дело портив Третьяка сейчас было совсем не в интересах Каминского.
— Владимир Алексеевич, я вынужден просить вас забыть об этом деле, — сказал бургомистр.
— Как забыть? Но Третьяк ограбил республику!
— Я понимаю, но сейчас после того, как убит наш лидер, я не могу бросить тень еще и на начальника полиции. Это будет новый удар по престижу самоуправления. Сейчас этого допустить нельзя. Немцы и так нами недовольны и могут вообще запретить нас как самостоятельную единицу. Я всеми силами сейчас пытаюсь продолжать дело нашего павшего вождя.
— Значит, расследования деятельности Третьяка не будет?
— Нет.
— И он останется на своем посту?
— Да. Дело в том, что Третьяком довольны немцы. Штурмбаннфюрер Дитмар считает его хорошим начальником полиции. И ликвидация большевистского подполья его заслуга. Конфликтовать с СД я сейчас не могу.
— Но что по моему делу? Меня обвинили в страшном преступлении — шпионаже!
— Я снимаю с вас все обвинения, господин Демьяненко. Ваше поведение в плену у партизан сняло с вас все подозрения. И больше никто не бросит тени на ваше имя. Вы удовлетворены?
— Да, господин обер-бургомистр.
* * *
Москва,
Управление НКГБ СССР.
1 февраля, 1942 год.
Старший майор государственной безопасности Иван Артурович Нольман получил шифровку от «Мертвеца». Тот подтверждал, что сведения, полученные через партизан от Витязя, соответствуют действительности.
Он сделал доклад своему начальнику комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову.
— Похоже, что ваш человек, Владимир Иванович, смог удержаться в Локте даже после того, что там устроили люди Сабурова.
— Капитан Свиридов мой ученик, Иван Артурович. Причем лучший ученик. Я в него всегда верил. Но вы проверяли моего человека по своим каналам. Мнения Сабурова вам оказалось мало.
— Дело слишком серьезное, Владимир Иванович.
— Это Генеральный комиссар госбезопасности поручил вам перепроверить Свиридова, Иван Артурович? Как видите и мне кое-что известно.
— Тогда вы понимаете, Владимир Иванович, что вашему агенту нужно сильно постараться, чтобы остаться в живых.
— Свиридов лично ликвидировал Воскобойника и смог остаться в Локте. Я думаю, что это показатель высокой эффективности агента, Иван Артурович.
— Но вы помните, по какому делу его осудили.
— Дело против Свиридова закрыто.
— Владимир Иванович, вы давний работник ОГПУ. И вы, как и я, работали в Иностранном отделе. Дело Ежова всегда останется делом Ежова. И никакого срока давности здесь нет и не будет. Берия отпустил вашего протеже. Но это не значит, что он его простил.
— Вы же знаете, что Свиридов никакого отношения не имеет к делу Ежова!
— Да что толку от нашего с вами знания, Владимир Иванович? Свиридов ходит по лезвию. И сейчас мне чудом удалось его отстоять. И я сказал Лаврентию Павловичу, что Свиридов (Витязь) нам еще пригодится. Но ему просто необходимо попасть в свиту нового бургомистра Каминского.
— У Витязя после ухода партизан нет связи.
— Я уже подготовил группу для него.
— Рация?
— И рация и опытный радист. Самому Витязю больше рисковать не придется и сидеть на ключе.
— Как скоро вы готовите заброску, Иван Артурович?
— Через неделю будет завершена подготовка и группа отправится за линию фронта.
* * *
Локоть.
Локотское самоуправление.
Управление службы СД.
1 февраля, 1942 год.
Штурмбаннфюрер фон Дитмар внимательно выслушал доклад начальника уголовной полиции Третьяка.
— Таким образом, господин штурмбаннфюрер, Владимир Демьяненко не ушел с партизанами, но остался в Локте. Я был удивлен, когда узнал об этом. Никак не ожидал от него такого.
— Вы продолжаете настаивать на том, что господин Демьяненко агент красной разведки?
— Теперь я уверен в этом, герр штурмбаннфюрер. Если ранее сомнения у меня и были, то теперь нет.
— Но после нападения на Локоть и убийства Воскобойника, зачем ему возвращаться?
— В Локте для него много работы.
— Но он не может не догадаться, что будет под подозрением. Его начальство в Москве должно это знать.
— Я думаю, что у Демьяненко не было выбора, герр фон Дитмар.
— Что вы имеете в виду?
— Я видел его лицо, герр барон.
— И я его видел. И что с того? Чем вам не нравиться его лицо?
— Мне еще тогда он показался странным. Человек молодой, но уже надломленный морально. И я понял почему. Он был осужден по политической статье.
— Вот как? — удивился Дитмар. — И с чего такой вывод?
— Это моя догадка, герр барон. Только догадка. Но именно в этом случае все сходится.
— Объясните.
— Его вытащили из лагеря и отправили на это задание. Именно тогда, когда мы уничтожили Локотское подполье. Большевики послали сюда смертника. И возвратиться Демьяненко не может. Там его ждет смерть.
— Но ведь если он агент, то задание свое выполнил.
— Убийство Воскобойника? Не думаю, что этого будет достаточно, чтобы выкупить его жизнь. В сущности, разве удар, который нанесли по Локтю партизаны такой сильный? Разве без Воскобойника республика прекратит свое существование? Наоборот — мобилизация Каминского только ускорит формирование отрядов для борьбы с партизанами. В Москве это быстро поймут.
— Возможно, что вы правы, господин Третьяк. Возможно! У вас есть план как нам использовать Демьяненко?
— Он надломленный человек. Надломленный большевиками в лагерях. И он агент Москвы. Это можно использовать.
— Дезинформация большевиков через него?
— И не только, герр барон. Большевики не оставят Локоть своим вниманием.
— Уверен, что не оставят, господин Третьяк. Хорошо. Я принимаю ваше предложение. Разрабатывайте Демьяненко. Но не торопитесь. С ним, если он действительно агент Москвы, нужно работать осторожно.
— Я вас понял, герр барон. Разрешите идти?
— Идите, господин Третьяк.
* * *
Дитмар в свое время доверил проверку Третьяка следователю Локотской полиции Лисовину. Тогда, в ноябре 1941-го, он считал, что выбор верен. Лисовин был конкурентом Третьяка, который занял пост начальника полиции. Но теперь после того, как Лисовин исчез, результаты его проверки можно поставить под сомнение.
Дитмар еще раз просмотрел доклад Лисовина. Тот характеризовал Третьяка как надежного человека, враждебно настроенного к советской власти.
Фон Дитмар вызвал к себе в кабинет гауптштурмфюрера Нольке. Он три дня назад дал ему задание выяснить, что происходит в канцелярии нового обер-бургомистра.
— У меня был господин Третьяк, Нольке. И изложил свой план действий. Весьма завлекательный план, скажу я вам.
— И что он предложил, герр барон?
— Игру с Москвой.
— Третьяк? Но он начальник полиции Локтя. Он еще не служит в контрразведке СД. С чего у него такие планы?
— Он считает, что обнаружил агента Москвы в Локте.
— И это господин Демьяненко?
— Так полагает Третьяк.
— Я выяснил, что за интриги Третьяк плетет в канцелярии бургомистра. Он захотел все списать на Демьяненко. Нападение партизан, исчезновение следователя Лисовина, смерть Воскобойника. Как выгодно найти того, кто станет
