсанты, бежавшие с европейского континента, рассказывали, что в голландских городах обнаруживали мнимых посыльных из мясных лавок и булочных, которые в своих корзинах перевозили ручные гранаты и другие боеприпасы, прикрыв их белой материей; то были переодетые парашютисты. “Заслышав хлопки в ладоши из окна какого-нибудь дома, они приближались и налаживали контакт со шпионами, засевшими внутри дома”{176}.
Подобные истории рассказывали голландские беженцы. На основе своего собственного опыта и в соответствии с тем, что он слышал от своих коллег, голландский министр иностранных дел предупредил английский народ, так же как и французский, о “гнусных военных хитростях” немцев. Английский посол в Голландии, успевший выехать из Гааги, выступил перед микрофоном Британской радиовещательной корпорации. Он говорил, что в Голландии оставили на свободе “большое число” немцев, которые выполняли инструкции, полученные из Германии. Борьба, развернувшаяся на территории Бельгии и Франции, также дала пищу для целой серии подобных сообщений. Любой журналист, беженец или солдат, который высаживался в Англии, мог без конца рассказывать о действиях пятой колонны и предательстве. Говорили, что немецкие парашютисты приземлялись повсюду, даже в саду дворца, в котором проживала мать бельгийского короля! Когда премьер-министр Франции Рейно сказал о “предательстве на мостах через Маас”, один из служащих Британской радиовещательной корпорации записал в свой дневник:
“Мы почему-то никогда не думаем о Квислингах, когда речь заходит о французах. Однако я не сомневаюсь, что немцы, с обычной для них тщательностью, сумели и здесь насадить пятую колонну во всех уязвимых точках”{177}. [174]
Сам факт быстрого крушения четырех стран за период немногим больше месяца казался достаточным доказательством того, что применяются какие-то исключительные средства. Конечно, нормальная война не могла бы развернуться таким образом. “Не может быть, - считали люди, - чтобы одно только превосходство в танках и авиации могло обеспечить Гитлеру возможность выхода к Ла-Маншу в течение десяти суток”. Отклонения от привычных форм ведения войны стали основой стремительного развертывания агрессии; именно так (судя по разоблачениям Раушнинга) и намечал действовать Гитлер. Он никогда не решился бы перейти в наступление, если бы не верил в активную помощь своих сообщников в других странах, если бы не мог рассчитывать на взаимодействие между ними и сбрасываемыми повсюду парашютистами.
Английские правительственные органы поспешно собирали подробные сведения о характере и формах той помощи, которая оказывалась Гитлеру. Не прошло и недели со дня начала немецкого наступления, как министерство информации объявило английскому народу, что агенты пятой колонны подают сигналы немецким самолетам. Так, например, они “поджигают стога сена, раскладывают на земле простыни и даже просто газеты. Это помогает экипажам немецких самолетов совершать налеты в условиях как дневного, так и ночного времени”{178}.
“Будь бдительным!” - призывало правительство. Но что нужно сделать, чтобы Англия не оказалась жертвой пятой колонны, как Дания, Норвегия и Голландия? То же самое угрожало Бельгии и Франции. Не проникли ли шпионы и в Англию? Нет ли и в этой стране агентов пятой колонны, которые в один прекрасный день откроют двери своих домов и с винтовками в руках бросятся встречать гитлеровские воздушнодесантные войска? Это казалось маловероятным, однако разве не стали скандинавские страны и Голландия жертвой своей доверчивости? Кстати сказать, разве 12 мая Британская радиовещательная корпорация не сообщила об отмене призыва резервистов военно-воздушных сил спустя 3 часа после оповещения о призыве? Она получила текст этого оповещения по [175] телефону, из министерства авиации. Уже после того, как его передали по радио, выяснилось, что министерство ничего об этом не знает. Значит, это было ложное оповещение, рассчитанное на то, чтобы вызвать замешательство. Это был первый сигнал и урок, но будет ли он последним?
Правительство провело по всем линиям ряд далеко идущих мероприятий предупредительного порядка. 11 мая министерство внутренних дел обратилось к населению с призывом проявлять бдительность и следить за парашютистами; о появлении этих “опасных врагов”, писала газета “Таймс”, следует немедленно доносить{179}. Встревоженные сообщениями из Голландии фермеры и прочие жители сельских местностей начиная с 11 мая стали организовывать небольшие дежурные отряды. Вооруженные охотничьими ружьями и пистолетами, они несли охрану.
14 мая 1940 года, сразу же после получения известий о капитуляции голландской армии, Антони Иден, военный министр в составе нового кабинета, возглавляемого Черчиллем, выступил с призывом создать специальную гражданскую стражу из добровольцев. Впоследствии ее переименовали в отряды местной обороны. В течение суток в распоряжение местных властей явилось до 250 000 человек. Полиция получила право реквизиции запасов оружия, имевшихся в оружейных магазинах. Там, где не хватало ружей, на учет брали вилы и даже цепы для обмолота зерна. Англия не собиралась сдаваться без борьбы. “Во всяком случае, нам нужно быть готовыми к отражению нападения, подобного тому, какое немцы осуществили в Голландии”, - писал Уинстон Черчилль президенту Рузвельту 18 мая{180}.
В субботу под Троицын день добровольцы местной обороны начали выискивать немецких парашютистов, а на основных автомагистралях организовали проверку документов. Останавливали десятки тысяч автомобилей, у водителей и пассажиров проверяли удостоверения личности. Все войсковые части были приведены в состояние [176] боевой готовности. 16 мая министр информации Дафф Купер призывал население не верить распространяемым слухам, но в тот же день у правительственных зданий была выставлена охрана. Входы в эти здания ограждались колючей проволокой и круглосуточно охранялись часовыми. В ряде пунктов установили пулеметы. Основные транспортные магистрали, ведущие к Лондону, перекрывались проволочными заграждениями. Полицейские катера следили за судоходством на Темзе. Со всех собственников автомобилей и владельцев гаражей взяли обязательство следить за тем, чтобы ни один агент пятой колонны не мог овладеть автомашиной ни днем, ни ночью.
В конце мая, под влиянием сообщений, поступавших с европейского континента, были приняты дополнительные меры. Надписи и указатели на дорожных столбах и при въездах в населенные пункты удалялись. Воспрещалось устанавливать на автомобилях радиоаппаратуру. Наложили запрет на изготовление и продажу любой официальной формы одежды, а также всех знаков и эмблем без специального на то разрешения. Полицейские и военные власти получили право доступа в любые помещения, если имелось основание полагать, что там находится аппаратура, способная обеспечить “намеренную или ненамеренную” подачу сигналов противнику. Все товарные склады, расположенные вдоль Темзы, а также суда на самой реке подвергались тщательному обыску: искали оружие и боеприпасы. Лондон не должен был стать вторым Роттердамом!
В начале июня полицейские и все военнослужащие получили право требовать от гражданских лиц предъявления удостоверения личности. Упрощалась процедура ареста. До каждого жилого дома доводились инструкции, предлагавшие населению сохранять спокойствие в случае немецкого вторжения, пресекать распространение “ложных слухов” и “ложных приказов” вроде тех, которые распространялись немцами на континенте “с целью создания паники и неразберихи”{181}. [177]
Накладывались ограничения на свободу передвижения тех групп населения, которые считались недостаточно надежными. 30 мая всем иностранцам, а также лицам без подданства запретили выходить из своих домов в темное время суток. Им воспрещалось показываться на улицах до 6 часов утра. Всех иностранцев удалили из 20-мильной полосы вдоль юго-восточного побережья. Беженцы из других стран, прибывшие в Англию в значительном количестве, предварительно проверялись в лагерях; лишь после того, как они признавались надежными, им разрешалось подыскивать квартиру и работу. Экипажам иностранных судов, прибывавших в английские порты, было воспрещено сходить на берег; для командного состава делалось исключение, однако и этой категории пребывание на берегу разрешалось лишь в определенные часы. Около всех судовых радиоустановок выставлялись караулы.
