родственники могли скорбеть по усопшему, так что водителю Ольги было поручено отвезти Марию домой.
Александрос Вандулакис упокоился с миром тридцать шесть часов спустя. Похороны прошли в центральной церкви Неаполи в присутствии нескольких сотен человек. Церковь не смогла вместить всех сразу – работников поместья, местных чиновников, родственников и друзей, – однако засвидетельствовать свое почтение покойному в итоге смог каждый. Александроса все очень любили.
Стоял погожий, тихий день. Слушая звон колоколов после службы, Мария вспомнила об Андреасе. Мог ли он слышать эту грустную музыку? Все-таки тюрьма находилась менее чем в пяти километрах отсюда.
Мария решила, что Ольга с Ирини вряд ли кинутся писать брату о случившемся сразу после похорон. А потому сообщить грустную весть Андреасу предстояло именно ей. Она решила навестить его в ближайшее время. Мария знала, что Александросу Вандулакису очень бы этого хотелось.
Чтобы исполнить задуманное, Марии пришлось на время забыть о своем страхе перед тюремным надзирателем. Он встретил ее как обычно – в пропахшей потом форме и с мерзкой ухмылкой на лице. Однако даже надзиратель был способен на уважение к чужому горю. Поэтому он нашел досье Андреаса без лишних проволочек и привычных сальных шуточек, сделал в нем пометку и тут же вызвал охранника, чтобы тот проводил женщину к нужному блоку.
Андреас также не остался равнодушен к трауру Марии.
– Твой отец? – спросил он, как только за ней заперли дверь. – Мне так жаль…
Гиоргос был на несколько лет старше Александроса.
– Мы можем присесть? – тихо произнесла Мария, и Андреас тут же опустился на свою кровать. Мария привычно выдвинула маленький стул, прятавшийся под столом, и тоже села. – Боюсь, речь о твоем отце, Андреас. Он умер два дня назад. Прими мои соболезнования.
Андреас обхватил голову руками в беззвучной молитве. Когда он вновь посмотрел на Марию, в его глазах стояли слезы. Но он не заплакал. Отчего-то ему было трудно дать волю своим чувствам.
– Я была там, когда это произошло, – объяснила Мария. – Он умер очень мирно. Но перед этим я успела сообщить ему, что передала тебе письмо.
Какое-то время Андреас молчал.
– Я бы хотел кое-что тебе показать, Мария, – наконец произнес он довольно спокойно и потянулся за Библией, что одиноко лежала на столе. Осторожно, будто то был лист сусального золота, Андреас вытащил листок бумаги, служивший закладкой. Это было то самое письмо, но уже без конверта. – Посмотри. Посмотри, что он пишет мне. – Андреас протянул письмо Марии, но, прежде чем она смогла разобрать хоть слово из написанного, передумал и с каким-то странным воодушевлением воскликнул: – Хотя лучше я сам! Вот, послушай!
Пока Андреас читал письмо, Мария заметила про себя, как одинаково звучат голоса отца и сына.
Дорогой Андреас,
мне очень жаль, что осознание этой простой истины заняло у меня столько времени. Видимо, я тугодум.
Мне просто хотелось сказать тебе одну вещь.
Если Мария смогла простить тебя, то и я тебя прощаю.
Твой любящий отец
Мария не поднимала глаз, пока Андреас повторял слова своего отца. Он произносил их с таким трепетом, будто они были цитатой из Священного Писания.
– Если Мария смогла простить тебя, то и я тебя прощаю. – (Она увидела, как по щекам Андреаса потекли слезы, и ощутила ком в горле.) – Отец простил меня, Мария. Я не мог себе такого представить… Перед смертью он даровал мне прощение… (Она хотела было дотронуться до его руки в знак утешения, но в последний момент сдержалась.) – Мария, я не сомневаюсь, что ты настоящий ангел. – Андреас посмотрел ей прямо в глаза.
Она почувствовала себя крайне неуютно. Да, она старалась заботиться о других по мере своих сил, но в ней не было ничего ангельского. Иначе она не расстраивалась бы так сильно из-за Никоса, не одобрявшего эти ее визиты к Андреасу. И не злилась бы на Софию, когда та отказывалась убирать свою комнату. Нет, никакой она не ангел.
– Я так не думаю, Андреас, – наконец ответила Мария.
– Да нет же, ты настоящий ангел в прямом смысле этого слова. «Ангел» в переводе с древнегреческого значит «посланник». Ты и есть настоящий посланник. Как Гавриил. Он был посланником Бога.
Марию слегка ошеломили богословские познания Андреаса, и она не смогла скрыть своего удивления.
– Ты принесла мне это письмо. И в нем было самое важное послание из всех, что я когда-либо получал. Как послание Гавриила для Марии.
Раздался уже знакомый звук поворачиваемого в замке ключа – тот противный скрежет, что знаменовал конец их встречи. Андреас поспешно вложил письмо обратно в Библию.
В ту ночь Марии приснился очень яркий сон. Александрос, Элефтерия, Анна и Андреас сидели все вместе за длинным столом под деревьями. Они ели, смеялись и весело разговаривали.
Сон был очень красивым и мирным. И лишь какое-то время спустя Мария задалась вопросом: что там делал Андреас? Почему он сидел за одним столом с мертвыми?
Ольге не терпелось услышать завещание отца. Как Александрос разделил поместье? Оставил ли что-то дочери Андреаса? Может быть, часть поместья отойдет двоюродному брату Манолису, который вот уже столько лет пропадает неизвестно где? Вариантов было много, и каждый из них вызывал у Ольги беспокойство.
Она вышла замуж за человека, оказавшегося не таким богатым, как пыталась представить его семья. И не только это: со временем Ольга узнала о тяге мужа к азартным играм – он регулярно проигрывал в карты сотни тысяч драхм. Учитывая, что у них было четверо детей, спасти семью Ольги могло только чудо.
Ирини составила гораздо более успешную партию. Поэтому она особо не рассчитывала на деньги отца, ожидая, что львиную долю наследства получит Ольга – любимица Александроса.
В адвокатской конторе было еще мрачнее, чем в доме Вандулакисов, – из-за панелей темного дерева и тусклых лампочек. Престарелый адвокат довольно долго зачитывал каждое
