Солдаты засмеялись и начали перебрасываться шутками. Нервничая, Веспасиан немного подождал, затем по его знаку центурионы повернулись и велели своим людям соблюдать тишину.
— Среди вас ходят слухи, — продолжил Веспасиан, — что друйды убивают и приносят в жертву людей. Как вы знаете, император Клавдий изгнал евреев и эту новую секту христиан из Рима, потому что они слишком высокомерны и отказываются верить в наших богов и богинь. То же самое римляне сделают со всеми, кто живет в наших границах. Да, бритты действительно выглядят страшно, но они только выглядят так! И помните, что страх может быть в ваших сердцах перед битвой, но не тогда, когда вы вступите в сражение! Ходят слухи, что бритты никогда не сдавались и победить их нельзя. Об этом мы уже слышали — в Карфагене, Парфии и в других землях, склонившихся ныне перед Римом. Сражайтесь за империю, и тогда мы уничтожим и сотрем в пыль этих друидов, словно зерно на мельнице!
Раздался громкий гул одобрения, и Веспасиан подумал, что смог внушить своим людям чувство решимости, которая нужна для похода в глубь неизвестной страны. Он перешел к заключительной части своей речи:
— Сейчас мы двинемся навстречу нашей славе. Вы сражаетесь за императора, за своих командиров и за самих себя. Сражаясь, вы преумножите вашу славу, и следующие поколения мужчин и женщин, юношей и девушек по всей империи будут петь о том дне, когда римляне завоевали Британию и принесли свет в эти темные земли. Долгая жизнь Сенату и народу Рима!
— Долгая жизнь Сенату и народу Рима! — как один, рявкнули легионеры.
Веспасиан повернул коня и последовал за штандартом с орлом, который двигался теперь прочь от моря, в глубь этой земли, на запад — навстречу армиям бриттов. За ним последовали легаты, центурионы и колонны солдат, каждая за штандартом своего легиона. Вслед за колоннами громыхали повозки и телеги, полные припасов, тяжело тащились боевые машины. К тому времени как последняя повозка покинула лагерь, голова колонны уже вошла в неизвестные земли.
Священная роща в землях белгов
Два дня и две ночи продолжался друидский праздник. Земля священной дубовой рощи покрылась коркой засохшей крови; над ней висел тяжелый запах разбросанных повсюду внутренностей. Огромный костер, который гудел все это время, разгоняя тьму, превращая ночь в день, начал увядать, и бритты, семьями и кланами, начали уходить обратно в свои земли, чтобы готовиться к щедрости летней жатвы. Они прощались, давали клятвы — новым друзьям и старым — в том, что снова встретятся здесь же на следующий год.
Боудика смотрела на уходящих с непонятной грустью. Чувство страха, переполнявшее ее в самом начале праздника, вскоре исчезло, и она все оставшееся время светилась, очаровывая своим весельем, бившей через край жизнью, а порой и озорными выходками. Она только-только начала узнавать людей из других племен, а теперь они уходили, исчезая, словно туман летним утром. Но Боудика была счастлива, познакомившись с ними. Она так много узнала о людях Британии, о том, как отличались они от ее соплеменников-иценов. И вот теперь, расставаясь, она не знала, встретит ли их еще когда-нибудь…
Одним из уходивших был симпатичный юноша, с которым она провела прошлую ночь. Он очень заботился о ней, нашел какой-то флакон с приятно пахнущей мазью и сказал, что сможет войти в нее, не причинив неудобства и боли. И он был бесконечно нежен, а потом они вдруг начали наслаждаться друг другом, а затем второй и третий раз, когда проснулись утром.
В это утро Гэдрин с Анникой сказали ей, что людям племени иценов тоже пришло время собрать свою поклажу и покинуть священную рощу, и они уверили Боудику, что если отправятся сюда на следующий год, то обязательно возьмут ее с собой. Они уже начали собирать в одеяла еду, посуду и остальные вещи для обратного путешествия, как вдруг Боудика услышала за рощей какой-то шум. Это были возгласы, полные горя и боли, и все обернулись в ту сторону, чтобы посмотреть, что случилось.
Люди расступились, и, словно ниоткуда, нарушив мир и покой священной рощи, появилась колесница вестника. Он задыхался, а его лошадь готова была пасть.
Боудика видела, как гонец говорил со жрецами, слышала громкие голоса и повторявшееся слово «римляне». Поймав взгляд, которым обменялись родители, она всерьез забеспокоилась.
— Люди! — воскликнул вдруг верховный жрец. — Идите сюда! Только что мы получили плохие вести. Подойдите ближе и слушайте.
Вокруг алтаря быстро собралась толпа.
— Враг посмел вторгнуться в священную Британию, он уже осквернил наши земли! Железные римские легионеры шагают по нашей земле, заставляя холмы и долины сотрясаться от лязга своего оружия.
Бритты взревели от ужаса и ярости, а верховный жрец продолжил:
— Каратак и Тогодумн, храбрые вожди, уже подготовились к битве на реке Медвей. Мы должны вооружиться и присоединиться к ним, чтобы изгнать эту чуму с наших земель!
Снова раздался крик ярости, но, к удивлению Боудики, с речью жреца согласились не все, и многие начали спорить друг с другом. Жрец поднял руки, призывая к тишине, но голоса спорящих становились все громче.
Внезапно шум толпы перекрыл голос высокого белокурого человека в ярко-голубом плаще:
— Подождите, люди! Послушай меня, жрец. Почему мы должны сражаться с римлянами? Они здесь именно потому, что мы ссоримся друг с другом. Мы богатеем от торговли, мы стали друзьями римлян, а теперь ты хочешь, чтобы мы сражались с ними? Ты думаешь, мы сошли с ума?
— Да, вы должны драться с ними! — завопил жрец. — Они — на наших землях!
— Их купцы и путешественники живут на наших землях годами и никогда не доставляли нам беспокойства. Они — наши друзья. И они вполне довольствуются тем, что мы им предлагаем. Мы, племя атребатов, никогда не присоединимся к тебе в новой войне, мы пригласим римлян в свои земли и будем жить с ними в мире.
Боудика увидела, что жрец, указывая на вождя своим дубовым посохом, уже начал выкрикивать в его адрес проклятия, и тогда раздался громкий голос вождя в зеленом плаще из племени регнов:
— Мы тоже не присоединимся к тебе! Это — не наша война. Мы не станем терять своих мужчин и женщин, когда можем жить спокойно. Римские войска располагаются во многих землях, и народы там живут с ними в мире. Мы же только сражаемся друг с другом. Почему бы римлянам не прийти сюда и не принести хотя бы немного порядка и спокойствия? Мы долго размышляли, что делать, если придут римляне и завладеют нами, и проголосовали, что мы, как и атребаты, будем с ними торговать и жить в мире. Жрец, ты увидишь, что многие из бриттов сделают то же самое!
Жрец хотел сказать что-то еще, но поднялся страшный гвалт. Многие в толпе принялись спорить с вождями, выступившими против сражения. Боудика испугалась, что бритты уже здесь начнут воевать друг с другом, когда должны были бы объединиться и пойти на римлян.
В конце концов голос жреца перекрыл шум ссоры, и, когда люди приутихли, жрец сказал:
— Только трусы и предатели откажутся сражаться с завоевателями. Почему? Потому что с нами — наши боги. Прошлой ночью мне был послан сон, в котором множество людей с голубыми лицами вырубали деревья, чьи стволы и кроны были покрыты римскими доспехами. Еще до приезда вестника я знал, что римляне высадятся на берег, ведь боги сказали мне об этом. А еще они поведали, что мы должны их умилостивить, чтобы они дали нам силу сокрушить врага и ввергнуть его в пучину моря, из которой он появился. Мы должны избрать здорового ребенка, мальчика или девочку, и принести это чудесное дитя бриттов в жертву богам, дабы получить их покровительство.
Боудика услышала эти слова, но не понимала их смысла, пока мать не схватила ее за плечо и не толкнула за спину Гэдрина, подальше от взгляда жреца. Вдруг с другой стороны закричала женщина, но было поздно — жрец указал посохом на ее сына и воскликнул:
— Этот ребенок избран! Приведите его сюда и восславим великих богов Эдрина, Малдоха, Иссуа, чтобы они получили это дитя и обратили его юность и силу в мощь наших воинов!
Боудика слышала шум, но не могла видеть начавшуюся потасовку. Она вырвалась из рук отца и только и могла разглядеть, как жрецы волокут через толпу отчаянно сопротивлявшегося юношу. Отец мальчика кричал и отталкивал жрецов, но жрецы уже затолкали юношу в одну из пустых клеток для жертвенных животных.
Сотрясая клетку, ошеломленный юноша плакал и звал свою мать. Когда клетку принесли и водрузили на алтарь, Боудика смогла, наконец, рассмотреть обреченного. Она ужаснулась, поняв, что несколько раз видела его здесь. Почему избрали именно этого? Он был совсем обычным, примерно ее возраста, но намного ниже ростом и выглядел гораздо младше. Сейчас его открытое детское лицо застыло в ужасе, он смотрел сквозь прутья и пытался найти своих отца и мать, но тех оттащили на край поляны и крепко держали, а они все продолжали кричать, умоляя отпустить их сына.
