- Хочешь, я тебе буду каждый день собирать красивые цветы? - спрашивает мальчик, тронутый тем, как радостно перебирает его подружка цветы.
- Хочу! - быстро и с каким-то значением отвечает девочка, и что-то тревожащее пробегает между детьми, что почему-то не очень приятно Камиллу, но что быстро исчезает, когда дети выходят из-под тени тутовника на жаркую тропу, ведущую к Кош-арыку.
Дойдя до арыка, Камилл быстро прыгает в его прохладную воду. Девочка же сразу начинает рвать траву и в ее молчании чувствуется неодобрение - сначала, мол, надо сделать дело. Камилл выходит из воды и тоже молча начинает тягать сочные стебли вьюнков и скатывать их в большие клубки. Вдоль всей прибрежной полосы вьюнки щедро опутывают другие, растущие кверху травы. И очень скоро у мальчика оказывается заготовлено сочных стеблей в два раза больше, чем у девочки. Дети опытным глазом определяют, что собрано уже достаточно. Но еще остается трудоемкая процедура забивания травы в мешки. Джутовый мешок надо доверху заполнить травой, а потом нужно в него залезть и тщательно утрамбовать траву ногами. Если это сделано умело, то трава уминается на четверть мешка. Опять заполняется мешок и опять мальчик прыгает двумя ногами в мешке, а девочка поддерживает его края. И так повторяется до тех пор, пока мешок не становится твердым, будто в нем не стебли сочной травы, а туго скрученные тюки материи. Теперь остается зашнуровать мешок веревкой и все - гуляй!
Тоджи весело смеется, Камилл с радостным воплем вновь бежит в воду. Но Тоджи на берегу не видно, она зашла за земляной бугор и там, видно, снимает платье. Камилл недоумевает, зачем для этого нужно прятаться. Вдруг девочка появляется из-за своего укрытия и изумленный мальчик видит, что она совершенно голенькая. А если подумать, то какой ей быть? Ведь девочки узбекские не носят трусиков, они носят панталончики ниже колен. Что же, в таких панталончиках и купаться?
Мальчик растерян, девочка смущена. Но вскоре они весело плещутся в воде арыка, которая им чуть выше колен. Дно песчаное и чистое, можно брызгаться, подныривать, бороться в воде. Все бы хорошо, но странная девчачья нагота все же смущает Камилла. Впрочем, он скоро к этому привыкнет и будет всегда с нетерпением ждать, когда же Тоджи позовет его на Кош-арык собирать траву для коровы.
И я, как Камилл, всегда любил учебу, но в моей жизни школьные пути оказывались тернистыми. В первый класс я пошел, как уже было упомянуто, в первую военную осень. Моя школа находилась в здании бывшей Первой гимназии города Симферополя. От дома до школы я и мои сорванцы-товарищи добирались на трамвае, но не в его салоне, а "на колбасе" - так называлась изогнутая железная балка, торчащая сзади вагона. Если "колбаса" была занята, то мы ехали "на подножке", а на промежуточных остановках соскакивали с нее, чтобы, дождавшись момента, когда трамвай тронется, вновь вскочить "на подножку" и висеть, ухватившись за поручни. Злые трамвайные кондуктора ничего не могли поделать с такими мальчишками, потому что согнать их во время движения трамвая можно было, только подвергая драгоценную кондукторскую жизнь опасности сорваться на булыжную мостовую вместе с огромной кожаной сумкой - непременным атрибутом каждого кондуктора. А во время остановки трамвая мы отбегали в сторону.
Трамвай ползет как черепаха,
Вожатый спит, как бегемот.
Кондуктор лает, как собака:
- Пройдите, граждане, вперед.
Мама давала мне на булочку в буфете какую-то сумму денег (кажется, двадцать копеек), кроме того, я получал от нее какие-то копейки на трамвай. Экономя на транспорте и на школьном буфете, мы, мальчишки, копили деньги на всякие излишества, такие, например, как мороженое. В те времена у продавца мороженого были короткие цилиндрические стаканчики, на дно которого он укладывал вафельный кружок, затем ложкой заполнял стаканчик мороженым, подравнивал "заподлицо", вгладь, а сверху пришлепывал опять вафельный кружок. Поршенек выталкивал полученный столбик с торцовыми нашлепками из металлического цилиндрика, и ловким движением руки мороженщик передавал вам заказанное вами лакомство в обмен на звонкую монету. Вы держали это сооружение за торцы двумя пальцами правой руки, если, конечно, не были левшой, и ваш счастливый язык вылизывал изумительную замороженную смесь из молока и сахара из пространства между двумя, тоже очень вкусными, вафельными кружочками.
Кроме того, у мороженщика в ящике со стеклянной крышкой были еще и "эскимо на палочке", но это было дорогое удовольствие, и далеко не каждый мальчишка мог позволить себе такое роскошество.
Между прочим, у мороженщика было два железных цилиндрика - один короткий, другой в два раза длинней. Если вы такой богатый, что можете заплатить за длинный цилиндр, то я вам не советовал бы так поступать. Лучше взять два коротких. Не сразу, конечно, а когда съедите первый, то берите и второй - мороженого никогда много не бывает. Но если вы возьмете один длинный, то вы пожалеете об этом. Во-первых, вылизывать из пространства между сильно удаленными друг от друга вафельными кружочками неудобно, и когда перемычка становится узкой, есть очень большая опасность, что система разрушится и вывалится из вашей руки. Если вы умный и поняли, что сейчас должно произойти, и поэтому немедленно затолкаете теряющую устойчивость систему в рот, то (это - во-вторых) от большого холода во рту мороженое теряет свой вкус, да и вообще глупо съедать за две минуты то, что можно смаковать гораздо дольше.
Я не помню учительницу той первой моей школы, ни облика ее, ни имени. Помню только, что она давала мне задания переписывать в тетрадку тексты из учебника, в то время, как другие ученики писали в тетрадях палочки, крючочки и прочее. Дело было в том, что я к тому времени бегло читал, и учительница решила, по-видимому, что мой уровень знаний не позволяет ей заставлять меня писать какие-то бессмысленные палочки, крючочки, ну и прочее. Поэтому почерк мой всегда был отвратительным, за что мне доставалось в последующих классах школы. Но что теперь поделаешь.
Этим скучнейшим в моей жизни школьным дням не суждено было долго продолжаться. Я посещал школу на улице имени Карла Маркса полтора месяца. В середине октября в результате временно неудержимого наступления германской армии участились бомбежки города в дневное время, а потом грянула и оккупация. Так что первый класс я так и не окончил. Так у меня и осталось неоконченное первоклассное школьное образование. Нет, в целом я получил в последующих классах средней школы кое-какие знания, даже бином Ньютона удалось преодолеть. Но вот со знанием материала трех последних четвертей первого класса у меня туго. До сих пор.
В первую и вторую оккупационные зимы я школу не посещал - не знаю, работали ли в эти годы школы. На третью осень я пошел во второй класс. Мой дружок Димка, закончивший до войны аж два класса, пугал меня трудностями арифметики, но убедившись в моей непреклонной решимости идти не в постылый первый, а во второй класс, начал меня тренировать. Задачи, которые он мне зачитывал из учебника второго класса, я решал сразу же. Но оказалось, что в моем образовании, действительно, имеется зияющий пробел - я решал эти задачи эмпирически. Этого существующая во всех цивилизованных странах школьная система не допускала! И Димка научил меня решать задачи как принято, в согласии с некоторым алгоритмом: первым вопросом требуется узнать, вторым вопросом требуется узнать... Так я вошел в парадигму современной методологии, не то к многочисленным идеологическим ошибкам, зафиксированным в моем досье, добавился бы и грех "ползучего эмпиризма", с которым так трудно боролись лучшие умы в нашем отечестве.
Забегая вперед скажу, что и второй класс я не смог закончить, - на этот раз из-за неудержимого наступления Советской армии. И хорошо, что не закончил, скажу я вам. Бог с ними, со знаниями четвертой четверти. С чистой совестью могу я теперь говорить где угодно и кому угодно, что не закончил за всю свою жизнь ни единого класса несоветской школы. Зачем мне эти мурашки? И без того инспектора отделов кадров советских учреждений, увидев в "Личном листке по учету кадров" в графе "Проживали ли Вы на территории, находившейся под временной оккупацией в годы Великой Отечественной войны?" простодушное "Да", вписанное моей рукой, брались за телефонную трубку и просили меня подождать за дверью. Проживать проживал, но ни единого класса не закончил я в школе, находящейся вне юрисдикции родного советского районо. Между прочим, по поводу того, что я "Да", что проживал - ведь проживал я не по своей инициативе, а вследствие неудержимого отступления Красной армии...
