В то же время в самой Германии национал-социалисты категорически заявляли, что никакой нацистской пятой колонны не существует и никогда не существовало.
В ходе Нюрнбергского судебного процесса над главными немецкими военными преступниками зачитывалось показание Боле. В нем утверждалось, что ни заграничная организация в целом, ни ее члены “никогда не получали приказов, выполнение которых могло бы рассматриваться как деятельность пятой колонны”; подобных приказов не отдавал ни Рудольф Гесс, непосредственный начальник Боле, ни он сам. “Никаких директив Гитлера на [231] этот счет также не было”, - утверждал Боле. Он не отрицал, что вне пределов Германии имелись немцы, которых использовали для целей шпионажа, однако точно такая же работа выполнялась французами и англичанами для их собственных разведывательных служб. К тому же шпионская работа, если она и проводилась теми или иными немцами, не имела абсолютно никакого отношения к их членству в заграничной организации{286}.
Один из представителей обвинения подполковник Гриффит-Джонс задал Боле несколько дополнительных вопросов. Характер этих вопросов показывает, насколько глубоким было недоверие к правдивости показаний обвиняемого.
Гриффит-Джонс: Разве никогда не наблюдалось таких случаев, когда ваша армия вторгалась в страну, где вы имели хорошо налаженную организацию, и эта организация оказывала весьма важные военные услуги?
Боле: Нет. Смысл и цели заграничной организации заключались не в этом, и ни один из немецких правительственных органов никогда не вел со мной никаких переговоров по данному поводу.
Гриффит-Джонс: Не хотите ли вы сказать трибуналу, что во время вторжения немецкой армии в различные европейские страны ваши местные организации не предпринимали ничего, чтобы оказать вторгающимся войскам военную или иную помощь?
Боле: Да, дело, обстояло именно так{287}.
Зачитывалось также показание Альфреда Гесса (брата Рудольфа Гесса), который был заместителем руководителя заграничной организации. Международный военный трибунал мог видеть из данного показания, что термин “пятая колонна” рассматривался в заграничной организации немецкой нацистской партии как “умный блеф антифашистской пропаганды, вызывавший искреннюю веселость”{288}.
Доказательства, приводившиеся Альфредом Гессом и Эрнстом Боле, не были помещены на страницах мировой [232] печати. Считалось, что они этого не заслуживают. Если бы подобные аргументы и попали в газеты, то читатели в большинстве стран прочли бы их, возмущенно пожимая плечами: еще двумя лжецами больше! Ведь Геринг, Риббентроп и Зейсс-Инкварт тоже изображали из себя невинных; тем не менее их приговорили к смертной казни. Таким образом, представления о пятой колонне, сложившиеся в период 1933 - 1941 годов, остались неизменными у большинства населения многих стран. Кроме того, была тенденция передать те же представления молодым поколениям, для которых национал-социалистская Германия вместе со всеми ее преступлениями окажется (частично или полностью) лишь историческим эпизодом, с которым знакомятся по книгам. В этом отношении весьма характерно, что в большинстве трудов англосаксонских авторов, посвященных второй мировой войне, дается такое описание вторжения в Голландию, которое основывается почти исключительно на информации времен 1940 года. Мы снова читаем в этих трудах о том, как жившие в Роттердаме немцы “оборудовали пулеметные огневые точки и разрушали важные мосты”{289}, или же о том, как немцы проникали в Голландию под видом “туристов, коммивояжеров и студентов”{290}. Мы опять встречаем упоминания о пятой колонне, которая “вывела из строя систему сирен, оповещавших о воздушной тревоге, и отрезала последние источники снабжения Амстердама водой”{291}, о тех, кто “сеял смятение и ужас в тылу”{292}. Мы вновь слышим о парашютистах, взаимодействовавших со “шпионами, предателями, пятой колонной и немецкими туристами”{293}, или же о парашютистах, спускавшихся с неба “чаще всего в голландской форме, отлично знавших голландский язык и ставивших тем самым [233] в тупик как гражданское население, так и солдат”{294}. Даже в так называемой “миниатюрной истории” второй мировой войны нашлось достаточно места для упоминания о том, что немцы в Голландии “ловко использовали (как и в Норвегии, но в более широком масштабе) парашютистов и предательство”{295}.
Кто мог усомниться в достоверности сведений, которые нашли такое широкое признание и которые преподносились столь авторитетными и эрудированными представителями исторической науки? Мнение о том, что годы национал-социалистской агрессии характеризовались мощным развертыванием деятельности немецкой пятой колонны, уже прочно закрепилось в умах; термин “пятая колонна” начинал приобретать более широкие смысл и значение. В западных странах все чаще стали поговаривать о коммунистической пятой колонне.
Людям уже трудно стало представить себе мир, в котором не существовало бы пятой колонны.
Чтобы исследовать фактическую сторону, которая скрывалась за представлениями людей о пятой колонне, целесообразно внести ясность в значение самого термина.
Точные определения редко полностью удовлетворяют, в особенности в тех случаях, когда определяемый термин настолько затаскан, что трудно различить его конкретные рамки. “Пятая колонна” как раз относится к числу подобных терминов.
Попробуем сформулировать определение следующим образом:
К немецкой пятой колонне относилась любая группа, находившаяся вне пределов национал-социалистской Германии, которая способствовала немецкой территориальной экспансии, действуя намеренно и в соответствии с секретными указаниями немецких властей.
Разберем данное определение более подробно.
Прежде всего необходимо учесть, что за словами “немецкая пятая колонна” может скрываться двоякое содержание. [234]
С одной стороны, это может быть пронемецкая пятая колонна; с другой стороны, речь может идти о пятой колонне, состоящей из немцев. Первое понятие является более широким: оно включает все группы вне пределов Германии, действовавшие в интересах Германии. В предисловии мы уже указывали, что деятельности подобных групп пока что трудно дать научное определение в международном масштабе. Вместе с тем ее нельзя сбросить со счетов. Население стран, находившихся под угрозой нападения со стороны третьего рейха, рассматривало пятые колонны, состоящие из немцев, и пятые колонны из фашистов и национал-социалистов коренного населения как единое целое. От ответа на вопрос, оказывали ли пятые колонны из состава коренного населения военную помощь немецкой агрессии, уклониться нельзя. Но мы не собираемся касаться политической подоплеки всевозможных фашистских и национал-социалистских движений в Норвегии, Голландии, Франции, Англии, Северной и Южной Америке.
Вернемся еще раз к нашему определению.
Деятельность пятой колонны рассматривалась как сознательная и намеренная. Фактически же многие люди своим поведением и поступками объективно, “ненамеренно” способствовали территориальной экспансии Германии. Если относить таких людей к представителям пятой колонны, кое-кто сочтет это необоснованным политическим обвинением. Для участия в подобных делах требуется наличие субъективного желания.
Нельзя опустить в определении немецкой пятой колонны и такого важного признака, как ее организационная связь с немецкими властями (органами нацистской партии и государства). Пятая колонна рассматривалась общественным мнением как послушное орудие в руках Германии.
Наконец, нельзя не отметить, что деятельность пятой колонны должна была направляться главным образом в секретном порядке. Общественное мнение воспринимало эту деятельность как заговорщическую. Даже в тех случаях, когда в иностранных государствах легально существовали определенные национал-социалистские организации (например, Auslands-Organisation der NSDAP или же Propaganda-Ministerium), люди все же считали, что [235] эти организации не раскрывают своих подлинных целей и что их фактическая деятельность заключается в выполнении получаемых из Германии секретных указаний.
Функции пятой колонны были различными в условиях мирного и военного времени; так себе представлял народ (и так это четко охарактеризовал Толишус в своей книге). Функции мирного времени могут быть подытожены одним словом - “подрыв”. “При помощи пятой колонны национал-социалистская Германия вела подрывную деятельность в других государствах”. Разве не к этому сводилось общее впечатление, сложившееся в 1933 - 1939 годах? Что касается функций военного времени, то считалось, что они сводятся к оказанию помощи немецким войскам посредством удара изнутри в ходе самой агрессии. Именно в этом смысле мы будем в дальнейшем говорить о военной пятой колонне в отличие от политической, для которой более характерно выполнение функций мирного времени. Между указанными двумя пятыми колоннами, естественно, имелось немало переходных, промежуточных вариантов. Военная пятая колонна рассматривалась как логическое завершение, как кульминационный пункт развития политической пятой колонны.
