Онъ замѣтилъ неподалеку голубоватый дымъ, черезъ который сквозило красное пламя.
Ба! вотъ и отлично! воскликнулъ онъ. Это будка! Онъ направился къ будкѣ, передъ которой стоя спалъ городовой, облокотясь на алебарду, а внутри будки пылалъ веселый огонекъ.
Кавалеръ! а кавалеръ! обратился онъ къ городовому.
Кавалеръ преспокойно продолжалъ свои размышленія.
Товаровъ потрясъ его за руку.
Городовой проснулся и протеръ глаза руками.
А что тамъ? крикнулъ онъ зевая.
Кавалеръ, сказалъ Товаровъ, вотъ тамъ на землѣ лежитъ женщина.
Пущай себѣ лежитъ и спитъ, произнесъ глубокомысленно городовой, должно быть пьяна! Да и ты, братъ, кажется, не на тощакъ. Ступай проспись.
Помилуй, кавалеръ, она помретъ отъ холоду!
Это мнѣ рѣшительно все равно, она была бы не первая, околѣвшая на морозѣ. А теперь проваливай, прибавилъ городовой, и снова облокотился на свою алебарду чтобы продолжать прерванный сонъ.
Но кавалеръ, возражалъ Товаровъ…
Проваливай, говорятъ тебѣ, буркнулъ городовой отталкивая Товарова рукояткой своей алебарды.
Его товарищъ, грѣвшійся въ будкѣ передъ тѣмъ, чтобы стать на постъ услышалъ ихъ споръ и вышелъ.
Что тамъ такое? спросилъ онъ.
Товаровъ повторилъ ему все, что ужъ сказалъ первому городовому.
У русскаго простолюдина доброе сердце и солдатъ только что пользовавшійся благами теплоты не захотѣлъ дать ближнему умереть отъ холода.
Гдѣ она лежитъ? спросилъ онъ Товарова.
Товаровъ повелъ его къ мѣсту, гдѣ лежала Наташа.
Городовой взялъ молодую дѣвушку, отнесъ ее въ будку, положилъ подлѣ огня и покрылъ овчиной.
Такая молодая и хорошенькая! сказалъ солдатъ покачивая головой, и ужь пьяная валяется по улицамъ! Да, свѣтъ становится съ каждымъ днемъ все хуже и хуже! Не такъ было, когда мы были еще молоды! проповѣдывалъ солдатъ, грѣя руки у огня.
Товаровъ остановился въ недоумѣніи идти ли ему на поиски Макарова или нѣтъ. Онъ сообразилъ, что ночью и думать нечего отыскать незнакомое для него мѣсто, откуда онъ началъ преслѣдовать Наташу, по этому онъ преспокойно вернулся домой, предоставивъ Макарова своей судьбѣ.
Пестрая толпа народу окружала Зимній Дворецъ, точно вопрошая его стѣны о здоровіи государя.
Появился второй бюлетень о здоровіи государя подписанный Манатомъ, Карелемъ и Енохинымъ, но онъ былъ неутѣшителенъ. Различныя чувства волновали толпу, одно только сразу исчезло изъ всѣхъ сердецъ — это чувство ненависти, оно замѣнилось безпокойствомъ всегда возбуждаемымъ неизвѣстностью. Національное самолюбіе русскихъ боялось смерти Николая, предчувствуя, что его наслѣдникъ заключитъ позорный для Россіи миръ.
Лишь только кто нибудь выходилъ изъ Зимняго Дворца, его тотчасъ же обступали и спрашивали о состояніи здоровья государя, не лучше ли ему. Но обыкновеннымъ отвѣтамъ было грустное покачиваніе головой.
Внутри дворца царило тяжелое, зловѣщее спокойствіе и тишина. Слышался только сдержанный шопотъ даже въ самыхъ отдаленныхъ комнатахъ, боялись говорить, чтобы не выказать равнодушія къ болѣзни государя, дабы не компрометировать себя на случай его выздоровленія, а боялись такъ же выказать черезчуръ много сочувствія, чтобы не стать въ враждебныя отношенія къ фаворитамъ будущаго царствованія. Всѣ боялись другъ друга, избѣгали другъ друга, чтобы ни словомъ ни движеніемъ не компрометировать своего положенія.
Подлѣ больной императрицы Александры Федоровны, окруженной своими дочерьями Маріей и Ольгой, находился протопресвитеръ, стараясь придать имъ мужества и подготовить ихъ къ неминуемой потери.
Въ пріемной комнатѣ государя собрались его ближайшіе царедворцы, министры, старый другъ Волконскій, Клейнмихель, Перовскій, Адлербергъ и другіе свѣтила и сподвижники его блестящаго царствованія.
Наслѣдникъ цесаревичъ былъ взволнованъ и блѣденъ. Онъ сидѣлъ на стулѣ, подперши голову правой рукой, а лѣвая была отпущена. Подлѣ него стояли его младшіе братья Николай и Михаилъ, одного Константина не хватало — онъ былъ подлѣ умирающаго отца.
Я знаю твое честолюбіе. Мнѣ не безизвѣстно, что ты мечтаешь о коронѣ, которую всевышній очень скоро отъ меня отберетъ, чтобы передать твоему старшему брату, моему наслѣднику, сказалъ Николай.
Папа, вы еще долго проживете, еще долго корона будетъ вѣнчать ваше чело.
Ты не отвѣчаешь на мои слова. Дай мнѣ честное слово, что ты не будешь стараться свергнуть съ престола твоего брата!
Константинъ хранилъ молчаніе.
Ты молчишь? продолжалъ Николай. Значитъ мои подозрѣнія основательны! Давно я слѣжу за тобой: благочестіе, которымъ ты такъ кичишься, твой Мраморный Дворецъ, наполненный старыми иконами, подобными тѣмъ, которыя почитаются раскольниками, твои отношенія къ солдатамъ, деньги, которые ты расходуешь на уплату офицерскихъ долговъ, все это ведется, чтобы пріобрѣсть благораспоряженіе и преданность народа и войска. Но помни, что дворянство, къ которому ты не разъ выражалъ свое пренебреженіе, тебя ненавидитъ и боится.
Константинъ по прежнему молчалъ.
Николай продолжалъ:
Ты такъ же мой сынъ, какъ и Александръ! Въ тебѣ есть энергія и сила воли, между тѣмъ, какъ Александръ унаслѣдовалъ добрый и уступчивый характеръ своего дяди, имя котораго онъ и носитъ. Я предпочелъ бы тебя видѣть своимъ старшимъ сыномъ, такъ какъ въ эту минуту Россія нуждается въ твердой и сильной рукѣ какъ моя, чтобы управлять ея судьбой. Но богъ судилъ не такъ и Александръ мой старшій сынъ. Онъ твой старшій братъ и ты долженъ предъ нимъ смириться, такъ какъ онъ будетъ твоимъ государемъ. Да, можетъ сегодня или завтра онъ станетъ государемъ, а я не хочу, чтобы мое семейство показывало народу примѣръ раздора. Я не хочу, чтобы одинъ изъ моихъ сыновьей возставалъ противъ другого! Обѣщай мнѣ, что ты ничего не предпримешь противъ твоего брата. Я тебя знаю и знаю, что скорѣе стѣны твоего дворца обрушатся тебѣ на голову нежели ты измѣнишь разъ данному обѣщанію.' Дай же мнѣ честное слово, только слово, я не требую клятвы!
Константинъ все еще продолжалъ молчать.
Константинъ подумай о томъ, что ты хочешь предпринять. Я ужъ тебѣ разъ сказалъ, да ты и самъ знаешь, что дворянство настроено къ тебѣ враждебно, оно станетъ на сторону твоего брата, войско распадается на два лагеря и ты будешь вынужденъ броситься въ объятія народа.
А если Александръ добровольно откажется отъ престола, какъ онъ не разъ выражалъ намѣреніе? были первые слова произнесенныя Константиномъ съ начала разговора съ отцемъ.
Государь нахмурилъ брови, его глаза засверкали и онъ произнесъ твердымъ громкимъ голосомъ:
Онъ этого не долженъ дѣлать! Я этого не хочу, могли бы подумать, что отреченіе вынужденное. И такъ онъ не отречется отъ престола, слышишь ли? Я ему это запрещаю! Да наконецъ онъ можетъ отречься отъ престола но только для себя, а отнюдь не для своихъ дѣтей, а около нихъ сгруппировалась бы партія недовольныхъ. Партіи, во мной созданномъ государствѣ! вокругъ трона, который я прославилъ! Въ Россіи, гдѣ должно управлять одно царское слово, никакая партія не должна осмѣливаться подымать головы. Я употребилъ всю мою жизнь, чтобы ихъ разрушать какъ здѣсь, такъ и во всей Европѣ и я не хочу, чтобы послѣ моей смерти устроились бы партіи вокругъ моихъ дѣтей. Александръ будетъ вашимъ государемъ и вы должны ему повиноваться! Обѣщай мнѣ это, Константинъ! Мой сынъ, милый сынъ, дай мнѣ слово!
Голосъ гордаго монарха принялъ такой ласковый тонъ, какого никогда у него и не слышали; онъ схватилъ руку Константина и крѣпко ее сжалъ. Константинъ отвернулся, въ его глазахъ блеснули слезы, онъ до крови кусалъ себѣ губы, но продолжалъ молчать.
Константинъ, прошу |тебя еще разъ. Подумай, вѣдь ваша мать больна, моя смерть ее сильно огорчитъ и я одного прошу у Бога, чтобы она не послѣдовала тотчасъ за мной, а напротивъ прожила бы долго, чтобы васъ охранять, дѣти мои, а вы вѣдь знаете, что я васъ любилъ болѣе самого себя. Раздоръ между тобой и братомъ, былъ бы ея смертью. Константинъ, неужели ты хочешь сдѣлаться убійцей своей матери?!
Гордый, упрямый Константинъ рыдалъ, но не произнесъ ни слова.
Константинъ, ты растроганъ, неправда ли ты мнѣ обѣщаешь?…
Папа, я не могу вамъ дать обѣщаніе, которое меня свяжетъ на вѣки. Мало ли какія могутъ выйти обстоятельства…
Ты говоришь объ обстоятельствахъ! Такъ если просьба отца не можетъ смягчить сердце сына, то долженъ дѣйствовать государь, вѣдь я пока еще государь!
При этихъ словахъ Николай протянулъ руку къ сонеткѣ висѣвшей у него надъ постелью.
Папа, что ты хочешь дѣлать? воскликнулъ Константинъ испуганный мрачнымъ выраженіемъ глазъ государя.
Велѣть позвать священника, чтобы приготовить тебя къ смерти. Черезъ часъ второй сынъ русскаго царя будетъ разстрѣлянъ на крѣпостномъ валу за то, что осмѣлился возмутиться противъ приказаній своего монарха. Ты вѣдь знаешь, что это будетъ не первый примѣръ въ нашемъ семействѣ. Ты помнишь, что твои предокъ, Петръ великій, собственноручно убилъ своего единственнаго сына за то, что онъ ему не покорялся. Я тебѣ далъ жизнь, и въ правѣ ее у тебя отобрать.
