Вечером полковник снова оказался у нее на пороге, но в этот его приход Маргарета была даже мила и пожертвовала старому фетишисту не только отцепленный от блузки подвявший букетик фиалок, но и ленточку от корсета, в которую тот вцепился, как в спасательный круг.
– Кстати, полковник, – окликнула она Данвиня, когда тот уже покидал ее номер, – ответьте мне на последний вопрос: гуляя по городу, я часто замечала за собой слежку. Это ваши люди?
Глаза полковника забегали.
– Ну что вы, дитя мое! Неужели я стал бы посылать ищеек по вашему следу?.. А как вы их заметили?
– Припудривая носик. Так, значит, это все-таки вы!
– Если вы имеете в виду наше посольство или агентуру, то может быть, но лично я никого за вами не посылал!
Маргарета только хмыкнула и поскорее закрыла дверь, потом подумала и, зайдя в ванную комнату, старательно вымыла руки. Потом еще немного подумала, и пустила воду в ванну. У нее было ощущение, будто она измазалась в чем-то липком и маслянистом, и чем дальше, тем больше она увязает в этом мерзком месиве.
Она не знала, что вокруг нее уже смыкается кольцо загонщиков. Предупреждение о нежелательности контактов с Маргаретой МакЛеод-Зелле, именующей себя Мата Хари, получили все ее друзья и начальники ее друзей не только во Франции, но и в Испании и России.
Решив поехать во Францию, она поехала навстречу своей смерти.
Париж, зима 1917 года
Когда мне сообщили, что Мата Хари пересекла французскую границу, я напился как свинья. Сбылось то, о чем я так мечтал и что методично готовил все последние годы. Она сама влетела в мою сеть, как глупый мотылек.
Мне удалось сделать невозможное – заставить три сильнейшие разведки мира слиться в экстазе, чтобы загнать в угол одну хрупкую женщину.
Англичане втравили нас в эту охоту, и Леду, забыв о своих благих намерениях, лез из кожи вон, чтобы подставить Мата Хари. Немцы, в свою очередь, обменивались телеграммами, где пересказывали все планы и деяния загадочного агента Х-21, в котором бы даже слепой опознал мою Грету.
У всех были свои цели, а в центре всего этого клубка сидел я и дергал за ниточки, точно сумасшедший кукловод.
В этот год Францию лихорадило от внутренних экономических, политических и военных проблем. Нужен был враг, на которого можно было списать резкое падение жизненного уровня, плохое командование, шатание в войсках. Лучше всего на роль «козла отпущения» подходили немецкие шпионы. И вот теперь «Дексьем бюро», потирая руки, ждало, когда приедет намеченная жертва.
В начале февраля поезд «Мадрид – Париж» прибыл на Аустерлицкий вокзал. Среди других пассажиров в нем прибыла и Мата Хари. В этот раз она остановилась в отеле «Плаза» и, едва распаковав багаж, сразу начала разыскивать Данвиня, клявшегося в Испании, что сделает все для «своей малышки», когда та приедет в Париж. И вот теперь она здесь, но ее мадридский знакомый как сквозь землю провалился. Тогда она помчалась к Леду, но контрразведчик тоже куда-то запропастился.
Напуганная и озадаченная женщина металась по городу, натыкаясь везде на закрытые двери, а когда все-таки настигла своих «шефов», то они заговорили с ней округлыми, ничего не значащими фразами.
Данвиня она поймала на вокзале в тот момент, когда военный атташе возвращался в Мадрид. При виде Маргареты, мечущейся по платформе в поисках его вагона, кавалер ордена Почетного легиона хотел спрятаться в туалете, но она его все-таки нашла, чтобы успеть обменяться только парой фраз. После чего тронувшийся поезд увез полковника на юг, а «его малышка» осталась на перроне, оглушенная новостью, что он ничего не передавал Леду ни о летчике, ни о взломанном коде, ни о Марокко.
Это был форменный заговор! Маргарета не могла понять, что происходит. Она честно служила Франции, передала кучу ценной информации, которая, как выясняется, никому не была нужна, а теперь от нее шарахаются, как от чумной.
Она удвоила усилия по поиску Леду, и тот, видимо поняв, что встреча неизбежна, принял наконец измученную неизвестностью женщину.
В этот раз он уже не улыбался и от всего отрекался.
– Вы разослали компрометирующие меня письма, – настаивала Маргарета.
– Первый раз слышу, – отвечал шеф «Дексьем бюро». – Это не я, а кто-то из агентов.
– Но агент не мог сделать такую рассылку! – кричала она.
– Разберемся и виновного отправим на фронт, – пожимал плечами Леду.
– Я хочу, чтобы мне заплатили за работу!
– А вы ничего не сделали!
– А как же марокканский десант? Французский летчик? Вскрытый радиокод?
– О десанте информация уже давно устарела, а об остальном впервые слышу.
– Но полковник Данвинь должен был вам сказать.
– Я не видел Данвиня.
– Я хочу уехать домой! Выдайте мне документы.
– Придется подождать пару дней… Да не паникуйте вы, мадам, все образуется.
– За мной идет постоянная слежка, прослушиваются разговоры, вскрываются письма!
– Это паранойя, мадам.
Маргарета поняла, что ей остается только смириться и ждать своей участи. Впрочем, Леду пообещал выдать ей через пару дней разрешение для поездки в Гаагу. Мата Хари приободрилась и даже посетила тех немногих друзей, кто для нее «был дома». Через два дня, как договаривались, она явилась за документами, но тут выяснилось, что Леду уехал на Ривьеру и ей придется ждать почти месяц, потому что без него ей не выдадут никаких бумаг.
Деньги снова оказались на исходе, правда, верный ван дер Капеллен прислал ей пять тысяч франков на адрес голландского посольства в Париже, но ей никак не удавалось их получить. Весь мир был против Маргареты МакЛеод-Зелле. За эти дни она не раз вспоминала свой ночной кошмар с пустой комнатой, ставший вдруг жуткой реальностью.
Чтобы не сойти с ума от страха, она пустилась во все тяжкие: мужчины, кабаре, выпивка. Несколько раз ездила навестить Гиме, но у того болели ноги, и он старался не выходить из дома.
При появлении его Галатеи лицо старика каждый раз начинало сиять от счастья, хотя он уже плохо видел и слышал. Узнав последние новости, он помрачнел и долго молчал с закрытыми глазами. Маргарета решила, что он заснул и надо тихо удалиться, как вдруг старик открыл глаза.
– Знаешь, Грета, – сказал он тихо, – я бы на твоем месте уничтожил все ненужные бумаги. Я мирный человек, далекий от рыцарей плаща и кинжала, но, по-моему, вокруг тебя идет нехорошая кутерьма. Ты точно не сотрудничала с немцами?
– Нет. Вернее, если быть до конца точной, то передавала им устаревшие новости в обмен на свеженькие франки.
– Ты говорила с Леду?
– Говорила, только толку было мало. Он попросил два дня отсрочки, после чего тут же удрал на Ривьеру. Его секретарша говорит, что Жорж будет только через месяц. Да я здесь от страха умом тронусь за это время!
– Не шуми. Это все равно ничего не решит. Кстати, на днях ко мне заходил Вадим, спрашивал о тебе. И вид у парня при этом был какой-то странный. Вы не поссорились?
– Да что ты! – У Маргареты отлегло от сердца. Ее мужчина был здесь и сможет защитить ее от происков Леду и Данвиня.
– Он был какой-то странный. Пришибленный, что ли. Один глаз у него видит неплохо, другой хуже, но, может, тоже восстановится. Он остановился в «Гранд-отеле».
– Почему в «Гранд-отеле»? Я же писала, что поселюсь в «Плаза»!
– Ты так ему написала? – не на шутку встревожился Гиме, приподнявшись с подушек, на которых полулежал на диване. – Что-то мне это очень не нравится. Тебе не стоило возвращаться сюда, Грета. Может, тебе куда-нибудь скрыться на время? В какую-нибудь глухую нормандскую деревушку, пока все не успокоится.
У Маргареты все внутри сжалось от этих слов. Гиме вслух произнес то, в чем она боялась себе признаться. Но ведь она ничего плохого не сделала! Она будет биться за свою репутацию! Вот приедет из Ривьеры Леду, и все прояснится. Должно проясниться.
Не оставшись на чай, накрытый уставшей госпожой Гиме в столовой, где уже давно не устраивались шумные вечеринки, она прямиком отправилась на встречу с Масловым.
Вадим должен понять, что она ни в чем не виновата, и переговорить с нужными людьми. В конце концов, она его невеста, и они должны считаться с будущей женой героя войны. Кто такие «они», Маргарета не могла объяснить. «Они» – это все те, кто не платил ей обещанные деньги, издевался над ней на пограничных переходах, лгал, следил, читал ее письма, порочил перед друзьями и грязными лапами лез в ее личную жизнь.
Взбежав по роскошной лестнице на нужный этаж, она забарабанила в дверь и через несколько мгновений, уже плача и смеясь, прижималась к родной груди. Обняв Грету за плечи, Маслов провел ее в свой номер, предварительно оглядев коридор в обе стороны. От лестницы к нему шел неприметный мужчина в пальто. Заметив, что на него смотрят, он тут же остановился и начал завязывать якобы развязавшийся шнурок. Вадим тяжело вздохнул и закрыл дверь.
