Показывая дорогу, Амвр не прекращал тревожиться о том, что ждет его, когда он вернется. Как избежать наказания дома? Как объяснить, что действительно произошло? Неожиданно мальчик вспомнил случайно подслушанный разговор двух рабов приехавших из большого поместья на юге. Один из них подговаривал другого ночью бежать за Дунай. Малыш долго размышлял потом над тем, что услышал.
– Там за рекой нет никаких господ. Мы сможем свободно жить, без всяких унижений. Земли – бери, сколько хочешь, дичи столько, сколько сумеешь добыть. Нужно только найти возможность бежать и перебраться на другой берег, – шептал один из рабов настороженному собеседнику.
Возможно, из-за этого впечатления у Амвра не имелось мысли обмануть поймавших его людей. Они внушили ему ужас – но это было только вначале.
«Что же там за большой рекой? – рассуждал про себя мальчик. – Кто из пастухов сам видел лесных варваров? Кому известно, что там за жизнь? Кто бывал там и вернулся обратно? Почему так непохоже то, что я вижу, на то, что слышал? Почему те два раба хотели бежать именно за Дунай? Может быть, все не так уж страшно. Господь, защити меня! Спаси и сохрани!»
Главным среди варваров был рыжебородый Рыва. Погруженный в какие-то мысли, он всё время пресекал веселье в отряде. Малыш был по-прежнему насторожен, однако ему нравилось общество окружавших его людей. Грубоватые варвары не казались злыми или подлыми. Амвр был убежден: его не убьют, а отпустят, как обещали. Но что ждет его дальше? Побои, может быть неделя без куска хлеба?
Почти все время путники шли через сосновый лес покрывавший склон горы. Только раз за день они осторожно пересекли открытый участок. Отсюда была видна ферма Амвра. Мальчик никогда не смотрел в её сторону в пути, не оглядывался. Только услышав встревоженный голос одного из варваров, он повернул голову. Обернулись и остальные воины.
Внизу, далеко под горой горела ферма. Чёрный дым поднимался над постройками, пожираемыми оранжевыми всплесками. Рядом суетились какие-то люди. Они отгоняли скот. Может быть, это были пастухи? Подробностей нельзя было разглядеть. Амвр не почувствовал ничего. Только мелькнуло на миг сожаление, что пропал его недоделанный соломенный человечек. И ничего.
– Это твой дом? – спросил Рыва, глядя на юного пленника.
Амвр кивнул лохматой головой. Большая теплая рука легла на его плечо. Все молчали вокруг.
– Значит так…
– Мне не жаль, – сказал мальчик.
– Вот как? Странные у вас здесь порядки, – горько улыбнулся рыжебородый. – Ладно, пошли дальше. И тихо! Веселиться будем за Дунаем. Перун вас разорви![11]
Последних слов малыш не смог разобрать.
Ночь казалась непроницаемой. Безлунная и холодная, она каждым пронизывающим ударом ветра напоминала о климате севера. Море было едва заметно. Только легкие звуки шипения волн, разбивавшихся о прибрежные камни, выдавали его близость.
В скалах почти у самой воды притаился человек. Закутанный в промокший плащ, он ждал. Прошло уже много часов с тех пор, как солнце скрылось вдали. Человек тревожно всматривался в темноту. Наконец он заметил слабый огонёк. Через некоторое время свет сделался ярче. Стало возможно разглядеть лодку и контур того, кто был в ней. Еще немного и звук вёсел донесся до ушей.
– Благородный Валент! Благородный Валент! – послышался невдалеке высокий молодой голос. Порывы ветра сносили его, разбивали слова.
– Это ты, Роман? – ответил дрожащий баритон из прибрежной темноты. Сердце Валента билось все чаще, а тело дрожало все сильней.
– Да, господин, я. Здесь острые камни. Боюсь за лодку. Я, наверное, не смогу подойти. Ты сумеешь добраться сюда, где лампа? Тут неглубоко!
Не отвечая, Валент спрыгнул в холодную воду и осторожно пошёл к лодке. Две горячих мозолистых ладони встретили его и помогли забраться внутрь. Посудина оказалась довольно большой. На дне её лежали какие-то мешки, два меча в ножнах и сухая одежда.
– Ну вот, – вздохнул с облегчением Валент, подняв черные брови. – Не зря я чтил богов в последнее время. Ты захватил мои книги, старый преданный друг?
– Да, – улыбнулся кудрявый черноволосый юноша, на вид которому было не более двадцати лет. – Я хорошо замотал их, но ларец пришлось бросить. Он не поместился бы в лодке.
– Знания, друг мой, могут перевернуть и не такой хлипкий корабль. Жаль сундука: он принадлежал еще деду. Ты помнишь, Роман какая там была чудная резьба?
– Переоденься, господин, – робко предложил Роман.
Поведение хозяина показалось слуге наигранным. «Это от усталости и тревоги», – решил юноша. Нельзя было сказать, когда к господину вернется былой его сдержанный дух. Помочь мог только отдых и успокоение от всего пережитого в последние месяцы. «Как хорошо было бы увидеть его твердым как прежде, всегда знающим как поступить», – подумал Роман.
Покупая лодку, он узнал от длинного как жердь рыбака: лангобарды – германцы, обосновавшиеся на севере Италии, – намериваются захватить Рим.
Герцог Сполето был уже настолько могуществен, что считал себя в силах владеть некогда великой столицей разрушенной империи Запада. Резиденция папы и сам папский престол вновь оказывались под угрозой. «Святой боже, помоги праведным отцам нашим и сохрани нетленной церковь – тело свое на земле!» – мысленно произнес юноша. Ни папа Бенидикт I, ни Восточная империя не имели сил противостоять лангобардам. Попытка части италийской знати объединиться для защиты страны провалилась.
Роман не понимал, почему церковь и византийские власти так ополчились на его господина и тех, кто следовал за ним? Как могли римляне враждовать между собой, прибегая к неслыханному коварству? На всякий случай юноша решил ничего пока не говорить хозяину. Ему незачем было знать сомнений слуги или тревожных новостей. «Я скажу ему все, когда увижу, что он спокоен, как прежде», – твердо сказал себе парень. Решимость любой ценой спасти бывшего сенатора вновь ожила в его душе.
– Рад тебя видеть, Роман, – произнес Валент, натягивая сухую тунику. Шерсть приятно касалась его кожи, щекотала ее теплом. Он вздохнул: – Как же я вымерз за эти дни. Проклятье. Как вымерз и…
– Проголодался?
– Да, – нервно согласился беглец.
– Там есть вино с корицей и медом, хлеб и мясо кролика, – радостно предложил Роман. Улыбнулся с нежностью младенца.
– Хорошо, друг! Я поем. Это просто пир! Что тебе дать?
– Спасибо, господин! Я не голоден.
Лодка медленно отошла от берега. Переодевшись и поев, Валент укрылся старым парусом и заснул. Потертой шерстяной тряпкой он обмотал лысеющую голову, чтобы не мерзнуть. Море пахло солью и влагой. Ноги римлянина ныли от холода и усталости. Сил больше не оставалось. Валент хотел еще что-то сказать, но смог только с болью подумать: «Спи сладко отчизна! Ты умерла, а просто хочу жить и мне теперь все равно, что тебя ждет. Пускай тебя разрывают на части ненасытные слуги императора, тупые святоши и варварские орды. Я сделал все, на что имел силы. Сердце мое сейчас раздавлено, но мой ум остается живым. С его помощью я восстановлю свой дух».
Волны качали лодку, а ветер подгонял ее в опасный путь.
Усталость и незажившие раны сделали свое дело. Почти двое суток Валент не открывал глаз. Ни звуки моря, ни голоса чаек не могли вырвать спящего из магически теплого мира. Ему снился кошмар, бесконечный, тревожный. Его преследовали, предавали, пытали в подземной тюрьме. Потом, заклеймили и приковали к веслу на дромоне.[12] Странное вмешательство богов спасло его. Разорвав небо и море, высшие силы пустили ко дну корабль, погубив всех преследователей.
– Христианские боги! Похоже, Морфей, повелевающий сновидениями, более сильный бог, чем Нептун, – прошептал Валент, пробудившись. Он всегда с насмешкой встречал сны. Не верил в их пророческую силу.
Ветер раздувал блестящие кудри кормчего. Беглец помахал ему рукой, сразу почувствовав холод. Собственное тело воняло грязью, солью и потом. Он поморщился.
– Что, господин? – крикнул парень.
– Доброго дня, друг мой!
Валент улыбнулся. Сказал себе мысленно: «Чары Морфея способны затянуть в пучину вечности кого угодно. Пусть он будет к нам милостив и дальше».
– Да, да! И тебе светлого утра, благородный Валент!
– Я ничего не пропустил?
– Нет. Попутный ветер, господин! – отозвался Роман. – Море спокойное, как и нужно. Все теперь будет хорошо.
Лодка шла под прямым парусом.
Юноша поступил на службу к родовитому римлянину семь лет назад и ни разу не пожалел, что судьба наградила его таким господином. Он часто говорил еретически, был зол на язык, участвовал в каких-то бесконечных интригах, но был внимателен и щедр с людьми. Уважая своего хозяина и приклоняясь перед его умом, Роман никогда не мог постичь того, что им движет. «Зачем он потерял все, что имел? Разве ему мало было земель и рабов? Теперь ведь ничего нет. Разве это разумно? Ведь папа наверняка принял бы его помощь, не будь господин так заносчив и подчинись он воли святой церкви», – рассуждал парень. Напряженность хозяина все еще беспокоила его.
