— Нет, он чувствует себя превосходно, и его здоровье меня каждый день поражает.
— Ляг на эти теплые плиты рядом со мной.
— Простите меня, я плохо выношу солнце.
Тело Нефертари очаровывало душу; оно было похоже на тело богини Запада, чья улыбка освещала потустороннее и этот мир. Лежа на спине, вытянув руки вдоль тела, с закрытыми глазами, она была одновременно близка и недосягаема.
— Почему ты так взволнованна, Изэт?
Снова сомнения охватили вторую супругу Рамзеса; должна ли она следовать принятому решению, или убежать отсюда с риском показаться сумасшедшей?
К счастью, Нефертари не глядела на нее. Нет, случай был слишком хорош. Изэт не должна упустить его.
— Ваше Величество, Ваше Величество, я хотела бы...
Красавица Изэт встала на колени возле лица Нефертари; царица осталась неподвижной, залитая солнцем.
— Ваше Величество, я хотела убить вас.
— Я не верю тебе, Изэт.
— Да, я должна вам признаться в этом... Эта ноша становится невыносимой. Теперь вы знаете.
Царица открыла глаза, приподнялась и взяла руку Красавицы Изэт.
— Кто попытался сделать из тебя убийцу?
— Я поверила, что вы не любите Рамзеса и что в вас живет только честолюбие. Я была слепой и глупой! Как могла я слушать такую, достойную презрения клевету?
— Каждый человек испытывает моменты слабости, Изэт; зло пытается захватить сознание и подавить сердце. Разве не главное, что ты устояла в этой ужасной борьбе?
— Мне стыдно за себя, так стыдно... Когда вы решите, чтобы я предстала перед судом, я приму любой приговор.
— Кто обманул тебя?
— Я хотела признать ошибку, Ваше Величество, а не играть роль доносчицы.
— Стремясь уничтожить меня, метили в Рамзеса, ты должна сказать мне правду, если любишь царя.
— Вы... вы меня ненавидите?
— Ты не гордячка, не интриганка, у тебя хватило смелости признаться в своих ошибках; в моем сердце нет ненависти, я все еще расположена к тебе.
Изэт заплакала и заговорила от избытка чувств, освобождая свое сердце.
На берегу Нила Моисей собрал тысячи евреев, сопровождаемых зеваками, пришедшими из различных кварталов столицы. По слухам, воинственный бог евреев осуществит великое чудо, доказывая то, что он более могущественен, чем все боги Египта, вместе взятые. Не должен ли был Фараон удовлетворить требования пророка?
Вопреки мнениям Амени и Серраманна, Рамзес решил не запрещать происходящее. Послать армию и стражу, разогнать собравшихся было бы неразумно; ни Моисей, ни евреи не нарушали общественного порядка, бродячие торговцы радовались огромной толпе.
С террасы своего дворца Фараон смотрел на реку, на берегу которой происходила вся эта суматоха; но все время думал только о страшных признаниях, сделанных ему Нефертари.
— Существует ли сомнение?
— Нет, Рамзес, Изэт искренна.
— Я должен сурово наказать ее.
— Я требую твоего прощения; из-за любви она чуть не совершила ужасного преступления. Но непоправимого не произошло, и благодаря ей мы знаем, что твоя сестра Долент ненавидит тебя до такой степени, что может пойти на убийство.
— Я надеялся, что она победила демонов, которые разъедали ее душу много лет назад... Но я ошибался. Никогда она не изменится.
— Ты предашь Долент суду?
— Она откажется от всего и обвинит Изэт, что та все придумала; суд закончится простым скандалом.
— Подстрекательница убийства останется не наказана?
— Нет, Нефертари; Долент использовала Изэт, мы используем Долент.
На берегу волнения и крики улеглись.
Моисей бросил свой посох в Нил, вода приобрела красный оттенок.
Пророк набрал немного воды в чашу и вылил на землю.
— Будьте все свидетелями этого чуда! По воле Яхве вода Нила превратилась в кровь... И если его желание не будет исполнено, она наполнит все каналы страны, и рыба погибнет. Это будет первое бедствие, которое испытает Египет.
В свою очередь Ка набрал в чашу странную воду с острым запахом.
— Ничего подобного не произойдет, Моисей; это всего лишь красная волна паводка. В течение нескольких дней эту воду нельзя пить, и нельзя употреблять рыбу. Если речь идет о чуде, то им мы обязаны природе, и должны уважать ее законы.
Молодой и хрупкий Ка не испытывал страха перед огромным Моисеем. Еврей сдержал свой гнев.
— Это прекрасные слова, но как объяснишь ты то, что мой посох вызвал поднятие воды?
— Кто станет оспаривать пророка? Ты предчувствовал изменение воды, силу, которая идет с юга, и день, когда появится красная волна. Ты знаешь эту страну так же хорошо, как я, ни один из ее секретов не скрыт от тебя.
— До сих пор, — повысил голос Моисей, — Яхве довольствовался предупреждениями. Так как Египет упорствует в сомнении, он нашлет на него другие несчастья, более страшные.
Аша сам отнес письмо Великой Супруге Фараона, которая беседовала с Рамзесом, обсуждая различные хозяйственные проблемы.
— Вот послание, Ваше Величество, оно от императрицы Путухепы. Я надеюсь, что его содержание вас не разочарует.
— Вы не хотите нам его прочесть, Аша? С одной стороны, вы в совершенстве владеете хеттским языком; с другой — исходящая из Хаттусы информация напрямую касается вас.
Глава египетской дипломатии подчинился.
«Моей сестре, царице Нефертари, Супруге Сына Солнца, Рамзеса Великого.
Как чувствует себя моя сестра, в полном ли здравии ее семья, превосходны и крепки ли ее лошади? В нашей стране наступил прекрасный сезон. Высок ли будет уровень воды в Египте?
Я получила длинное письмо от моей сестры Нефертари и прочитала его с огромным вниманием. Император Хаттусили очень недоволен появлением презренного Урхи-Тешшуба в Пи-Рамзесе. Урхи-Тешшуб — дурной человек, жестокий и трусливый. Он должен быть выдан и переправлен в Хаттусу, чтобы здесь быть осужденным. Император Хаттусили выказывает неуступчивость в этом вопросе. Но не является ли мир между нашими странами такой ценою, которая стоит некоторых жертв? Конечно, невозможно найти компромисс в отношении Урхи—Тешшуба, и император никогда не откажется от его выдачи. Все же я настаивала, чтобы он признал правоту Рамзеса, который держит данное слово. Какое доверие могли бы мы иметь к государю, изменившему своему слову?
Итак, хотя случай с предателем Урхи-Тешшубом не подлежит обсуждению, почему бы не предположить его уже решенным, чтобы перейти к заключению договора о перемирии? Разработка этого документа займет много времени, поэтому было бы разумно начать как можно раньше.
Царица Египта, моя сестра, разделяет ли она мои мысли? Если это так, было бы хорошо как можно быстрее отправить к нам дипломата высокого ранга, пользующегося доверием Фараона. Мне приходит на ум имя Аша.
Моей сестре, царице Нефертари, с искренней дружбой».
— Мы вынуждены отказаться от этого предложения, — высказал сожаление Рамзес.
— Почему? — вскинулся Аша.
— Потому что речь идет о западне, предназначенной для того, чтобы удовлетворить чувство мести. Император не может простить, что ты помог бежать Урхи-Тешшубу. Если ты прибудешь туда, то оттуда не вернешься.
— Я понимаю это письмо иначе, Ваше Величество. Царица Нефертари сумела найти убедительные слова, императрица Путухепа подтверждает свое стремление к миру. Учитывая влияние, которое она имеет на императора, разве это не решающий шаг?
— Аша прав, — согласилась Нефертари, — моя сестра Путухепа прекрасно поняла смысл послания, отправленного ей. Не будем больше говорить об Урхи-Тешшубе и приступим к переговорам по подготовке мирного договора.
— Урхи-Тешшуб по-прежнему здесь! — возразил Рамзес.
— Должна ли я снова разъяснить мою позицию и позицию моей сестры Путухепы? Хаттусили требует выдачи Урхи-Тешшуба. Рамзес отказывает в ней. Пусть каждый остается твердым и несговорчивым, в то время как переговоры будут продвигаться. Разве это не называется дипломатией.
— Я доверяю Путухепе, — сказал Аша.
— Если царица и ты объединились против меня, как могу я сопротивляться? Мы отправим посла, но не тебя.
— Невозможно, Ваше Величество. Ясно, что желание императрицы — это приказ. И кто знает хеттов так же, как я?
— Ты готов подвергнуть себя такому риску, Аша?
— Отказаться от подобного случая заключить мир было бы преступно; этой задаче должны быть посвящены все наши силы. Победа над невозможным... не правда ли, это символ твоего царствования?
— Я редко видел тебя таким воодушевленным.
— Я люблю удовольствия и удовольствия, а война не лучшее время для них.
