Следует ли видеть в приписывании Бату ханского титула ошибку летописцев более позднего времени? Скорее всего, нет. Полагаю, что ханский титул Бату стал одним из элементов государственной и правовой идеологии, создававшейся его преемниками — ханами Золотой Орды. Ханский титул официально был принят Мунке-Тэмуром, внуком Бату, в 1267 г., что нашло отражение, в частности, в чеканке монеты с собственным именем и издании ярлыков — грамот, выдача которых являлась исключительно ханской прерогативой. Мунке-Тэмур и его преемники стремились обосновать права на фактически узурпированную ими ханскую власть и «удревнить» ее за счет присвоения ханского титула уже умершим правителям Улуса Джучи, которые ханами не были. Так, post-factum, ханский титул появился у первого правителя, Джучи, и у его преемника Бату: в результате золотоордынские ханы представали как потомки непрерывного ряда ханов, начиная с Чингис-хана. Примеры такого «удревнения» не столь уж редки и в монгольской историографии. Например, в «Шэн-у цинь-чжэн-лу», монгольской хронике эпохи Хубилая, составленной в соответствии с традициями китайской историографии, Чингис-хан фигурирует под посмертным императорским именем «Шэн-у Тай-цзу» («Воинствующий император, Великий предок»), а его отец Есугей-багатур, который не был не только императором, но даже и ханом, упомянут под именем «Шэн-юань Лю-цзу» («Августейший император Юань, Блистательный предок») [см.: Бира 1978, с. 102-103].
Некоторые авторы (Рашид ад-Дин, ан-Нувейри, Ибн Халдун, неизвестный автор «Шейбани-намэ», Гаффари, Абу-л-Гази, Я. Рейтенфельс) писали, что Бату называли также Саин-ханом. В татарском эпосе «Идегей» Бату фигурирует как «Баянду, Саин-хан» [Идегей 1990, с. 56]. Другие историки (Ибн Биби, Рукн ад-Дин Бейбарс, Магакия, Утемиш-хаджи) именуют Батыя просто Саин-ханом, не упоминая его настоящего имени. Некоторые авторы даже приводят объяснение этого имени. Например, армянский автор конца ХШ-начала XIV вв. Григор Акнерци в своей «Истории народа стрелков» сообщает: «Он был очень добр, за что народ прозвал его Саин-хан, т. е. добрый, хороший хан» [Патканов 1871, с, 18][6], а Ибн Халдун пишет: «Батухан, прозванный Саин-ханом, то значит царь отличный» [СМИЗО 1884, с. 378}.
Появление этого имени стало причиной многих историографических курьезов. Так, например, средневековые авторы нередко считали Бату и Саин-хана двумя разными правителями. Первой жертвой этой ошибки стал, наверное, Марко Поло, написавший, что «после царя Саина царствовал Пату» [Марко Поло 1997, с. 371]. Эту же ошибку допускают персидские авторы, которые, в отличие от венецианского путешественника, указывают Бату и Саин-хана не подряд, а еще и «вставляют» между ними других ханов. Например, Низам ад-Дин Шами в «Книге побед», которую писал, опираясь, в частности, на устные сообщения не слишком компетентных информаторов, утверждает, что «до нашего времени царствовали в Дешт-и-Кипчаке, — 25 человек: 1) Джучи, 2) Бату, 3) Берке-хан, 4) Саин-хан, 5) Йисун-Мунке...». Его ошибку повторяет и использовавший его произведение Шараф ад-Дин Йезди: «Всех царей из рода Чингиз-хана, правивших в Дешт-и-Кипчаке до сего времени, 32. 1) Джучи... 2) Бату, сын Джучи... 3) Берке-хан, брат его. 4) Саин-хан. 5) Йису-Мунке...» [СМИЗО 1941, с. 105, 145]. Между тем последовательность правителей Улуса Джучи, установленная исследователями на основании анализа различных источников, выглядит следующим образом: 1) Джучи; 2) Бату; 3) Сартак; 4) Улагчи; 5) Берке; 6) Мунке-Тэмур [см., напр.: Гаев 2002, с. 49; Мыськов 2003, с. 154].
Автор «Казанской истории» (вторая половина XVI в.) сообщает, что «Бысть же на Оке реке старый градъ, имянемъ Бряховъ, оттуду же прииде царь, имянемъ Саинъ, Болгарский, и поискавъ по местомъ проходя, въ лета 6680-го (1172 год! — Р. П.), и обрете место на Волге на самой украине Рускои, на сей стране Камы реки, концомъ прилежа къ Болгарскои земле, другимъ же концомъ къ Вятке и къ Перми. Место пренарочито, и красно велми, и скотопажно, илисто, и всяцеми семяны родимо, и овощми преизобилно, и зверисто, и рыбно, и всякого много угодья, яко не ести можно другаго такова места по всей Рускои земле нигдеже, подобно такову месту красотою и крепостию и угодьемъ человеческимъ, и не вемъ же, аще есть въ чужихъ земляхъ. И велми царь за то возлюби Саинъ Болгарский», тем на предыдущей странице той же «Казанской истории» содержится сообщение... о Саине Ордынском, который якобы правил после Батыя! [Казанская история 1954, 4 46-47]. Можно, конечно, допустить существование него правителя Волжской Булгарии по имени Саин, о котором нам неизвестно из других источников. Но гораздо более очевидным представляется «раздвоение» Саин-хана в рсской летописной традиции. Русский историк XVII в. А. Лызлов пишет, что «По Батые же бысть царь во Орде имянем Саин», которого считает основателем Казани [Лызлов 1990, с. 48].
Ряд европейских авторов более позднего времени отожествляет Саин-хана и Батыя, но при этом считает титул «Саин-хан» настоящим именем, а «Батый» — прозвищем: «Иокухан родил Заинхана (Zaincham), третьего императора, которого во всем мире, а преимущественно в Польше, Венгрии и Руссии называют Батый» [Меховский 1936, с. 64]; «Чингиз-хану наследовал его сын Иоку-хан, отец Заин-хана, иначе называемого Батыем» [Виженер 1890, с. 83]; «вождь Земихен... его же россиане и литва называют Батыем» [Лызлов 1990, с. 21].
Историки по-разному объясняют появление имени «Саин-хан». Например, Г. В. Вернадский пишет: «Указателем уховных качеств Бату является эпитет „саин", который дается ему в некоторых восточных анналах, а также в тюркском фольклоре. Его переводят как „хороший". Поль Пеллье отмечает, однако, что это слово имеет также толкование „умный", и в случае с Бату его надо понимать именно в этом смысле. Таким образом, саин-хан может обозначать: „благоразумный хан" или „мудрый хан"» [Вернадский 2000, с. 147-148]. Таким образом, Вернадский, вслед за Пеллье, рассматривает имя «Саин-хан» как почетное прозвище.
Английский исследователь Дж. Бойл показал, что «Саин-хан» — это посмертный титул Бату, поскольку словом «саин» монгольские правители обозначали своих умерших предшественников, имена которых, в соответствии с обычаем, упоминать не следовало [Бойл 2002, с. 28-31; ср.: Григорьев 1985, с. 120-121; Алтан Тобчи 1973, прим. 18 на с. 318]. Его заявление можно понять так, что титул «Саин-хан» мог применяться не только по отношению к Бату, но и к другим Чингизидам. В самом деле, ни один из современников Бату (автор «Сокровенного сказания», Иоанн, де Плано Карпини, Бенедикт Поляк, Вильгельм де Рубрук) или историков, писавших сразу после его смерти (Джузджани, Джувейни) не упоминают титула «Саин-хан»: впервые он встречается у сельджукского автора Ибн Биби и венецианца Марко Поло, писавших в 1280-1290-е гг. Действительно, правители различных монгольских государств использовали эпитет «саин» по отношению к своим покойным предшественникам на троне. Но позволим себе не согласиться с английским исследователем в том, что титул «Саин-хан» мог присваиваться и другим потомкам Чингис-хана. Под этим титулом в историю вошел именно Бату: так называют его тюркские, персидские, армянские, арабские, русские и европейские авторы. Исключение составляет более, поздняя монгольская историография: под титулом «Саин-хан» известны правители Халхи ХУ1-ХУП вв. — Абатай-хан, родоначальник Тушэту-ханов (собственное имя которого было... Вачир-Бату!), его внук Тушету-хан Гомбо-Доржи и, возможно, сын последнего— Чахун-Доржи [Алтан Тобчи 1973, с. 292; Насилов 2002, с. 60; История Эрдэни-дзу 1999, с. 64-66; Материалы 1996, с. 109, 117, 158 и др.; Чимитдоржиев 2002, с. 186-187).
Интересно проследить, как посмертный титул Бату со временем превратился в альтернативу его имени и даже употреблялся в официальных документах. Например, в ярлыке Ахмед-хана великому князю Ивану III от 1476 г. содержится фраза: «А вам ся есмя государи учинили от Саина царя сабельным концом...» [Базилевич 1948, с. 31]. Восточные авторы именовали Улус Джучи (Золотую Орду) «Саин-хановым юртом» [см., напр.: Абу-л-Гази 1958, с. 44]. В сочинениях бухарских авторов ХУ1-ХУП вв. сообщается, что Абу-л-Хайр (прав. 1428-1468) занял «трон Саин-хана» 1969, с. 17, 97, 393; Кухистани 1958, с. 94]. Туркменские племена яка, кочевавшие между реками Атрек и Горган, являлись подданными Бату, и их второе название, «саин-хани», упоминается в исторических сочинениях XVI в. [Материалы 1938, с. 45; Рузбихан 1976, с. 112; Туркмени-ган 1981, с. 60-61].
Как видим, в исторической традиции имеется несколько широко употребительных вариантов имени этого деятеля, в настоящем исследовании будет использоваться форма «Бату» как наиболее близкая к оригинальному монгольскому варианту.
Имя ему дал я, долгую жизнь пусть даст ему бог.
Книга Деда Коркута
В отношении дат жизни Бату в источниках также нет единообразия. Это создает значительные затруднения для биографа, пытающегося определить даты его рождения и смерти. Судя по монгольским источникам, самих монголов дата рождения того или иного деятеля и даже хана почти никогда не интересовала: даже дату рождения Чингис-хана приходится устанавливать на основании косвенных сведений [см., напр.: Храпачевский 2004, с. 49-64].
