class="empty-line"/>
С палубы донесся голос: - Что, во имя Господа, так долго, Ланахан? У тебя что, второй заход к ней?’
Мунго открыл люк на нижнюю палубу и отшатнулся, почувствовав исходящую оттуда вонь. Внизу все, что он мог видеть, была корчащаяся масса тьмы. Он обхватил Ланахана за плечи и приподнял, стараясь, чтобы кровь больше не пролилась на палубу.
Девушка не шелохнулась. Она сидела на палубе, все еще глядя на Мунго. Ее лицо изменилось. Последние следы невинности исчезли из ее глаз навсегда; вместо этого в них появилось что-то злое и жестокое. В руке она сжимала ключи Мунго, как ребенок, держащий за руку свою мать. Должно быть, она сняла их с его пояса, когда он отвлекся.
Мунго замер. Он позволил трупу Ланахана упасть на палубу и протянул руку.
- Отдай их мне.’
Девушка застенчиво отдернула руку. Затем она подбросила ключи в воздух. Она швырнула их слишком сильно, и Мунго не успел среагировать. Ключи пролетели мимо него и упали в открытый люк на нижнюю палубу, где находились люди.
Они так и не приземлились. Черная рука выхватила их из воздуха. Мунго бросился вниз, но было уже поздно. Внизу, в темноте, он услышал щелчок замка, звон металла, когда ключи передавались из рук в руки по линии.
Из люка высунулась голова. Это было устрашающее лицо, лысый череп, густо покрытый татуировками племенных шрамов. Мунго и раньше замечал этого человека, когда рабы гуляли на палубе - высокий, широкогрудый, с мощными мускулами и царственной осанкой, которая каким-то образом пережила все унижения плавания. Теперь, когда он был свободен, его лицо пылало от ярости. Прежде чем Мунго успел остановить его, он вылез из люка.
Мунго бросился к трупу Ланахана. Но охотничьего ножа, воткнутого в шею первого помощника, там уже не было. Он был в руках девушки, и она больше не съеживалась на полу, а стояла прямо, размахивая клинком с уверенностью воина. Мунго шагнул к ней, и ему чуть не отрубили руку, когда нож рассек воздух. Девушка прошипела ему что-то, чего он не мог понять, яростные слова, полные гнева и мести.
Мунго оказался зажат между двумя врагами. Он снова посмотрел на татуированного воина. С его руки свисали наручники, но они больше не были застегнуты. Цепь, которая связывала его, теперь превратилась в оружие. Он поднял ее и опустил изогнутую металлическую манжету на лоб Мунго.
В глазах Мунго вспыхнули звезды, и он отшатнулся назад к переборке, рухнув на палубу. Сквозь пелену боли он увидел, как из люка поднимается еще больше африканцев, поток черных тел вырывается из трюма в ослепительный солнечный свет. Он услышал крики команды, когда освобожденные рабы поднялись на палубу. Африканцы были безоружны, но их отчаяние перевесило все шансы. Они отобрали у экипажа оружие и направили его на своих похитителей. Люди Стерлинга отбивались, но им было не справиться с непреодолимой волной ярости африканцев.
Мунго с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился к передней лестнице, ведущей к складу. Он распахнул передний люк и поднялся по ступенькам на палубу, голова его раскалывалась так, словно ее раскололи топором.
Он с трудом мог поверить в то, что он развязал. За несколько коротких мгновений восстание превратилось в кровавую баню. От кабестана до кормовых поручней палуба кишела африканцами - не только отрядом, возглавляемым татуированным воином, но и рабами, которые тренировались на палубе, когда началось восстание. Они рубили захваченными клинками, пока палуба не стала скользкой от запекшейся крови. Матросы на реях пытались спрятаться среди парусов,но африканцы взобрались на канаты и выследили их. Тела падали на палубу.
"Черный ястреь" был потерян. В живых осталось не так много членов экипажа, чтобы вернуть корабль, а тех немногих, кто выжил, отсеивали, как пшеницу. Мунго также не думал, что африканцы поблагодарят его за то, что он дал им ключи от цепей. Его единственным шансом было выбраться за борт. Но в одиночку у него шансов было немного.
Присев за фок-мачтой, Мунго огляделся в поисках Типпу. Он увидел великана, стоявшего у кабестана с саблей в руке и отбивавшегося от дюжины африканцев. Они были в лучшем положении - канонир истекал кровью из многочисленных ран там, где его противники уже успели нанести удары.
Абордажная сабля лежала на палубе там, где ее уронил один из матросов. Мунго поднял ее, сделал глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, затем бросился в бой, расталкивая рабов и прокладывая путь к Типпу.
- К лодке! - крикнул он, махнув гиганту, чтобы тот следовал за ним.
Типпу описал саблей круговую дугу, отбросив всех противников назад. Он повернулся к котлу с вареной кукурузой, стоявшему рядом с ним, и с силой трех человек сорвал его с основания, высыпав кукурузную муку на пропитанную кровью палубу. Он поднял котел над головой и швырнул его вперед. Тяжелый котел свалил сразу двух человек, раздробив им конечности, и они растянулись на палубе.
В хаосе, охватившем нападавших, Типпу зарубил двух африканцев, стоявших у него на пути, и побежал к Мунго. Татуированный воин попытался преследовать его, но столпотворение было слишком велико, и он оказался в ловушке толпы.
Обычно корабль нес свои лодки на борту. Но так как все пространство на палубе было отдано для тренировки рабов, катер был поднят на шлюпбалках на корме. Мунго был там. Он замахнулся на фал, который удерживал резак, но лезвие было слишком тупым; трос просто качнулся в сторону, немного потертый, но целый.
Африканцы видели, что задумал Мунго. Сгрудившись у кабестана, они подняли сабли и ринулись на корму, как рой шершней. У Мунго не было времени снова резать канаты. Вместо этого он вытащил штифт, который удерживал тросы.
Фал грохотал по блокам шлюпбалок. Лодка плюхнулась в воду. Мунго последовал за ней, перепрыгнул через поручни и бросился в море. Он ударился о воду, вынырнул на поверхность и схватился за лодку, которая уже дрейфовала позади "Черного Ястреба". Его пальцы задели планшир, но он упал в желоб волны, и катер уплыл за пределы досягаемости. Он брыкался изо всех сил, зная, что утонет, если промахнется мимо лодки. Наверху он слышал, как африканцы выстроились вдоль перил, насмехаясь над ним, осыпая воду страхующими штифтами и всем, что они могли бросить, чтобы попытаться помешать ему. К счастью, они не нашли пороховой склад – или же не знали, как
