залетают сюда бомбардировщики фрицев, так только двухмоторные. Но чтобы не угодить под шрапнель мощных орудий, они должны находиться на максимально большой высоте.
С восьми, а то и с девяти тысяч метров мост выглядит тоненькой ниточкой, и попасть в него почти невозможно. Куда прощё бить по узлам железной дороге и по крупным заводам. Там очень легко нанести огромный урон.
Поезд спокойно переехал широкую Волгу, въёхал в Саратов и замер на какой-то станции. Было достаточно людно и не слышалось грохота взрывов. Вокруг царило такое спокойствие, что парню вдруг казалось, он вернулся в Баку, где нет ужасной войны. Вот только сотни калек в свежих повязках не давали забыть лейтенанту о том, что в Сталинграде идёт бесконечная бойня.
Через пару часов прибыли местные медики. Часть раненых, тех, кто полегче, сгрузили и отправили в госпиталь. Почти пришедшего в себя лейтенанта почему-то оставили. Ослепшего Долю и любопытного зенитчика Павла, который стал иногда возвращаться в сознание, тоже. Ближе к вечеру привезли партию очень «тяжёлых». Их уложили на свободные полки и сообщили, что утром поезд отправится в Куйбышев.
«Не стоит нам здесь оставаться до вечера, — подумал вдруг Яков. — Не ровён час, сюда явятся фрицы. Начнут сыпать бомбами, и погибнешь в глубоком тылу ни за грош».
Однако никто не спрашивал мнения парня и эшелон санитарных вагонов остался на месте. Наступила летняя ночь, и всё произошло точно так, как представлял себе Яков.
Ближе к двенадцати раздался звук мощной сирены и поднял лейтенанта на ноги. Громкоговорители, что висели на станции, громко прокаркали: «Воздушная тревога!» — и начался налёт проклятых фашистов.
Ярко вспыхнули прожектора, и пошли чертить небо во всех направлениях. То один, то другой захватывал чужой самолёт с крестами на крыльях, неспешно летящий на огромной высоте.
Луч высвечивал бомбардировщик на чёрном бархате ночи и сопровождал до тех самых пор, пока он не уйдёт из воздушного пространства над станцией. Зенитки посылали снаряд за снарядом. Вспышки разрывов вспухали меж звёзд и тысячи крупных картечин летели в фашистов.
Попавшие под огонь самолёты открывали широкие люки и освобождались от нескольких тонн смертоносного груза. Они резко виляли в разные стороны, проводили противозенитный манёвр и спешили поскорее убраться в плотную тьму. Часть немецких стервятников получила повреждения корпуса и, дымя своими моторами, повернула на запад.
Один снаряд попал «хейнкелю» в левую несущую плоскость. Потеряв, половину крыло самолёт вошёл в штопор и, оглашая окрестности душераздирающим воем, устремился к земле.
От фюзеляжа тотчас отделилось несколько точек. Над ними раскрылись купола парашютов, и лётчики сбитой машины повисли над городом. Каждого из них захватил луч прожектора и вёл сколько мог. К месту посадки бросились милиционеры и стали искать четверых немецких пилотов.
Сброшенные бомбы посыпались вниз. Они подали в жилые дома, окружавшие станцию, на железнодорожные трассы и большие составы, стоящие вплотную друг к другу. Сотни килограммов тротила взрывались с оглушительным грохотом и разносили всё в мелкие щепки.
Огонь поджигал всё то, что могло бы гореть. Головни разлетались на множество метров, и от них начинали пылать другие постройки. Пожар разрастался и захватывал квартал за кварталом. Команды пожарных метались среди языков буйного пламени. Они разворачивали длинные шланги и при помощи ручных древних насосов пытались залить угли водой.
Один фугас попал в поезд Якова, и вагон с «тяжелыми» ранеными превратился в облако плазмы. Разорванный бомбой состав дёрнулся, как от удара. Буфера громко лязгнули. Задняя часть эшелона тронулась с места и пошла под уклон. Прямо на паровоз, оказавшийся сзади.
Находившийся рядом путеец схватил тормозной тяжёлый «башмак», лежавший между путями, и положил на блестящие рельсы. Колёса наехали на стальную колодку, и пошли дальше юзом. Послышался скрип железа. Вагоны остановились, и крушения удалось избежать.
К утру пожар потушили. Пути привели в надлежащий порядок, и санитарный состав двинулся дальше, к городу Куйбышев. Яков сидел на полке купе и смотрел в окно небольшого купе. Зенитчик увидел, как Саратов исчез далеко позади. Лишь после этого, парень поверил, что оказался в тылу.
Впереди лейтенанта ожидало лечение в течение нескольких месяцев. Он благополучно избавился от жесточайшей мигрени, вернулся в военную часть и участвовал в жестоких боях, вплоть до окончанья войны.
Военная проза. Рассказ «Бой на горной дороге»
Издан в журнале «Метаморфозы» Белоруссия № 4, 2018 г., стр. 237…238
Когда-то, очень давно, был у меня приятель Виктор Аксаков. Жили мы с ним в Самаре, недалеко друг от друга, учились в соседних классах, но каким-то неведомым образом попали в одну дворовую компанию. Благодаря этому обстоятельству, мы постоянно виделись с ним в десятилетке, на пляже и на футбольной площадке, где гоняли кожаный мяч.
По окончании школы, судьба развела нас в разные стороны, и мы стали встречаться от случая к случаю. Чаще всего на бегу, на остановке, у магазина или просто на улице.
Через какое-то время я случайно узнал, что его призвали на службу в Советскую армию. Да не абы куда, а в погранвойска, расположенные в Узбекистане. Виктор успешно окончил учебку, отслужил целых полгода и неожиданно для себя, попал в «СБО». Так назывались «сводные боевые отряды», которые в 1980-м году создавались в советских среднеазиатских республиках.
Затем, его подразделение получило приказ: — Форсировать реку под названием Пяндж и войти на территорию соседней братской страны!»
Так Виктор попал в самое пекло. Нужно добавить, что в это самое время много ребят из нашего города служили в, так называемом, ограниченном контингенте советских войск в Афганистане.
Если вспомнить историю, то в сравнении с тем же Вьетнамом, где в 1975 году разбили американскую армию, это была не война, а скорее, миротворческая операция. Как теперь говорят: — Принуждение к миру.
Наши войска вошли в эту республику по приглашению местных властей, построили военные базы в самых населённых местах и попытались стать буфером между враждебными силами, развязавшими гражданскую бойню. С одной стороны находилось руководство страны и верные им военные части, с другой повстанцы различного рода.
Пока наши специалисты-строители возводили для афганцев школы, заводы и фабрики, американцы снабжали моджахедов оружием и постоянно натравливали на советских людей. В этой непростой ситуации и оказался мой школьный приятель вместе со своим подразделением.
Едва они прибыли на ту территорию, в которой им предстояло служить, как их капитан получил срочный приказ: — Доставить продовольствие в кишлаки местных жителей.
Ранним солнечным утром, солдаты пригнали на склад десяток многотонных машин и заполнили их кузова
