– Вы обещали ей таковой раньше…
– Это было раньше, когда можно было развестись с Босуэлом, показав всему миру, что не замешана в убийстве мужа! А теперь как я буду выглядеть перед всем миром?! Королеву Шотландии изгнали из собственной страны, на ней висит обвинение в убийстве супруга, она ведет себя, как последняя дура, а я должна ее принимать и утешать?! Может, мне и трон уступить, чтобы ей было где посидеть?! – Королева усмехнулась. – Сесил, помните, я говорила, что когда у нее будут неприятности, расхлебывать их придется мне?
Ответ Елизаветы оказался для Марии совершенно неожиданным. Та не собиралась принимать свою шотландскую кузину, мало того, она теперь настаивала на проведении расследования по поводу ее причастности к убийству Дарнлея!
– Но почему?! Ведь ваша королева обещала мне кров и защиту!
– Нужно было все делать вовремя, леди Мария. Вместо того чтобы отказаться от скомпрометировавшего себя супруга, вы отказались от короны.
– Это мое дело!
Трокмортон только руками развел. Пока спасали, спасаться не пожелала, а теперь требует, чтобы все вернулось на круги своя. Ему было жаль опальную бывшую королеву, но он понимал и Елизавету тоже. Мария Стюарт в своем упорстве зашла очень далеко, она пожертвовала троном за призрачное счастье считать сбежавшего любовника мужем.
– Королева Елизавета должна выслушать меня! Стоит нам встретиться, и она убедится, что я руководствовалась лишь чувствами и осуждать меня нельзя!
В ответ Елизавета категорически отказалась встречаться с опальной кузиной. Она так уверена, что едва лишь откроет рот, как ей поверят на слово? Нет, королева Англии не собиралась рисковать собственной с таким трудом завоеванной репутацией! Она столько лет добивалась того, чтобы их с Робертом Дадли взаимная симпатия не виделась подданным преступлением, а ведь это была всего лишь симпатия… Никто не мог доказать, что они любовники, Елизавета не вышла замуж за овдовевшего Дадли только потому что не желала слухов, почему же сейчас она должна ставить свою репутацию под сомнение, только чтобы поддержать виновную, по ее мнению, Марию Стюарт?!
Ответ Елизаветы был для Марии неожиданным:
«О, мадам, на свете нет другого человека, который хотел бы, как хочу этого я, услышать ваши оправдания. Но я не могу жертвовать своей репутацией ради вас. Как только обелите себя, я приму вас со всеми почестями, каких вы заслуживаете».
Они никогда не встретятся, повод у Елизаветы был – Мария Стюарт так и не смогла доказать, что непричастна к убийству собственного мужа.
Но теперь Елизавета сполна оценила, какое количество неприятностей может принести всего одна женщина, если эта женщина живет, не задумываясь о последствиях своих импульсивных поступков! Много позже Елизавета скажет, что Мария испортила ее двадцать лет жизни, которые могли бы стать лучшими. Это действительно было так, потому что после нескольких лет напряженного внимания к проблемам шотландской королевы королева английская получила эту особу еще и на свою территорию!
Следующие восемнадцать лет были посвящены борьбе с бесконечными попытками ее освободить и заговорами против самой Елизаветы. Пребывание в Англии в заключении Марии Стюарт давало возможность католикам всего мира предпринять множество тайных и явных операций против английской королевы. Мария изображала из себя невинную овечку в замках Англии, а ее именем плелись заговоры против той, что ее содержала.
Мария Стюарт прибыла в Англию, будучи беременной от Босуэла, хотя это противоречило логике, ведь получалось, что она понесла при живом Дарнлее или в крайнем случае сразу после его гибели. За такое никто не похвалил бы. Но Елизавета, прекрасно помнившая свое собственное положение, из которого выбралась непонятно как, постаралась сделать все, чтобы опальная кузина смогла спокойно родить и спрятать детей. Ходили слухи, что Мария родила двойняшек… что у нее дочь… что ребенок умер при родах… Во всяком случае, никто в королеву пальцем не тыкал и допросов, пока она не родила, не начинал. Правда, Марии Стюарт не пришло в голову хотя бы просто поблагодарить английскую королеву за такую помощь, она считала ее обязанной оказывать услуги и злилась, что не получает надлежащего ее происхождению приема. Допускать опальную бывшую королеву ко двору Елизавета не собиралась.
Мария льстила себе предположением, что кузина попросту боится ее красоты, ее женских чар. Скорее всего, так и было, Елизавета не желала у себя во дворце проблем из-за любвеобильности шотландской кузины и ее беспутного поведения. С трудом завоеванная репутация английской королевы запросто могла рухнуть из-за единственной выходки Марии Стюарт. Но пока предстояло еще разбирательство ее поведения во время гибели английского подданного Генри Дарнлея, хотя тот и был уже шотландским королем.
Мария категорически отказывала английским лордам в праве расследовать ее вину! Разве что самой Елизавете она была согласна кое-что рассказать… Так… по-родственному… может быть… Но не больше! А в том, что она не виновна, достаточно ее собственного слова! Королевам надо верить на слово. Только вот почему-то не верилось…
В октябре 1568 года все же началось расследование вины Марии Стюарт. В состав комиссии вошли герцог Норфолк, граф Суссекский и сэр Ральф Садлер. Главными обвинительными документами были письма из серебряной шкатулки, принадлежавшей Босуэлу и оказавшейся при помощи его слуги в руках англичан. Письма Марии Стюарт совершенно недвусмысленно говорили о ее отношении к Дарнлею и к самому Босуэлу, а также о намерении поскорее отправить ненавистного супруга на тот свет.
Мария тут же объявила, что письма поддельны! Но Елизавета, благодаря работе агентов Ранфолда уже видевшая копию одного из этих писем, только посмеялась. Расследование шло ни шатко ни валко, как вдруг позиция герцога Норфолка резко изменилась. Прикинув для себя все возможные потери и выгоды, он решил, что если удастся жениться на бывшей королеве Шотландии, то можно вернуть ей престол, а затем претендовать и на английский!
Сначала Елизавета приняла эти сведения как не очень умную шутку, потом предупредила герцога первый раз в шутливой форме. Ничего не помогало, тот, кто должен был беспристрастно расследовать преступления Марии Стюарт, околдованный то ли ее красотой, то ли ее потерянной короной и перспективой в случае восстановления, принялся плести интриги в пользу обвиняемой!
Когда свидетельства неблаговидного поведения Норфолка стали слишком очевидными, королева вызвала его к себе.
– Норфолк, скажите, что вами двигало? Захотелось власти или вы влюбились в Марию Стюарт?
Норфолк мужчина, и логика у него мужская. Эта логика подсказывала, что для любого монарха самое страшное преступление – покушение на его власть, страсть к красивой женщине, тем более страсть внезапная, куда более простительна (кто из мужчин не испытывал это состояние?). Норфолк согласно мужской логике выбрал наименьшее зло и ответил, опустив глаза:
– Влюбился, Ваше Величество, совершенно потерял голову…
Лучше бы он смотрел на королеву. Женская логика подсказывала Елизавете, что все мужчины желают власти (это им простительно, на то они и мужчины) и женщин (что непростительно совершенно, если эта женщина не она сама!). По ее логике, Норфолк не просто выбрал худший из вариантов, но и подчеркнул свой выбор, недвусмысленно объявляя Марию Стюарт столь привлекательной, что за страсть к ней можно платить жизнью!
Глаза королевы вспыхнули бешенством:
– Голову вы пока еще не потеряли, но скоро это случится! Я вам обещаю!
– Ваше Величество…
– Я поняла бы, борись вы за власть, даже за возможность сесть на трон вместо меня! Но отдавать голову за симпатию женщины, близости с которой так легко добивались многие! Скольких любовников сгубила страсть к ней?! Скажите, Норфолк, неужели Мария Стюарт столь прекрасна, что за один ее взгляд можно пожертвовать собственной головой?!
Норфолк уже осознал свою ошибку, он готов был целовать не только руки, но и ноги Елизавете, умоляя простить мимолетное увлечение.
– Нет, Ваше Величество, нет!
– Так что же вы?.. – королева махнула красивой ручкой и вышла вон прежде, чем Норфолк успел еще что-то сказать или сделать.
Герцог надолго попал в Тауэр, хотя казнить его в этот раз Елизавета не решилась, время еще придет.
Особенно был зол на Марию Стюарт Сесил. Он, как никто другой, знал, сколько заговоров и интриг плетется ее именем, и настаивал на самом строгом наказании и содержании опальной кузины английской королевы в Тауэре. Но сама Елизавета была немного другого мнения, она серьезно подумывала, не помочь ли Марии вернуть трон. Что двигало королевой, осталось для Сесила загадкой.
А ведь он был прав, Мария Стюарт содержалась совсем в иных условиях, чем когда-то сама Елизавета. Она имела возможность переписываться со всем миром, прежде всего с Францией и Испанией. Как бы ни были там заняты своими делами, но упустить возможность поинтриговать против Англии не могли. Начались вполне серьезные обсуждения планов по вторжению в Англию и убийству Елизаветы, чтобы посадить на английский трон, вернув к тому же и шотландский, Марию Стюарт. Любая, узнав о подобном, просто приказала бы свернуть шею той, чьим именем подобные планы поднимались.
