Давид понял, чего тот ждёт.
– Можешь взять с собой, кого хочешь. Я же сказал, Амаса больше не командующий.
Авишай широко улыбнулся, буркнул: «Шалом!» и направился к выходу. Вернулся.
– Помнишь, Давид, как один бунтовщик не послушал советов Ахитофеля? Мы теперь исполним тот совет: никого не ждать, гнаться с теми силами, что у нас есть. И убьём одного только Шеву бен-Бихри. Вот так!
Оба засмеялись, и Авишай потопал к воротам, за которыми – Давид не сомневался – ожидал брат Иоав.
Преследовать Шеву бен-Бихри вышли из Города Давида люди Иоава, гатийцы и Герои. Когда они были у Голубой скалы в Гивоне, перед ними предстал Амаса. Никто не ожидал такой встречи. Солдаты остановились. Авишай соображал, как поступить, а Амаса во все глаза смотрел на солдат.
– Куда это вы? – проговорил он и засмеялся. – Ну, прямо как на войну!
– Ты собрал иудеев, как приказал король? – спросил, приближаясь к нему, Авишай.
В этот момент из первого ряда колонны выступил хорошо знакомый Амасе Рыжий и быстро направился к скале, выкрикивая на ходу:
– А может, он не хотел гнаться за Шевой бен-Бихри? Он-то знал, что Шева вёл своих людей к нему на помощь, да опоздал.
Иоав одет был в своё воинское одеяние, на котором пояс с мечом в ножнах, прикреплённых к бедру. И когда Иоав подошёл, ножны упали.
– Дурная примета! – пошутил Амаса, не заметив, что меч из упавших ножен как бы случайно задержался в руке у Рыжего.
И спросил Иоав Амасу:
– Здоров ли ты, брат мой?
И взял Иоав Амасу правой рукой за бороду, чтобы поцеловать его. И Амаса не остерёгся меча, бывшего в руке Иоава, а тот поразил его в пятое ребро. И выпали внутренности Амасы на землю, и Иоав не повторил удара. Умер Амаса.
Авишай и брат его погнались за Шевой бен-Бихри.
Но войско не двинулось с места, не в силах переступить через тело Амасы бен-Етера, лежащего в крови посреди дороги. Тогда оруженосец Авишая убрал Амасу с дороги в поле, и набросил на него плащ. И когда тот был унесён с дороги, все устремились за Иоавом, чтобы преследовать Шеву бен-Бихри. А тот уже прошёл через уделы всех племён Израиля до Авел-Бейт-Маахи. Иоав пришёл и осадил город.
Перед городом насыпали вал до верха стены, и войско Иоава начало разрушать стену, чтобы обрушить её.
Старейшины Авел-Бейт-Маахи совещались, как поступить с мятежником Шевой бен-Бихри. Древний закон гласил, что, если город окружён, и враг требует выдачи многих иврим, то сдаваться нельзя. Но если переговоры ведутся об одном иври, который приговорён королём иврим, следует посовещаться и выдать его, если он действительно беглый преступник.
На рассвете братья Цруи поднялись на штурмовой вал посмотреть на осаждённый город. В долине за их спинами просыпалась армия. В сером тумане рассмотреть что-либо было невозможно, но братья представляли себе, как солдаты в сырых от росы рубахах плетутся по одному за горячей кашей, как они складывают палатки и ругаются со стражниками, которые ходят по стану с палками и будят всех, кто прячется в надежде ещё чуть-чуть поспать. И Авишай, и Иоав знали, что рассеется туман, солнце обогреет землю и людей, и заспанные лица солдат разгладятся. И когда они ринутся на противника, ни один враг не сможет выдержать их напора.
Вдруг с городской стены закричала женщина:
– Послушайте! Послушайте! Подойди сюда, Иоав, чтобы мне поговорить с тобой.
Подошёл он к ней, и спросила женщина:
– Ты ли, Иоав?
И сказал он:
– Я.
И сказала она ему:
– Выслушай слова рыбы твоей.
И ответил он:
– Я слушаю.
И она сказала так:
– Если бы ты сперва поговорил с жителями города, всё бы уже решилось. Я из мирных и верных людей в Израиле. Ты хочешь разрушить один из наших городов? Зачем тебе губить надел Господень?
И отвечал Иоав:
– Не бывало такого, чтобы я разрушил, это неправда. Но человек с гор Эфраима по имени Шева бен-Бихри восстал на короля Давида. Выдайте его одного, и я отойду от города.
И сказала женщина Иоаву:
– Голова его будет сброшена тебе со стены.
И пришла женщина ко всему народу со своей разумной речью. И отсекли голову Шеве бен-Бихри, и сбросили её Иоаву.
И затрубил он в шофар, и отошли все от города, и возвратились в Город Давида.
Три тысячи лет я здесь не был…
Мне мешает Турецкая стена и шоссе под нею, разделившее Город Давида пополам. Я прохожу через Мусорные ворота, покупаю билет в Археологический сад, поднимаюсь на Офел и смотрю вниз. Тогда мне не мешает ничего, как будто я никогда не покидал гору Мориа и Город Давида. С террасы, где тогда стояла крепость Сион, я вижу остатки дома мальчика Йосефа, их раскопали археологи. Примерно через год после Заиорданского похода в Городе Давида случилась эпидемия – наверное, её завезли из Аммона. Смерть выкосила весь род Йосефа. В восемь лет мальчик осиротел, да ещё и остался с двумя маленькими сёстрами на руках. Разорённая эпидемией община ничем не могла ему помочь, и он, не жалуясь и ни на кого не рассчитывая, начал сам вести хозяйство, учась у взрослых, как обрабатывать землю, как сеять ячмень, как ухаживать за полем, как укрываться от холодов. Дети вместе с ним чинили дом после весенних наводнений, собирали и сушили дикие плоды и целебные травы.
И выжили. Когда через несколько лет городская община оправилась от беды, Йосеф и его сёстры уже не нуждались в помощи, не боялись ни злых духов в доме, ни грабителей. Авишай бен-Цруя взял мальчика на службу в обоз отряда Героев – это была единственная просьба Йосефа, – и сёстры стали получать каждый месяц зерно и оливковое масло, как полагается семье отрока при войске. Я и сейчас ясно вижу серьёзное лицо мальчика, его внимательные карие глаза, слышу тихую приветливую речь, вот только не могу вспомнить его судьбу. Кажется, при Шломо он ушёл из армии и стал водить караваны из Цидона в Эйлат.
***
Два года голода подряд тоже выпали на время правления старого Давида. В первый год небо над страной вдруг покрылось тучами саранчи, пожравшей всё, что было на полях и деревьях. На следующий год Господь не послал зимних дождей, и все посевы засохли.
Вымирали целые семьи, селения пустели, в наделах племён Йеѓуды и Шимона осталась половина овец. На юге поднимались все, у кого ещё были силы, и, подобно праотцам, шли в Египет. Следы их засыпаны синайским песком.
Солдаты из иноземных крепостей, охранявшие дороги Земли Израиля, бежали из Кнаана в свои страны, благополучие которых определяли не дожди, а великие невысыхающие реки: Нил, Тигр, Евфрат. Опустевшие крепости стояли открытыми, но у разбойников не было сил их разграбить.
Каждое утро Давиду сообщали, что ещё в нескольких местах колодцы вычерпаны до дна и что ещё в нескольких селениях не осталось в живых ни людей, ни скота. Во дворе королевского дома с утра собирались голодные – целыми семьями, с младенцами и стариками. «Бог поставил над нами короля, – говорили они. – Пусть Давид даст нам воды и хлеба, чтобы мы не умерли с голоду».
Ежедневно все, кто ещё держался на ногах, поднимались к жертвеннику и просили у Бога послать дождь. Давид помогал коэнам Эвьятару и Цадоку вести службу, но силы его были на исходе, и при виде умирающих от голода людей он вдруг переставал понимать, что происходит. Однажды король приказал, чтобы к нему привели главу племени хивви-гивонитов, которые по договору, заключённому с ними Йеѓошуа бин Нуном, поставляли воду и дрова для жертвенника иврим.
– Ну, – сурово спросил Давид, – где вода и где дрова?
– Король, – ответил ему хивви. – Два года нет дождя в Кнаане. Колодцы вычерпаны, деревья засохли.
– Я знаю, что в ваших тайных колодцах полно воды, а запасов дров хватит ещё на несколько лет.
Хивви задумался.
– Король, – начал он, – тебе лучше знать, что засухой вы, иврим, наказаны за грех. Спроси у своего Бога.
– Ты говоришь так, будто знаешь, за какой грех, – Давид привстал. – За какой же?
– Это не мы нарушили договор, заключённый с вашим вождём Йеѓошуа бин Нуном, а король Шауль. Когда он избивал коэнов в Нове за то, что они спрятали тебя, он заодно уничтожил и всех хивви-гивонитов, живших при новском жертвеннике.
– Нов разорил не Шауль, а князь Доэг из Эдома.
– Доэг? – хивви усмехнулся. Давид вспомнил, как вскоре после событий в Нове Доэга нашли в роще пиний с перерезанным горлом.
– Когда вы обманули Йеѓошуа бин Нуна, – сказал Давид, – и народ требовал убить всех хивви-гивонитов, Йеѓошуа сказал: «Но мы дали им слово». Вас оставили в живых, только обязали во всех поколениях поставлять иврим воду и дрова для жертвоприношений. Так или нет? Ты хочешь, чтобы я послал к вам в Гивон Иоава бен-Црую с солдатами?
