Героизирует автор и мучеников иудейской веры. Так, Иосиф рассказывает ученикам поучительную историю о том, как еврейский ребенок не пожелал поклониться языческому Зевсу и со словами: «Наш Бог один, О Израиль!» принял суровую казнь.
Принадлежность к еврейству знаменует здесь неразрывную связь и преемственность с деяниями славных пращуров богоизбранного народа. И на этом фоне особенно горьким и жгуче несправедливым выглядит положение семьи честного портного, еврея Баруха, отверженной, униженной и гонимой. Барух в сердцах восклицает:
…Позор
Невольно и невинно часто
Передает еврей в наследство
Своей семье; с моей нуждой
Сопряжена судьба детей;
Сто раз в неделю я, как нищий,
Прошу работы у вельмож;
Меня толкают, унижают,
Подшучивают надо мной;
Во мне не полагают чувства;
Я людям — жид, не человек.
А вот какие поистине пророческие слова говорятся здесь о немцах:
Ждать милости от них еврею —
Точно то же, что от скал
Просить воды, плодов древесных.
Мандельштам саркастически высмеивает господствующие антисемитские предубеждения того времени:
Чтоб слишком ходу не дать пьянству,
А с тем — и повода к буянству!
К торгам же, по всему пространству, —
Всех допускать, кроме евреев!»[17]
— приводит он реплику некоего незадачливого юдофоба, облыжно обвинявшего иудеев в спаивании русского народа. Только в 1872 г. книга была напечатана в Петербурге, причем со значительными купюрами.
Последним по времени изданием Мандельштама был поэтический сборник на немецком языке «Голоса в пустыне. Избранные еврейские песни» (Лондон, 1880), который так же, как и его «Стихотворения» 1840 г., остается достоянием прежде всего еврейской культуры. Исповедальность и непосредственность чувства облечены здесь в выразительную художественную форму, лишенную какой-либо выспренности и навязчивой рассудочности.
Под старость Леон, разорившийся на собственных изданиях, жил жизнью нелегкой. Он пробавлялся поденщиной в некоторых русских и заграничных печатных органах и не гнушался никаким заработком — писал то о работе почт, то о питейном сборе, то о государственном кредите, то о железных дорогах и т. д. Обширная библиотека, любовно собираемая им в течение всей жизни, была подвергнута описи и с согласия кредитора оставлена не во владении, а лишь на хранении у Мандельштама. Бодрость духа, однако, не покидала нашего ученого еврея. В часы досуга он деятельно трудился над составлением сравнительного словаря еврейских корней, вошедших в европейские языки, в том числе и в русский. Леон, по словам очевидцев, и на склоне лет отличался редкой отзывчивостью к чужому горю и обостренным честолюбием. «Его хлебосольство, радушие, предупредительность по отношению ко всем, кто обращался к нему, — сообщает его биограф, — напоминают собой черты родовитого барина старого времени, и с этим впечатлением гармонировала и внешняя осанка, исполненная достоинства, которая не покидала Мандельштама и в последние годы, когда он, одинокий и всеми забытый, доживал свой век в нищете, никому не жалуясь на свое положение».
Превратности судьбы, дававшие о себе знать при жизни Мандельштама, преследовали его и за гробовой доской. Так уж получилось, что он, всецело посвятивший себя еврейству, был поначалу похоронен на православном кладбище. А произошло это так: 31 августа 1889 г. Леон скоропостижно скончался на пароходе, переплывавшем Неву. А поскольку никаких документов при нем найдено не было, тело его было отправлено в покойницкую при Выборгской части, а затем и захоронено на Успенском кладбище. И только когда его хватились, и дворник дома, где он проживал, по приметам, платью и ключу от квартиры опознал усопшего, бренные останки Мандельштама были отрыты и 6 сентября перевезены на Преображенское еврейское кладбище…
Поэт Осип Эмильевич Мандельштам (1891–1938) приходился Леону Иосифовичу Мандельштаму внучатым племянником. Дедом же О.Э. Мандельштама был родной брат нашего ученого еврея, Вениамин Иосифович Мандельштам (ум. 1886), о котором скажем вкратце. Он также был уроженцем города Жагоры, но в то время, когда его ученый брат пекся об образовании и изучении языков, Вениамин Мандельштам занимался коммерцией. Правда, позднее он тоже стал еврейским писателем, причем писал исключительно на иврите. Впрочем, он был тонким стилистом, и сочинения его отличались яркой образностью, сочным и колоритным языком. В книге «Хазон ла моэд» («Еще не время», 1876), составленной в форме писем и мемуаров, он представил правдивую картину быта русского еврейства 30-50-х гг. XIX века. Сторонник религиозной реформы иудеев, он предлагал здесь радикальные меры, с помощью которых «властной рукой» можно повести «глухих и слепых по пути жизни». В повести «Париз» («Париж», 1878), написанной по свежим впечатлениям его поездки в сей город, он сосредоточивается на правовом положении евреев во Франции. Его перу принадлежит и собрание притч и афоризмов «Мишлей Биньямин» («Притчи Биньямина», 1884–1885). Он так же, как и его брат, выступал ревностным сторонником приобщения евреев к русской и европейской культуре.
А что же потомок братьев Мандельштамов, поэт Осип Эмильевич Мандельштам? Думается, что генетическая память о предках-литераторах материализовалась у него в виде книжного шкафа, составившего одно из самых сильных впечатлений детства: «Нижнюю полку помню я всегда хаотической: книги не стояли корешки к корешку, а лежали, как руины: рыжие Пятикнижия с оборванными переплетами, русская история евреев, написанная неуклюжим и робким языком говорящего по-русски талмудиста. Это был перевернутый в пыль хаос иудейский…»[18].
Но разве не символично, что гениальный российский поэт, работавший на русскую читательскую аудиторию, Осип Мандельштам чтим и читаем в современном Израиле?! В 2007 г. в Иерусалиме в издательстве «Филобиблон» (издатель Леонид Юниверг, иллюстрации и дизайн Ителла Мастбаум) вышел его сборник «Времена года в жизни и поэзии», где в приложении 20 стихотворений даны в переводе на четыре языка, включая иврит (автор ивритских переводов — Петр Криксунов). Так «хаос иудейский» обретает вдруг свой смысл и значение, подтверждая известную истину: История возвращается на круги своя.
Краткий вариант эссе был напечатан: Лехаим, Май, № 5 (193), 2008
Мандельштам Л.И. Из записок первого еврея-студента в России // Пережитое: Сборник, посвященный общественной и культурной жизни евреев в России. № 1. Спб., 1908, С. 19
Ан-ский С. (Рапопорт С.М.). Соч. Т. III. Cпб., 1913, С. 185–186
Мандельштам Л.И. Из записок первого еврея-студента в России… С. 17
Мандельштам Л.И. Стихотворения Л.И. Мандельштама. М., 1840, С. 1
Мандельштам Л.И. Из записок первого студента-еврея в России…С. 11
Stanislawski M. Tsar Nicolas I and the Jews. The transformation of the Jewish Society in Russia: 1825–1855. Philadelphia, 1983, P. 97–122
Мандельштам Л.И. Из записок первого студента-еврея в России…, С. 49–50
Краткая еврейская энциклопедия. Т. 5. Кол. 73-74
Краткая еврейская энциклопедия. Т. 5. Кол. 73-74
Мандельштам Л.И. Стихотворения. С. 1
Мандельштам Л.И. Стихотворения. С. 17–18
Мандельштам Л.И. Стихотворения. С. 1
Мандельштам Л.И. Стихотворения. С. 36
Мандельштам Л.И. Из записок первого студента-еврея в России, С. 6
Мандельштам Л.И. Еврейская семья: Драматическая повесть в трех отделениях. Спб., 1872, С. 59
Мандельштам Л.И. Еврейская семья: Драматическая повесть в трех отделениях. Спб., 1872, С. 21
Мандельштам О.Э. Шум времени: Мемуарная проза. Письма. Записные книжки. М., 2003, С. 35
Краткий вариант эссе был напечатан: Лехаим, Май, № 5 (193), 2008
