к майя, как в ближним, так и в Тихоо. Первые должны были наменять бобов какао, а вторые — привезти перья кетцаля и попугая. Эти товары нужны для того, чтобы выменивать у соседей кукурузу и фасоль, которые уродилась у миштеков плохо. Как объяснили жрецы, это было наказание за нападения на Кукулькана, то есть на меня. Я кивал, соглашаясь, и обещал, что на следующий год всё будет хорошо, потому что простил своих новых подданных.
Земли сельскохозяйственного назначения у миштеков делятся на храмовые и общинные. На первых работали бесплатно все крестьяне, отдавая урожай жрецам. Вторые делились между семьями данного населенного пункта. Чтобы предсказание обязательно сбылось, я заставил крестьян удобрять поля, чего раньше не делали. Общинников было нетрудно заставить использовать человеческие экскременты, а жрецы сперва уперлись, высказывая предположение, что зерно будет вонять. Предложил им взамен гуано — разложившийся помёт морских птиц, в котором много фосфора, потому что «произведен» из рыб. В сухом виде это удобрение почти не пахнет. На скалах на берегу океана сейчас много птичьих базаров. В середине девятнадцатого веке я часто встречал парусники, которые везли гуано из Перу и Боливии в Англию и Северную Америку. Из Мексики не поставляли. Может, мексиканцы сами использовали, а может, к тому времени уже выскребли всё и разогнали птичьи базары.
Мои старания оказались ненапрасными. В следующем году урожай кукурузы, фасоли, тыкв, перца, хлопчатника и помидор, по которым я здорово соскучился за предыдущие эпохи, был великолепным. Особенно удался на храмовых землях, что жрецы объявили подарком свыше за их праведность. Теперь буду знать, что гуано делает праведником даже мошенника. Богатый урожай окончательно убедил миштеков, что правит ими Кукулькан. К тому же, вторая моя жена Первое Землетрясение в конце сезона дождей родила сына, названного по дате рождения Девятым Оленем, из чего жрецы сделали вывод, что малыш будет наследником деда.
Наведя нужный мне порядок на захваченной территории, я начал исследовать ее более дотошно. Первым делом изучил дорогу к океану. Как я и предполагал, в него впадала река, протекающая рядом с Нуу. Миштеки называли ее Рекой. Обычная горная, узкая и быстрая в верхней части. На лодке плавать по ней стремно, даже по течению. Только в нижней части расширялась и унималась. Впадала в океан между двумя парами больших лиманов с тростниковыми и мангровыми зарослями. Вот где было царство птиц и земноводных. Мы там здорово поохотились.
В нижнем течении реки и на запад от нее живут племена, которые называют себя амучко. Они пришлые, но говорят на языке, похожем на миштекский, только на тоновом варианте: одно и то же слово, произнесенное разным тоном, иметь разное значение. Миштеки презрительно величают их амусго, что значит примерно то же, что чичимекина тольтекском. Есть существенное отличие: амучно не воинственны. Занимают неплодородные земли, на которых не желают селиться миштеки. Живут общинами, трудятся коллективно. Хижины круглые из жердей с коническими крышами, как у майя. Видимо, раньше были соседями. Амучко платят дань миштекам сельскохозяйственными продуктами и занимаются знахарством и прорицанием, причем обращаются за помощью к ним чаще, чем к своим жрецам. У соседа всегда на семь сантиметров длиннее. В военных походах не участвуют. При приближении моего отряда прятались в лесу.
Добирались мы до океана девять дней, а обратно — почти все время в гору — на два дня дольше. Были у меня планы построить летнюю резиденцию недалеко от побережья, но после многодневной прогулки исчезли. Отсутствие лошадей заметно ослабляет тягу к частым путешествиям. Да и места там болотистые, поганые. Точно не для Хочиты. Решил, что хватит Салины, в которую, по-любому, придется время от времени наведываться, чтобы уавеки не забыли, кто их правитель.
52
Два года я жил скучно. Нападать ни на кого не хотел, потому что не имел цели создать огромное разношерстное государство, а на меня никто не отваживался. Подданные, мотивируемые богатыми урожаями, «плодились и размножались, и наполняли землю, и обладали ею, и владычествовали над рыбами морскими, и птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле». Жрецы жирели вместе с остальными и благодарили за это богов, в том числе и меня. Никто не собирался бунтовать. Более того, никто не хотел перемен. Кроме меня. У меня вылетело из головы, что счастье — это однообразно и потому скучно, а вот несчастья бывают самые разные. Не знаю, что бы я придумал, чтобы жизнь стала интереснее, но она опередила, подсказав путь для расходования застоявшейся энергии.
В середине зимы у Хочиты обострилась болезнь. Я тогда не догадался, что стало причиной, ведь климат здесь намного лучше, чем на Юкатане, и первое время моя старшая жена чувствовала себя прекрасно. Она сгорела за три недели. За день до смерти, Хочита позвала меня.
Схватит мою руку двумя своими, сухими и горячими, он еле слышно прошептала:
— Позаботься о нашем сыне. Ему здесь плохо.
— С чего ты взяла⁈ — удивился я. — Он учится с ровесниками, всем доволен.
— Просто поверь мне, — горячо прошептала она. — Обещай, что будешь держать его рядом с собой.
— Хорошо, не беспокойся, — заверил я. — Это ведь и мой я сын.
Она хотела еще что-то сказать, но отпустила мою руку, закрыла ладонями рот и зашлась в глухом, надсадном кашле. Между пальцами просочилась кровь.
На следующий день по моему приказу ее тело сожгли на вершине платформы рядом с храмом, крышу которого по требованию жрецов обильно полили водой. Если бы она вспыхнула от искр, разлетавшихся от костра, это было бы дурным знаком.
Вечером я прогулялся по окрестностям Нуу. Ходьба помогает мне успокоиться. И не только мне. Как-то читал в интернете — источник самой неполживой информации — про мужика, который после ссоры с женой шел без остановок три дня.
Вернулся я домой уже в сумерках. Следуя по коридору, тускло подсвеченному светильником на хлопковом масле, услышал смех в комнате младшей жены. Иногда у нее собирались и даже ночевали подружки из местной знати. Меня это царапнуло. Понимал, что у Первого Землетрясения есть повод радоваться, но не смеяться же в день похорон соперницы. Тут я и понял истинный смысл предсмертных просьб Хочиты. Видимо, она знала больше меня, в том числе и о внезапном обострении болезни. Первое Землетрясение выросла во дворце, в большой семье, в которой было много детей от разных жен, а мест под солнцем на всех не хватало, поэтому время от времени кто-то вдруг умирал. Как догадываюсь,
