По воскресеньям они очищались от недельной скверны. Скварчиалуппи и блестящий выводок итальянских священников твердили с амвона о райском блаженстве, учили непременно творить Добро.
Как успел заметить Адмирал, многие здания в поселке были каменной и даже кирпичной кладки. Он прочел многочисленные объявления и вывески: Банк Сантанхеля, Hawkins Ltd. Салон красоты «Болонья», Дворец Инквизиции (Semper Veritas), Агентство Кука, United Fruit Co, Постоялый двор «Кастилия», Прохладительные напитки Сагардуа.
То был самый обычный день. И никто не ждал внезапного нападения. Никто не ждал, что мятеж поднимут собаки.
Нашествие было безмолвным. Оно напоминало скорее пассивный протест, нежели разорительный набег. Виновниками события стали райские псы — возможно, еще тоскующие по Адаму, как полагали Адмирал и ландскнехт Сведенборг. Те самые псы, что не умели лаять и которых первые испанские хронисты чуть не лишили права принадлежать к собачьей породе. Хронисты отрицали наличие в них «собачьей сути», как выразился бы Хайдеггер, и описывали их как «род съедобных грызунов, что не лают, но пронзительно повизгивают, если получают удар». Но хронисты не ведали, что у псов были души (переселившиеся в них души умерших либо пропавших без вести хозяев) и могли они служить проводниками в мир Всеобщего. (Тольтеки относились к ним как к священным животным и даже включили в свой календарь. Всякая собака могла быть науалем, вместилищем несчастной человечьей души.) Теперь же собаки шевелящимся покрывалом спускались с холмов к поселку, не страшась ни надменных полицейских ищеек, лаявших во все горло, ни криков стражников, ни выстрелов аркебуз.
Они заполнили все побережье. Никого не кусали, даже детей. Не рычали. Только пускали струйки мочи везде, где могли; на стены домов, на мешки с товаром, на все, что стояло вертикально и неподвижно (даже на сапоги слепого ландскнехта Озберга, который не обратил внимания на крики людей).
Собаки были невзрачными, совсем незаметными. Но сейчас, когда их было так много, они превратились в одного большого и грозного зверя. Огромное и молчаливое чудище внушало панический страх.
Дьяволица велела покрепче запереть двери своего заведения и собрала девиц наверху, в салоне «Париж».
Крики, визг, мельканье шпаг. Беготня, детей, которые обезумели от радости, узнав, что собаки не кусаются.
Псы оставались хозяевами города больше часа.
А ближе к вечеру решили отступить, уйти в лесную чащу. С той поры они объявили! себя носителями идеи пассивного бунта. Поэтому и не стали прятаться в недоступных местах, как гордые ягуары, или искать укрытия в густых ветвях деревьев, как кецали и нежные орхидеи. Нет, они так и продолжали молча скитаться по полям и поселкам — от Мексики до Патагонии. Порой, чтобы утолить нестерпимый голод, нападали на стада коров или табуны лошадей (в вице-королевствах Рио де ла Плата и Новая Гранада ходит множество слухов об этих дерзких набегах, как-то псам удалось окружить даже военный форт, но уже в XX веке).
Вот так и носятся невзрачные существа, не записанные ни в один Kennel Club[86].
Меж тем отряд полицейских во главе с полковником Ролданом наконец добрался до берега.
Когда Адмирал шагнул в лодку, чтобы добраться До каравеллы, которой суждено доставить его в Испанию, он увидел на песке резной мрамор Врат. Цепочка невольников, стоящих по пояс в воде, грузила на судно каменные глыбы. Адмирал узнал среди них сына касика Гуайронекса и длинноволосого бунтовщика Мордехая, дорого заплатившего за свои свободолюбивые идеи.
Те, кто занимался демонтажом Врат, проставили на каждом куске углем соответствующий номер, теперь они отправлялись в брюссельский Католический университет, где уже был открыт музейный раздел «Археология Америндии».
Адмирал взглянул на изрядно поредевшую пальмовую рощу. Она первой поприветствовала его на этих землях. Увидел измученных невольников. Большие усы и портупею Ролдана. Понял, что Америка попала в руки солдатни и коррехидоров, словно королевский дворец, занятый вооружившимися лакеями.
Но так и не сдавшись, он прошептал:
— Purtroppo c'era il Paradiso[87].
конец
Париж
Январь 1983
«Где цветут лимоны» (нем.) (Здесь и далее прим. перев., кроме оговоренных случаев).
Флагелланты — итальянская религиозная секта бичевателей, возникшая в XII в.
Пляска смерти (нем.)
Антонио дель Поллайоло (1433–1498) — флорентийский живописец, скульптор, гравер.
Нет больше религии (итал.).
Средиземном море (лат.).
Мус — карточная игра.
Принцесса Хуана (1462–1530) — дочь короля Энрике IV Кастильского и Хуаны Португальской. Считалась незаконной дочерью королевского фаворита Бельтрана де ла Куэва.
Олья — люцо из мяса, сала и овощей.
Гонсало Кейпо де Льяно (1875–1951) — испанский военный, после установления Республики в 1932–1933 гг. занимал важные посты, в начале гражданской войны (1936) перешел на сторону Франко и стал главнокомандующим войсками мятежников в Андалусии.
На месте преступления (лат.).
Старинная золотая монета.
«Слеза Христова» (лат.)
Опасное течение у берегов Норвегии.
Кипу — узелковое письмо, существовавшее у ряда народов Южной Америки.
Тлалок — в мифологии ацтеков бог дождя и грома, повелитель всех съедобных растений.
У индейцев майя скульптурное изображение богов.
Ватиканский Кодекс С (лат.).
Любовная записка (франц.)
Наполовину (франц.).
Йони (др. — инд.) — в древнеиндийской мифологии символ божественной производящей силы.
О возникновении секты см. «Историю» Прескотта и труд Бальестероса Гэбруа среди прочих. Таким авторам, как Пауэлс, Санчес Драго, Бержие и др. было абсолютно понятно, почему Гитлер в присутствии Геринга и своих приближенных выразил глубокое восхищение Изабеллой Кастильской. Заметим, что фюрер — австрияк и человек откровенно вульгарных вкусов — носил на груди ладанку желтого бархата, где хранил колос пшеницы из Ла Манчи и портрет Изабеллы. (Прим. автора.).
Кафе самообслуживания «Небраска» (англ.).
Боабдиль (Абу-Абдулла) — последний мавританский правитель Гранады, царствовал с 1482 по 1492 г.
В зародыше (лат.)
Саркофаги любви (франц.
Лингам (др. — инд.) — в древнеиндийской мифологии символ божественной производящей силы, обозначение мужского детородного органа
О бренности земного (лат.).
Заставить кусать подушку (франц.).
В мусульманской ангелологии есть прямые упоминания об этой категории ангелов. Их насылают на землю божества, разгневанные неразумной страстью человеков к познанию.
Главное в ангелах — вестничество (см. Генри Корвина). По мнению Прокла («Платоническая теология», кн. 1), в своем менее софистичном и более «человечном» облике они обретают характер «даймонов», или героев. В схеме святого Фомы и схоластов Фердинанд и Изабелла заняли бы место в третьей иерархии (по природе своей самой близкой к человеку). Ангелологи почти единодушно подчеркивают: эти существа обладают большой силой и дерзостью, ибо пребывают за гранью христианского свода законов: им чужда идея спасения. Им не нужны ни вера, ни надежда, ни милосердие. Вполне возможно, человеколюбие им даже отвратительно. Они выполняют свою миссию. И этого довольно. Они отрицают понятие первородного греха, не знают покаяния — отсюда их высокомерие и отчужденность. Не лишним будет здесь вспомнить, что Райнер Мария Рильке 8 января 1912 года, находясь в замке Дуино, подвергся нападению ангельского воинства — существ великолепных в дерзких. Изысканного поэта как следует напугала их мощь, и он поспешил укрыться в первой из «Дуинезских элегий», где и описал сие рискованное происшествие. Вопреки мнению Сальвадора де Мадариаги, Христофор Колумб представлял собой иной случай. Он был сверхчеловеком, страстным созидателем нового, так же как, скажем, Гонсало де Кордова, или граф де Кадис, или Боттичелли, или Микеланджело. (Прим. авт.)
