за день это исправить! Ты более подходящая кандидатура! Ладно, капитан, я пошел дальше, а ты жди распоряжения!
Мы пожали друг другу руки и отдав воинское приветствие, разошлись по своим местам.
— Шо товарищ гвардии капитан, завтра в бой? — подслушав наш с замполитом разговор, спросил Столярчук.
— Послезавтра. Давайте приводите в порядок машину! Чтоб все в ажуре было! — приказал я.
— Слушаюсь! — нырнув обратно в палатку, ответил Столярчук.
Весь вечер четвертого числа, и весь день пятого, мы основательно готовились к предстоящему наступлению. Соседние экипажи, так же пребывали в полной боевой готовности. К 17:00 часам, к нам в расположение прибыл командир полка полковник Котов, начальник особого отдела полковник Кулагин, и заместитель по политчасти капитан Ильницкий. Замполит приказал построиться всем экипажам в одну шеренгу, и мы стремглав выстроились на передке.
Полковник Котов пробежался глазами по всем присутствующим, и после некоторой паузы произнес:
— Товарищи, танкисты! Завтра мы идём в бой! Перед нами фашистское логово, поработившее Венгрию! Наша задача выбить мерзавцев, не давая им возможности уйти в тыл! Сегодня, в этот день, я хотел бы выделить несколько командиров из ваших экипажей! В руках у меня, приказ о новых назначениях и наградах, которые наконец-то нашли своих героев! (открывая красную папку, он продолжил)
— Командир танка № 3, лейтенант Авдеев, выйти из строя!
— Наводчик танка № 3, ефрейтор Батюк!
— Командир танка № 9, старший лейтенант Суслов!
— Механик-водитель танка № 9, сержант Соколов!
— Командир танка № 112, младший лейтенант Бестужев!
— Заряжающий танка№ 112, сержант Чумак!
— Командир танка № 7, капитан Петровский!
— Заряжающий танка № 7 старшина Карасев, и стрелок-радист сержант Столярчук, выйти из строя!
Одним длинным шагом мы тотчас же вышли вперед.
Полковник, посмотрев на нас, вскоре добавил:
— Все те фамилии, которые я назвал! На вас пришли наградные листы. Все вы, несколько лет назад принимали участие, в самой трагической и героической обороне Сталинграда! Поэтому, спустя столько времени, награда все-таки дошла до вас! — сказал Котов, после чего подойдя к каждому бойцу с замполитом, лично закреплял на груди пришедшие медали «За оборону Сталинграда». Остановившись на мне, он добавил:
— А вы, если я не ошибаюсь, Петровский?
— Так точно, товарищ гвардии полковник, командир экипажа номер «7» гвардии капитан Петровский!
— Для вас у меня особое распоряжение! Капитан Ильницкий мне предложил вашу кандидатуру, на должность командира танкового взвода.
— Спасибо, товарищ гвардии полковник! Постараюсь оправдать доверие!
Котов, откинув ворот моей телогрейки, прикалывая медаль, сказал:
— Какой иконостас у тебя на груди! Мальчишка еще совсем, а наград сколько имеешь!
— Так получилось, товарищ гвардии полковник! — скромно опустив глаза вниз, ответил я.
— Сразу видно активный участник боёв. С какого времени на фронте?
— С июля 41-го!
— М-да… Война эта мать её, таких ребятишек молодых перемалывает! Ну да ладно! Видимо мы с руководством не ошиблись на твой счет!
Пожав друг другу руки, он добавил:
— Принимай первый взвод, гвардии капитан! Завтра поведёшь своих товарищей в бой! Головой зря ни рискуй! Наград на твой век хватит!
— Спасибо товарищ гвардии полковник! Только я воюю не за награды, а за Родину!
— Похвально! — похлопав по плечу, отошел вскоре на некоторое расстояние, и отдавая честь, произнес:
— Благодарю за службу товарищи офицеры!
— Служим Советскому союзу! — прозвучал хоровой ответ.
— Вольно, разойтись по экипажам!
***
Познакомившись с моим новым взводом, я выяснил, что в моем подчинении входило всего три танка, и соответственно три экипажа: машины лейтенантов Карякина и Красникова и старшего лейтенанта Суслова. После награждения, мы собрались в общей землянке, и обговаривали предстоящее наступление. Поздно вечером, когда мои подчиненные легли отдыхать, я сел у печурки, снял все свои награды, и завернув их в платочек убрал в вещмешок. Складывая личные вещи, я задумался, что в свои двадцать три года, за все время этой страшной войны, я дослужился до капитана, мою грудь украшают несколько нашивок за ранение, три ордена и три медали.
«Эх, видела бы сейчас меня моя супруга!» — засмотревшись на платочный сверток, подумал я. Вдруг мои мечтания, прервал неимоверный храп Карасева. Он храпел так сильно, что даже мотор нашей «семерки», в сравнении с ним, просто легкий стрёкот. Посмотрев на них на всех, меня немного охватывало чувство страха. До этого я нес ответственность только за свой экипаж, а теперь руководство доверило мне целый взвод. Целых пятнадцать человек за которых я в ответе, поведу завтра на смерть.
Из-за этих переживаний сна конечно же не было, и накинув на плечи телогрейку, вышел из палатки покурить и насладится природой.
Знаете ли вы венгерскую ночь? О, вы не знаете венгерской ночи! В нее нужно всматриваться. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздвинулся еще необъятнее. Зимняя ночь, наполненная хладными тайнами, накрывает собою город, словно невесомым, но леденящим покрывалом. На земле искрится пушистый снежок, приятно хрустящий под ногами, в воздухе витает морозный аромат зимы и разогретых консервов, раздающийся из соседней палатки. Оголённые и невзрачные деревья от холодного шёпота ветра сковываются белым инеем, постепенно превращаясь в сказочные растения из неведомых миров. Обыденный город перевоплощается в волшебные владения самой царицы Зимы. И вокруг так тихо и спокойно, что ни вольно начинаешь забывать про этот завтрашний бой, да и про войну вообще! Наши сапоги дошли до самой Европы, открыв врата в логово неприятеля, дабы навсегда покончить с этой коричневой чумой.
— Эхе-хе! — произнес я тихим голосом, выдыхая табачный дым папиросы. Простояв еще пару минут, я вскоре вернулся в расположение. В нашей палатке темно. Только маленькая буржуйка, слабо горящая в титановой бочке, своим тусклым светом разгоняет этот мягкий мрак. Тишина. Лишь изредка загадочное безмолвие нарушается неведомыми звуками Карасевского храпа и матершиной, исходящей от Столярчука в адрес старшины. Улыбнувшись этого всему, я прилёг возле печки и закрыв глаза, убыл в мир сновидений.
***
Утро. На улице было еще темно, только белый венгерский снег, простирался по всей передовой. К шести утра, приведя себя в порядок, мы заняли боевые позиции. Позади нас прибыли самоходчики седьмой гвардейской армии, для поддержки огнём стрелковых частей. Включив радиостанции, мы ждали приказа о начале наступления.
— Всем «коробочкам» внимание! — раздался голос в наших шлемофонах, — Держаться строго за пехотой! Следить за окнами и подвалами! Самоходки будут в двухстах метрах от вас. За родину ребята!
Три зеленые сигнальные ракеты, взмыли над нашими позициями. Пехота с криками «Ура!», рванула вперед, и следом двинулись мы.
— Женя заводи! — приказал я мехводу оценивая обстановка в свой триплекс, — Взвод! Делай как я! Вперед!
Наш взвод сорвался с места, догоняя другие экипажи. Картина мне напоминала бои
