Лекарь приехал уже в начале сумерек, когда Корнелия, устав дожидаться его, задремала рядом со спящей дочерью в уютной комнатке на втором этаже.
Низкий, толстый, вольноотпущенник из греков, он, брезгливо зажав пальцами нос, прошел к лежащему на грязной подстилке Цезарю, склонился над ним и сразу поставил диагноз:
—Малярия. Клянусь Эскулапом, римлянин. Что ни путешественник из столицы, то малярия!
—Какой он путешественник? Раб, — присел рядом с ним на корточки и хозяин усадьбы.
—Раб он или нет — мне наплевать, — проворчал лекарь, пододвигая к себе обитый серебряными накладками ларец.— Главное, чтобы побольше заплатили! Как за сенатора, говоришь?
—Так сказала его госпожа.
Лекарь деловито раскрыл ларец, достал о длинный нож и склянку.
—Может это ее любимый раб? — кивнул на Цезаря италиец.— А что? У богатых римских матрон это теперь в моде!
Вместо ответа лекарь принялся взбалтывать содержимое склянки, бормоча себе под нос: В мире много сил великих, Но сильнее человека Нет в природе ничего...
—Или брат, которого она выкупила из неволи и теперь везет в свой загородный замок 25 отмыть, откормить, поставить на ноги, — продолжал допытываться италиец.— С чего бы иначе ей вызывать лекаря к какому-то рабу?
Лекарь откупорил склянку и, поднося нож к плотно сжатым губам Цезаря, повысил голос: В мире много сил великих, Но по мне сильнее денег Нет в природе ничего!
Италиец с интересом следил за каждым движением лекаря и даже прищелкнул языком от восхищения, когда тот ловко разжал зубы больного и влил ему в рот темную, резко пахнущую травами жидкость.
Цезарь закашлялся, захрипел, шаря вокруг себя бессильными руками.
Лекарь надавил ему на грудь обеими руками и пропел, подмигивая италийцу: Все недуги побеждает И грядущее предвидит Многоумный.. .человек?
Хозяин усадьбы непонимающе пожал плечами.
—Эх, ты - кошелек! — засмеялся лекарь, поднимаясь. — Всё, будет жить, как только очухается! А теперь зови матрону. Посмотрим, действительно ли она заплатит за своего раба, как за сенатора?
Италиец вышел. Не прошло и минуты, как в дверях появилась встревоженная Корнелия.
—Ну, как он? — не отводя глаз от Цезаря, спросила она.
Лекарь с интересом посмотрел на нее, но тотчас любопытство на его лице сменилось ужасом. С трудом справившись с собой, он попросил ее подождать за дверью, объяснив, что больному нужна еще одна процедура.
—Я готова заплатить любую цену, лишь бы только он поскорее встал на ноги! — воскликнула Корнелия и закрыла за собой дверь.
Голос жены возвратил Цезаря к реальности.
Он приоткрыл глаза и с удивлением увидел, что находится в темном помещении с брошенными прямо на пол подстилками. Наморщил лоб, вспоминая, что с ним и где он.
"Ах, да... Сулла, дорога, лихорадка на пути к тетке... Юлия!" Окончательно приходя в себя, Цезарь чуть было не вскрикнул. Он хотел приподняться и позвать Эгея, чтобы тот помог ему дойти до карпентума, но то, что услышал над собой, заставило его притвориться лежащим без памяти.
—Ты кого приютил в своем доме? Знаешь, кто это?! — с сильным греческим акцентом набросился на хозяина усадьбы лекарь.
—Как кто? — удивительно отозвался тот. — Госпожа!
—Чья?!
—Его...
—Да это же...
Цезарь ощутил над самым лицом близкое дыхание, затем удаляющиеся и вновь приближающиеся шаги. Очевидно, лекарь отбегал проверить, надежно ли прикрыта дверь.
—... дочь Цинны!
—Того самого, что увешал однажды весь форум головами убитых сенаторов? — ахнул хозяин усадьбы. — Врага Суллы?!
—Самого главного врага! — поправил лекарь.
—Кто же тогда этот раб?
—Надо полагать, ее муж — Цезарь! Где были твои глаза? Ты только посмотри на его волосы, руки, лицо, разве они рабские?
—Что же ты сразу мне этого не сказал? — простонал хозяин усадьбы.
—Не в моих правилах присматриваться к каждому больному, — отрезал лекарь. — Мое дело маленькое: вылечил и получил деньги. А вот ты теперь можешь поплатиться за свое гостеприимство не только усадьбой, но и самой жизнью, клянусь Эскулапом!
—Я чувствовал... я сразу почувствовал неладное, — забормотал италиец. — Кто же мне теперь заплатит за постой? Ведь я отдал ей лучшую свою комнату!
—Безумец! — оборвал его лекарь. — Немедленно закладывай лошадей и гони в Рим! И перестань подсчитывать убытки. Сулла заплатит тебе намного больше. Куда он хоть ехал?
—Судя по разговору госпожи с девочкой — к какой-то тетке Юлии...
— Так и доложишь Сулле. Тогда, если они уедут — сыщики перехватят их на дороге. А этот дождется приезда палача здесь.
Голоса удалились. Хлопнула дверь.
Цезарь открыл глаза. Закусив губу, он оперся локтями о жесткий пол. Снадобье ли подействовало или невероятное усилие воли, но лихорадка начала отступать.
"Ничего... — ободряя самого себя, подумал Цезарь.— Если нынче нам плохо, то не всегда так будет и впредь!"
Наконец он собрался с силами и рывком поднялся на ноги. Постоял, дожидаясь, пока стихнет звон в ушах и окрепнет тело. И сделал шаг к двери.
—Все в порядке, — тем временем улыбался Корнели лекарь, принимая кошель серебряных денариев. — Опасность миновала. Теперь твоему гм-м… рабу необходим покой, абсолютный покой!
—Сколько же ему еще придется лежать здесь? — встревожилась Корнелия.
—Как тебе сказать... Пожалуй, недели две, а то и три.
—Не слишком ли роскошно для раба? — послышался насмешливый голос.
На пороге, облокотившись рукой о косяк двери, стоял... Цезарь.
Лекарь испуганно отступил к стене словно увидел привидение и, заикаясь, пролепетал:
—Но это невозможно!
—Возможно!
Цезарь сорвал с себя плащ и знаком подозвал Эгея.
—Ну-ка, подай мне платье!
Взяв тогу, он сам оделся и шагнул к выходу. Корнелия с дочерью на руках и Эгей едва поспевали за ним следом. Они вышли из усадьбы и дошли до карпентума.
—Скорее! Скорее! Куда запропастился этот Эгей? Надо спешить... — прошептал Цезарь, падая в изнеможении на сиденье повозки.
Вскоре подбежал Эгей, и карпентум понес их по Виа Аппиа прочь от опасного места.
—Негодяи! — выслушав рассказ мужа о замысле лекаря и хозяина усадьбы, возмутилась Корнелия. — Боги еще накажут их. Но Юлий, этот италиец, уже наверняка подъезжает к Риму!
—Вряд ли, госпожа, — улыбнулся прислушивавшийся к разговору Эгей. — Я обрезал постромки у его лошадей, потому что сразу обо всем догадался.
Цезарь благодарно кивнул ему.
—Спасибо, Эгей! Но это ненадолго задержит наших врагов. На своих резвых конях сулланцы наверстают отставание в считанные минуты. Они сразу узнают нас по этому карпентуму. .
Он стал задумчиво смотреть на дорогу, по которой ехали легкие двуколки—бироты, военные колесницы, серракумы с низкими, очень прочными колесами, выдерживавшими самые тяжелые грузы.
—Может, продать в первом же городе карпентум и купить другую повозку, попроще? — предложил Эгей.
—Время, Эгей, время... — отрицательно покачал головой Цезарь. — Пока мы найдем 28 покупателя, пока отыщем торговца повозками... К тому же нам просто не успеть до ближайшего города. А, впрочем, — неожиданно повеселел он, — почему бы не сделать нам этого здесь?
—Прямо на дороге? — удивился Эгей, —Ну да! Чем тебе не нравится хотя бы вон тот плавструм? — Цезарь кивнул на прочную телегу с колесами, выточенными из одного бревна, которую уныло тащили за собой волы.
— Или нет…
Цезарь указал на бородатого торговца, начавшего сворачивать свою недорогую, грубо сколоченную повозку в сторону от главной дороги.
—Ну-ка, останови его!
Эгей выскочил из карпентума и засвистел, закричал, привлекая внимание торговца.
—Эй, эй, господин!
Торговец оглянулся, придерживая лошадей, и Цезарь знаком подозвал его к себе.
—Куда держишь путь?
—В Савонскую долину!..
—Прекрасно! — обрадовался Цезарь.
Это было отдаленное от Виа Аппиа место: на карпентум там и гончие не сразу наткнутся.
— Еду торговать с крестьянами...
"Обжуливать!"— мысленно поправил Цезарь, а вслух посочувствовал:
— Неблизкий у тебя путь! До вечера, надо думать, не доберешься?!
— Хорошо, если к утру еще дотащусь... У меня не такая прекрасная повозка, как у тебя, — угрюмо проворчал торговец.
— Значит, она тебе нравится? — уточнил Цезарь.
Торговец с завистью посмотрел на изящный карпентум.
— Хочешь такую?
Торговец недоверчиво покосился на странного путешественника и уже собирался отойти с обиженным видом, но Цезарь ухватил его за руку.
—Давай меняться, — предложил он, выходя из карпентума и жестом приказывая своим спутникам следовать за ним.
—Мою повозку на твою? — не поверил торговец. — Конечно, у моей и колеса смазаны, и вид еще ничего, но...
—Никаких но! — оборвал его Цезарь и на ходу стал рассказывать тут же выдуманную историю. — Видишь ли... заболев, я побывал у оракула, и тот сказал, что я выздоровею, если только подарю свой карпентум первому встречному, который похвалит его.
