но такая одна. Хотя становиться поперек дороги секретарю самозванца не стоит. Здесь Сумбулов прав. Пока можно повременить. Никуда она не уйдет от меня…»
***
В покоях царевича собрались воеводы для обсуждения дальнейших планов ведения войны. В последнее время противоречия в мятежном стане обострились. Мнишек с тревогой смотрел на рост отрядов из черни, которые прикрывались именем царевича. Казаки с недоверием относились к полякам, и считали, что они лишние в борьбе за московский трон. Противоречия необходимо было сгладить в преддверии больших битв.
Все уже были в сборе. Явился царевич Димитрий Иванович, и не было лишь главного начальника армии пана Мнишека.
Царевич тихо, чтобы больше никто не мог его слышать, обратился к Бучинскому:
– Пан Мнишек заставляет себя ждать.
– Все равно нам известно, что он скажет. Можем начать и без воеводы.
– Не стоит сейчас его раздражать. Покуда потерпим.
– Но он слишком нагло себя ведет, государь.
– Он мне нужен, пан Бучинский. Его время еще не прошло. Мне нужны еще крылатые гусары и немецкая пехота.
Пан воевода Сандомирский вошел в покой с гордо поднятой головой. Он всегда подчеркивал, кто здесь главный. Его малинового цвета кунтуш с вышивкой был опоясан шелковым шарфом. В руке у воеводы был декоративный буздыган 32, украшенный драгоценными каменьями – знак его власти над армией.
Вокруг Юрия Ежи Мнишека сразу столпились разодетые шляхтичи и гусарские офицеры. Здесь сверкали шелка и парча. Поляки и литовцы выполняли приказ своего вождя не сливаться с холопами.
Отдельно стояли русские воеводы царевича из знати. Эти также не желали мешаться с казаками. Одевались они скромнее поляков, считали, что не время теперь выделяться и кичиться богатством.
Казачьих атаманов на совет, на сей раз, не пригласили. Царевич не хотел ссор среди своих сторонников.
– Я против мужицкого бунта! – заявил Мнишек. – Я пришел сюда не поднимать мужиков на князей!
– Да кто про сие говорит? – возразил князь Сумбулов.
– Но вчера в наши отряды влились сущие мужики! Вы рожи их атаманов видели, князь? И их допустили во дворец к царевичу!
– Сии мужики не часть нашего войска, пан воевода, – спокойно возразил Сумбулов. – И с нами плечо к плечу воевать они не станут. Они пойдут отдельными отрядами и привлекут к нам еще людей.
– Солдат или восставших холопов? – спросил Мнишек.
– Какая разница? Лишь бы с людьми Бориса воевали.
– Странно мне слышать от пана князя такие слова, – сказал Мнишек.
– Да чего здесь странного, воевода? – вмешался самозванец. – Нам нужно власть у Бориски Годунова отнять. А для сего все средства хороши. Король Сигизмунд не торопится нам помогать. Где его войска? Где обещанная помощь?
– В Самборе формируются новые полки! – сказал Мнишек.
– Не более пятисот всадников пришло к нам из Самбора! – возразил царевич. – Остальных ждем! А сколь ждать? Бориска не ждет, дворянское ополчение собирает!
– В Новгороде-Северском новый воевода сел, государь, – доложил Велимир Бучинский. – Басманова отозвали в Москву. Говорят, большие милости его ждут от Годунова.
– Я сего воеводу знаю, государь, – сказал Сумбулов. – Он весьма храбрый и нам может пригодиться.
– Нам? – Мнишек посмотрел на князя. – Он сражается на стороне Годунова. Пока нам от него один вред.
– Но его можно переманить на нашу сторону, пан Мнишек. Басманов падок на почести.
– К нему уже посылали людей, но он приказал моих посланцев повесить! – сказал царевич.
– Людей посылали малых. Басманов почет любит.
Димитрий подумал, что с сим делом могла бы справиться Елена. Но Басманов в Москве. А там как в осином гнезде – опасно. Люди Годунова там лютуют.
– Басманов не командует армией Бориса, – заявил воевода Мнишек. – Годунов поставил над войском большого воеводу князя Мстиславского. К нему присоединился князь Шуйский с отрядами стрельцов и немецкая наемная дружина Розена.
– Что с того? – возразил Димитрий. – О том, как переманить Басманова стоит подумать.
– А что делать с армией, которая выступает против нас? Вот что главное, царевич. Наши отряды все чаше возвращаются с поражениями. Не все спешат под твою высокую руку, государь.
– Не думаю, – заявил Димитрий, – что все солдаты Мстиславского станут воевать против своего законного государя. Я сам стану в ряды бойцов под большим государевым знаменем!
– Сие слишком опасно для государя! – возразил Мнишек. Его раздражало бахвальство самозванца.
– Ничего! Бог сохранит меня, как сохранил однажды!
Глаза Димитрия светились, и в этот момент он сам верил, что он сын Ивана Грозного.
– Государь, воевода прав. Твоя жизнь нужна верным подданным, – поддержал Мнишека пан Бучинский.
– И потому я должен сесть на отцовский трон, панове!
Шляхта и русские дворяне поддержали его приветственными выкриками…
***
В дом к купцу Назару Рогову явился человек. На нем польский дорогой кунтуш и было видно, что он из свиты самозваного царевича.
Рогов испугался. А если они дознались, что он служит Годунову?
– Ты купец Назарка Рогов? – строго спросил незнакомец.
– Так, милостивый пан.
– Чего испугался-то? Не дрожи. Я знаю, кто ты есть. Потому и пришел к тебе.
Рогов испугался еще больше.
Стало быть, кто-то предал его. Донесли самозванцу!
– Я, государев дьяк посольского приказа Василий Шишкин. Слыхал про меня?
Рогов вздохнул с облегчением. Перед ним человек окольничего Клешнина.
– Я ждал тебя, сударь. Но никак не мог предположить, что ты явишься вот так.
– Я в свите царевича Димитрия Ивановича. Что есть для меня?
Рогов ответил:
– Просили передать, что тобой недовольны.
– Недовольны? Это с чего же?
– Я сказал только то, что мне велено!
Шишкин стал горячиться:
– Я все сделал как надобно. Но само провидение спасло самозванца. А ныне к нему подобраться не так просто. Видал, что в городе деется?
– Слишком много берут нашего брата в городе. Вчера только слуги царевича забрали Аксака Нилова.
– Знаю, – ответил Шишкин. – Донос поступил на Аксака, что де он человек Бориски Годунова. И виноват в том сам Аксак. В кабаке распустил язык и похвалялся, что де на Москве к нему высокие государевы люди прислушиваются.
– Пытали? – с тревогой спросил Рогов.
– А как же. Пытали, и много чего рассказал Аксак с пытки. Но про тебя он не знает.
– Дак я осторожен. Языком не мету по кабакам.
– Это хорошо. Но я пришел не просто поболтать. Есть у меня новости важные, купец.
– Говори, дьяк. Если что важное, то сразу передам, кому следует.
Шишкин сказал:
– Посылает царевич Димитрий вперед себя одну девицу, и она способна многих на его сторону склонить.
– Вон как? – удивился Рогов.
– В Путивле так и было и в Чернигове. Девица та армии стоит.
– И что за девица?
– Елена. Она приходится сестрой самозванцу. Они сие родство скрывают, но в свите царевича про то многим известно.
– Девица роду Отрепьевых? – спросил Рогов.
– Точно так. Хитра как сто чертей. Кем угодно прикинуться может.
– Приметы записал?
– Чего там приметы. Я сказал, что она прикинуться может и мужиком, коли надобно. Штаны да кафтан одела, волосы под шапку и вот те и молодой казак вместо девки.
– И как опознать девку?
– Есть человек один, именем Лукьян Одоевский дворянин и сотник в ополчении дворянском. Он сию девку в каком хош обличье распознает.
– Что
