Узнав, что судно возвращается, Антонио постарался принять участие абсолютно во всем, что в конечном итоге должно было оправдать его капиталовложение. Он хотел вникнуть во все подробности операции, не оставляя их в ведении только Маноло Пидре, с тем чтобы в дальнейшем он сам смог бы все это контролировать, ибо сей путь представлялся ему весьма многообещающим и полным неожиданностей. Поэтому Антонио побеспокоился о том, чтобы точно узнать место и время разгрузки, а также имена тех, кто будет принимать в ней участие, чтобы запомнить их и использовать в новых операциях, а также чтобы даже в случае своего отсутствия осуществлять через них надлежащий контроль. Затем, когда все сорок восемь бочек были вызволены без потерь, он должным образом устроил их распределение и оплату. Таким образом, Антонио получил первые в своей жизни заработанные им самим деньги. Это был капиталец, насчитывавший несколько тысяч реалов, о чем он столько мечтал с самого детства.
Он счел себя обязанным поведать обо всем своему другу, но, когда он это сделал, Бернардо Фелипе побледнел. И вовсе не потому, что осуждал действия Антонио, ибо для него было важно, чтобы его друг по-своему удачно распорядился денежной суммой, которую он сам же и помог ему обрести. Просто незадолго до этого он не смог подобающим образом ответить на вопрос Педросы по поводу доставки водки: он запнулся и, судя по всему, сильно побледнел.
В тот момент у него было лицо человека, застигнутого врасплох, хотя позже он смягчил это впечатление молчанием, осмотрительным и заговорщическим, оставившим все в состоянии благоразумной недосказанности, по крайней мере так ему хотелось думать. Бернардо предпочел хранить молчание, чтобы не сказать что-нибудь невпопад, ведь не он владел этой тайной; он попытался изобразить осмотрительность и благоразумие, что, впрочем, не слишком помогло ему в тот раз, поскольку не имело ничего общего с той осторожностью, которую он обычно проявлял в силу некоторых особенностей своего поведения и своих знакомств, часто весьма странных. Да, он сделал вид, что владеет ситуацией, но так, что это заставило Педросу насторожиться и задать себе вопрос, кому на самом деле принадлежит инициатива, каково происхождение и назначение доходов, полученных от предприятия, и это в свою очередь вызвало в нем гнев оттого, что ему пришлось принять участие в операции, которую подстроил мальчишка неполных двадцати лет от роду, сумевший управлять такими старыми лисами, как идальго из домов Эспиньяридо и Педроса, да еще двумя козырными тузами в придачу, зрелыми мужами тридцати и сорока лет, уже давно владевшими искусством делать то, что им заблагорассудится. Затем два друга долго смеялись, празднуя победу, и Антонио так и не заподозрил, какой гнев он пробудил и какую ярость вызвал.
Восторг, который вызвало в нем его первое предприятие, воодушевил нашего героя на вторую операцию, также подсказанную ему Маноло Пидре. Антонио отделил первоначальный капитал, ту сумму, которая осталась у него от феррольской поездки, а остальное вложил, следуя указаниям своего нового друга, в закупку кукурузы в нижних землях Галисии, с тем чтобы продавать ее на взморье Луго, используя уже другие пути распределения, не имевшие ничего общего с предыдущими. Намечая новую акцию, он и предположить не мог, что по анонимному доносу, составленному после первой проведенной им операции, ему придется предстать перед судом, где он будет осужден, и что именно второй операции, на которую он решился, можно сказать, весьма легкомысленно, суждено будет поддержать и упрочить его первые шаги. Кто донес на него? Он не мог утверждать это наверняка, но сердце, не имея, впрочем, на это никаких определенных или хотя бы приблизительных оснований, указывало ему на одного из его первых клиентов, хозяина дома Эспиньяридо.
У Родригесов Аранго были свои интересы на юге Галисии, и, как только Антонио узнал о возможности новой сделки, он переговорил со своим другом, предложив отправить его, Антонио, в Карриль на небольшом судне с грузом известняка для кирпичных заводов в устье лимана Ароуса. Пришедшая ему в голову мысль была весьма удачной. Он надеялся таким образом получить информацию о том, как обстоят дела с капиталовложениями в Карриле после смерти господина Гимарана. Бернардо принял предложение, а Антонио пообещал разузнать все, что только сможет. Он сел на корабль и вновь повторил плавание в Ферроль, но на этот раз без захода в столицу морского департамента, следуя далее по курсу, пока не показался лиман Ароуса; они вошли в его широкое устье, открывающееся в океан перед островом Сальвора.
В Карриле Антонио сделал все очень быстро. Он прибыл туда в полной уверенности, что он уже настоящий морской волк — такое истинное удовольствие получил он от плавания, намереваясь как можно скорее договориться с людьми, чьи имена и адреса предоставил ему Бернардо Фелипе, и одновременно закупить кукурузу по самым низким ценам; поэтому он не колеблясь отправился в долину Сальнес, в самые известные поместья, с тем чтобы попытаться получить скидку, приобретая большие партии кукурузы, положившей конец гегемонии Кастилии.
Он посещал особняки и таверны, вел разговоры с разными людьми, отстаивая интересы Аранго и свои собственные, и когда судно отправилось в обратный рейс, оно уже было до отказа загружено мешками с кукурузой, закупленной по весьма выгодным ценам, что представляло собой немалый риск; он прекрасно знал об этом, ибо вложенный капитал был большим и неопределенность результата тоже достаточной, ведь попадание воды в трюмы могло привести к тому, что зерно в мешках вздуется и тогда корпус судна лопнет, что приведет к немедленному кораблекрушению. Но он уже знал, что, коль скоро рассчитываешь на победу, ставки надо делать по-крупному, и он еще был полон тех радужных надежд на удачу в жизни, которые сама же жизнь постарается позднее потихоньку разрушить.
Антонио возвращался в самом восторженном настроении: он хорошо справился со всеми поручениями, данными ему наследником дома Гимаран, наилучшим образом соблюдя интересы своего друга, познакомился с Хосе де Андрес Гарсия из Риохи[71], который был немного старше его самого, но обладал столь же неуемной энергией; наконец, он надеялся получить доходы, укрепившись в намерении идти по избранной стезе, не заручившись покровительством ни одного святого, но пребывая в уверенности, что кто-то там, наверху, непременно позаботится о нем.
В течение месяцев, прошедших между днем смерти отца и возвращением Антонио из морского путешествия на юг Галисии, Бернардо Фелипе так и не почувствовал вкуса к управлению огромным имуществом, доставшимся ему в наследство. Удовлетворив свое первое любопытство относительно того, в каком состоянии все это находится, какие распоряжения оставил в завещании покойный, какой образ жизни он вел, какие помыслы двигали им (последние два момента подчас становятся ясными именно в завещании), он вскоре впал в апатию и даже стал считать недостойным будущее, ожидавшее его в этом огромном доме, где ему предстоит вести жизнь делового человека со всеми вытекающими отсюда последствиями. В чем же заключалось его будущее: в том, чтобы умножать все эти богатства, которые он и так считал более чем достаточными, жениться, иметь детей и вести ненавистную жизнь добропорядочного семьянина, отказавшись от всего того, что с детства так влекло его к себе? Успех Антонио в его втором предприятии и благоразумие, которое тот проявил, осуществляя его, вдохновили Бернардо на ряд умозрительных построений, приобретавших постепенно реальные очертания и вскоре вылившихся в окончательное решение.
Он догадался, что во время своего путешествия Антонио самостоятельно провернул еще одно дело и что при этом далеко не все в его предложении было продиктовано лишь великодушием и бескорыстием. Поэтому, когда Антонио сообщил ему о своем новом достижении, он в глубине души обрадовался этому. Но не стал ждать, пока тот доложит обо всех подробностях поездки, а постарался осторожно расспросить его о происхождении дохода, на который Антонио достаточно прозрачно намекал, не называя, однако, ни конкретных мест, ни, что практически то же самое, имен своих клиентов. Фелипе так и не удалось ничего узнать. И лишь позднее Антонио по собственной инициативе поведал ему, как он выгружал свой товар в портах всего побережья, каким клиентам он его продавал и как сумел таким образом утроить исходный капитал, рискованно идя в целях экономии на разгрузку в опасных местах, перевозя затем груз на телегах в ближайшие места распределения товаров, подвергаясь опасности, которую он не счел нужным скрывать от Бернардо. В конце концов он даже назвал ему имена клиентов и высказал свое удовлетворение по поводу того, что эти его мешки с кукурузой послужат тому, чтобы хоть немного смягчить голод, терзавший морское побережье, вынудив остальных торговцев снизить цены, уменьшив тем самым свою прибыль. Все это вдохновило Бернардо на принятие окончательного решения.
