— А… княжна Рштуникская?..
Губы Самвела дрожали, когда он задавал этот вопрос; сердце сильно билось от волнения. От ответа на этот вопрос зависел покой его души. Он спрашивал о прекрасной Ашхен, которой был предан всей душой, которую боготворил со всей горячностью любящего сердца.
Волнение его было так заметно, что Малхас поспешил с ответом:
— Успокойся, князь, княжна Рштуникская спасена.
Самвел просиял от беспредельной радости.
— Ты говоришь правду, Малхас? Заклинаю тебя небом и всеми святыми земли! Не обманывай меня, Малхас. Она спасена? Где она теперь?
— Она в своих родных лесах вместе со своими храбрецами.
— Где именно?
— Не знаю, мой тер: войско никогда не стоит на одном месте. Знаю лишь, что недавно ее отряды были на недоступных вершинах Артоса.
Самвел с благодарностью поднял глаза к небу.
— Я отправлюсь в путь, я найду ее! — сказал он с горячим увлечением. — Где бы то ни было, я найду ее.
— Не советую, господин мой, — ответил Малхас с уверенностью опытного человека.
— Почему, Малхас? Ты пугаешь меня? Ради нее я готов отправиться и в ад.
Малхас был одним из преданных слуг князя и отличался как умом, так и храбростью. Свою неуверенность он объяснил Самвелу тем, что князья Рштуни ненавидят Мамиконянов и будут им беспощадно мстить, где бы то ни было. Самвелу надо их остерегаться, так как зло, причиненное рштунийцам, дело рук его отца.
— Глупости, Малхас, — прервал его Самвел. — Ашхен будет мне мстить? Моя любимая? Что ты говоришь?
— Ашхен не будет мстить, но будут мстить окружающие ее храбрые воины. И нежная княжна едва ли сможет сдержать ярость дикой толпы.
— Ошибаешься, Малхас. Все рштунийцы обожают ее, как богиню. Одно ее слово может укротить толпу.
Малхас задумался. Впал в раздумье и Самвел. Два горячих желания боролись в нем. Одно — это страстная мечта увидеть свою любимую невесту, другое — сознание цели, ради осуществления которой он пустился в путь и дал торжественный обет перед своей совестью и богом. Что предпочесть? Любимую девушку или данный обет? И девушка и его цели одинаково были дороги и священны для него. Но огонь любви так ярко пылал в душе Самвела, что он решил отложить осуществление своего обета…
— Слушай, Малхас, — обратился он к гонцу, — иди отыщи княжну и немедленно возвращайся с ответом. Можешь ее найти?
— Могу, мой тер.
— Я буду ждать тебя здесь, у берега. Моим воинам я дам возможность отдохнуть до твоего возвращения. Если надо, возьми с собой людей из моего отряда.
— Нет, они мне только помешают, мой тер, я пойду один.
— Ты должен сегодня же отправиться в путь.
— Я отправлюсь немедленно. Что я должен сообщить княжне, если бог поможет мне найти ее? Что мой князь желает ее видеть?
— Да!
— А если она не поверит, что я послан моим господином?
— Покажи ей вот этот перстень.
Самвел снял со своего пальца перстень и отдал гонцу. Тот поклонился и отправился в путь.
Артос — царь Рштуникских гор. Это гигант горной цепи Рштуник; в его страшных ущельях днем царит полумрак, а ночью — непроницаемая тьма.
Была облачная ночь. На одной из круглых вершин красное пламя потухающего костра освещало мрачные лица людей, которые грелись, расположившись вокруг огня. В суровых объятиях гор летняя ночь дышала леденящим холодом.
Сидящие у костра переговаривались между собой и осматривали свое оружие. Один оттачивал каменным точилом затупившийся наконечник копья, другой чинил разодранный шнур колчана, кое-кто был занят починкой меховых башмаков. Некоторые, лежа на боку, смотрели с особым удовольствием на огонь.
Несколько поодаль от костра, завернутые в толстые войлочные бурки, лежали растянувшись на земле остальные.
Во мраке взгляд различал ряды палаток, похожих на шалаши пастухов. Палатки были сшиты из крепко вытканных шерстяных паласов темно-серого цвета. Ткань эта под дождем делалась настолько плотной, что совсем не пропускала влаги. В этих палатках спали женщины и дети.
Одна из палаток особенно бросалась в глаза. Она стояла несколько поодаль и своими размерами выделялась среди всех. Ее занавеси были опущены. Она была белого цвета и в сочетании с красной подкладкой имела нежно-розовые просветы. Заметно было, что внутри горел свет.
Разговор у костра продолжался.
— Нет у нас ни капли стыда, — сказал один из сидевших. — После того, что произошло, нам впору сбросить папахи и накрыться платками наших жен.
— Почему? — спросил другой.
— Ты еще спрашиваешь? Да потому, что мы не мужчины, а бабы. Потеряли мы свою гордость, потеряли нашу царицу. Враг все разграбил. Ее замок сгорел, а мы не могли спасти. Стоит ли после этого жить? Как мы будем смотреть людям в глаза? Каждый вправе оплевать нас и высмеять.
— Верно говоришь! Но откуда мы могли знать о нападении? Спокойно сидели дома, когда враг, как ночной вор, влез в замок и утащил добычу. Если с неба на голову вдруг сейчас свалится камень, что можно с этим поделать? Так свалилось на нас это несчастье! Если бы мы заранее знали, враг не посмел бы вступить на нашу землю.
— Но ведь теперь-то знаем?
— Теперь знаем и отомстим! Кровью врага мы смоем свой позор!
— Это только «начало мук родин», — вмешался в разговор пожилой воин, по-видимому, начитанный, — самое страшное еще впереди. Захватив князей, оставив нас без главы, враг закроет наши церкви, изорвет наши евангелия, растопчет наши святыни и затем скажет: «Поклоняйтесь огню и солнцу, вот ваши боги!» Нас заставят говорить по-персидски и молиться по-персидски, ибо таков язык их богов. Наши хижины обмажут коровьим пометом, потому что таков их обычай. Нам не позволят хоронить покойников, ибо такова их вера. Наши храмы осквернятся дымом и чадом языческих жертвоприношений.
— А кто им позволит? Кто согласится? — раздались голоса.
— Заставят… палкой и плетью заставят, — сказал пожилой воин, качая многозначительно головой.
Один из молодых воинов, лежавший у костра, поднял голову и, широко раскрыв глаза, проговорил:
— Конечно, если мы будем сидеть сложа руки, нас за уши выволокут к огню и скажут: «Склони голову, это твой бог». Но я никому не позволю войти ко мне в дом и тащить меня за уши.
— Они уже вошли в наш дом, — ответил пожилой воин. — Не они ли похитили нашу госпожу?
— Они — изменники!
— Но ведь они находятся у нас в доме, они наши родичи.
— Тот, кто изменил, не наш родич! Мы перебьем всех изменников, будь то отец или брат.
— Перебьем, — подхватили остальные.
— Это мы еще увидим, — сказал старик. — А сейчас надо подумать о нашей княгине. Пока княгиня Рштуника в руках врага, на нас лежит позор.
— Горе нам, — добавили остальные. — Князь увел с собой многих из наших храбрецов. Бог ему поможет: он найдет княгиню и вернет ее нам. Велика будет наша радость.
Разговор шел о Рштуникской княгине Амазаспуи, которая во время осады острова Ахтамар исчезла из княжеской семьи. Ее супруг, нахарар Гарегин, отправился на поиски жены, захватив с собой часть своих войск.
Все вдруг замолчали: по горам пронесся отдаленный рев, напоминавший рыкание тигра; он повторился несколько раз. Воины схватились за оружие и, вскочив, стали напряженно вглядываться в темноту.
— Сюда идут люди, — сказал один.
— Это кричат наши ночные дозорные!
В лагере возникло легкое волнение. Собаки стали сердито рычать.
Спустя немного времени к лагерю подъехала ночная стража. Она вела какого-то человека со связанными за спиной руками, его шея была затянута арканом, за который его тянули. Лицо было в синяках от побоев.
— Шпион! — закричали дозорные.
— Сжечь его на костре! — раздались голоса.
Пленник упорно молчал. Он хладнокровно глядел на дозорных и на людей, стоявших у костра. Его лицо выражало бесстрашие смелого человека.
— Сжечь! — повторила в один голос толпа.
В костер уже подбросили дров, когда пленник зашевелился и спокойно сказал:
— Вы не можете сжечь меня без разрешения княжны Рштуникской.
Все переглянулись. Он продолжал:
— А быть может, я ни в чем не виновен.
— Что делает ни в чем неповинный человек около нашего лагеря ночью? — спросил его.
— Это не ваше дело. Ведите меня к княжне! Пусть она рассудит.
— Княжна почивает, ее нельзя тревожить.
— Подождите до утра, пока она проснется.
— Да кто ты? Откуда? Как тебя звать?
— Я ничего вам не скажу.
Шум и крики долетели до белой палатки; полог несколько приоткрылся и снова опустился. Все посмотрели в ту сторону.
— Княжна еще не спит!
Через несколько минут одна из старых служанок княжны подошла к костру и спросила о причине шума. Узнав, в чем дело, она удалилась, но вскоре вернулась с приказанием от княжны привести к ней шпиона. Накрепко связанного пленника потащили к палатке.
