Он не видел, как склонился над ним веснушчатый рыжий верзила, у которого волосы надо лбом были почему-то короче всех остальных. Этот человек стащил с Хельги сапоги и штаны, умело промыл плечо. А потом завернул голого парня в необъятную овчинную куртку и уютно устроил под скамейкой гребца.
Ракни скинул одеяло, пошел умываться. Оттар поднял из-за борта кожаное ведерко воды, полил ему на руки:
– Как ты намерен поступить с мальчишкой, отец?
Еще с закрытыми глазами Хельги почувствовал тяжелый размеренный ритм, приподнимавший то нос, то корму. Так качает только открытое море. Странное дело, Хельги совсем не помнил праздника, а ведь это явно был боевой корабль, и он ехал на нем в Халогаланд! Хельги пошевелился, потягиваясь, и вместе с болью в плече точно молния высветила в памяти все, что с ним произошло. Он рванулся спросонок, ударившись затылком о дубовую скамью, и это окончательно вернуло его к действительности. Тогда он открыл глаза и осторожно приподнялся.
Пасмурное небо касалось мачты, знать, жара надоела не только людям, но и Богам. Судя по всему, стоял уже вечер, и над палубой несло капли дождя и брызги, туманом садившиеся на лицо.
Попутный ветер и отлогие волны баловали корабль. Один из викингов рассказывал что-то забавное, устроившись на носу; Хельги со своего места не слышал рассказа, только обрывки замечаний и смех. Двое других сдвинули колени и переставляли резные фигурки по клетчатой игральной доске. Фигурки, снабженные снизу шпеньками, не скатывались. Десяток любопытных окружал игроков. Иные взобрались на самый борт и сидели на ребре мокрой доски над близкой колышущейся водой, помогая советами. Так другие люди сидят дома на лавке. Хельги не удивился. Странно было бы, начни эти люди вести себя по-иному.
Рыжий малый, клевавший носом на соседней скамье, повернул голову и увидел, что Хельги проснулся. Он сказал ему:
– Диа'с Майрэ дуйт!
– Что?.. – спросил Хельги изумленно. Рыжий усмехнулся:
– Я сказал, да пребудут с тобой Господь и Мария. А ты мне должен ответить: диа'с Майрэ дуйт агус Падрайг, да пребудут Господь и Мария с тобою и с Патриком.
Пошарив возле себя, он протянул Хельги сверток:
– Одевайся… высохло на ветру.
Хельги подумал немного и понял, что встретил ирландца. Штаны и рубашка оказались сухими и теплыми, видно, кто-то позаботился о них еще до дождя. Хельги затянул тесемки на сапогах и спросил:
– Куда идет этот корабль?
Ирландец опять усмехнулся:
– Тебя, верно, в первую голову интересует, что будет с тобой. Так вот, Ракни конунг решил взять тебя в плавание, поскольку парень ты крепкий, а Кольбейн Лошадиная Грива напился пьяным и утонул, и людей на корабле не хватает. Ракни сказал, тебе полезно будет проветриться. А идем мы… Слыхал ты когда-нибудь про Свальбард?
Свальбард!.. Холодные Берега!.. Хельги проговорил медленно:
– Кто как, а в нашем роду верят, будто вправду есть на севере такая земля. Мой дед Виглаф мечтал ее повидать. Это в Утгарде, за краем мира. Там живут великаны.
Ирландец пригладил растрепавшиеся волосы и захохотал:
– Близко ты расположил край мира, приятель!.. Впрочем, это всегда так получается: пока кто-то один делает дело, остальные гадают, что выйдет. Надобно тебе знать, некий смельчак уже проложил дорогу на Свальбард, а Ракни задумал проверить, правдивы ли его рассказы и так ли велики и богаты новые земли… Ну что, ты не будешь просить, чтобы тебя выпустили на берег?
Тут к ирландцу подобрался другой человек. Широкоплечий, с длинными руками, способными, кажется, раскрошить в щепы упругое корабельное весло, он был очень сутул – словно бы попытался когда-то поднять непомерную тяжесть, да разогнуться так и не смог. А лицо у него было широкое и большое, но кто-то словно горстью собрал все его черты – нос, рот, глаза – в самую середину, оставив порядочно места по сторонам… Он не понравился Хельги с первого взгляда. Он и одет был заметно хуже других. Ни серебряной пряжки на поясе, ни запястья на левой руке… Он сказал:
– Брось морочить парня своим Свальбардом, Луг! Ты бы лучше объяснил ему, что того храбреца морехода зовут Вагн сын Хадда из Вика, и прошлой зимой его троюродный брат убил внучатого племянника Ракни на торгу в Скирингссале. Наш Ракни поклялся, что не забудет обиды. Он надеется повстречать Вагна на Свальбарде, куда тот сулился поехать. Вагн – лучший человек в том роду, и поистине велика месть, за которой едут столь далеко!
Ирландец Луг отозвался недовольно:
– Все это так, Карк, но я-то не просил тебя рассказывать вместо меня. А ты, прыгун со скал, поди теперь к Ракни. Пусть он даст тебе весло.
Хельги поднялся, ища глазами вождя. Ракни сидел на корме, держа правило, и смотрел вперед, поверх всех голов. Хельги шагнул к нему и услышал, как Карк проворчал:
– Больно велика честь для беглого, сразу сажать его на весло. Пусть бы сперва повозился с ведерками в трюме, как мы!
Хельги остановился.
– За тебя сказать не могу, – ответил он Карку, – а я не раб и никогда не был рабом. И мне случалось не только грести на длинном корабле, но и стоять у руля!
Карк насмешливо покивал:
– Сперва зашей дыры на своей рубашке, свободный. Ты заслуживаешь, чтобы мы назвали тебя Скрюмиром – Хвастуном.
Корабельщики начали оборачиваться… Примолк на носу веселый рассказчик, и даже игроки подняли головы поглядеть, что стряслось. Хельги сказал негромко:
– Ты подавишься этими словами. Или пускай не снесет меня ни крепкая палуба, ни конский хребет.
Карк-вольноотпущенник был вдвое больше него. Он не сразу поверил, что гибкий телом мальчишка осмеливался угрожать.
– Всыпь ему, раум! – засмеялся кто-то из викингов; кажется, это был Оттар. – Выкинь его рыбам, тогда, может, мы благополучней дойдем до Свальбарда и назад!
Они собирались развлечься, и, может, даже сам Ракни, занятый на руле, разок бросил взгляд на дерзкого новичка… Хельги не оглядывался по сторонам, он смотрел на Карка и ждал, Честь – это такое богатство, за которое не жаль умереть. Нельзя ее ни подарить, ни отнять, можно лишь потерять или обрести самому…
Меч Карка лежал вместе с другими под палубой, в сундуке; но вдоль пояса висел тяжелый боевой нож с длинным клинком и изогнутой рукоятью. В умелых руках такое оружие беспощадно. Карк поднялся и пошел к Хельги, молча перешагивая через скамьи. У него были темные глаза, и в них тлел злой огонек.
Хельги дрожал всем телом и не мог унять эту постыдную дрожь. Она всегда поселялась в нем перед дракой и немедленно пропадала, как только доходило до дела. Нет, он не боялся. Он тоже был не совсем безоружен. Теперь настала пора испытать умение в деле.
Только и всего.
– Ты, щенок, разговариваешь совсем как взрослый мужчина, – сказал ему Карк. – Вот и я, Тор свидетель, буду поступать с тобой как с мужчиной. Ты уж не обижайся.
Викинги снова засмеялись – эти слова всем пришлись по душе. Кулак Карка взмыл вверх, целя сопернику в подбородок, но Хельги успел увернуться, а потом прицелился и ударил ногой, как учил брат. Это была добрая наука. Карк взмахнул руками и грузно сел на скамью.
– Другие люди, – сказал Хельги, – давно уже поняли, что со мной следует поступать как с мужчиной. И не ты будешь называть меня щенком.
Карк, раздосадованный болью от удара и насмешками, выхватил нож и прыгнул вперед. Хельги поймал его руку своими обеими. Надо было бы вывернуть ее, но нынче у него просто не хватило бы сил. Он дернул к себе, заставив Карка потерять равновесие. Нож глубоко вошел в плотное дерево, а сам Карк оказался у пригнувшегося Хельги на плечах.
Навалившаяся тяжесть почти сломала Хельги, как когда-то на отмели, когда он один сталкивал лодку, всосавшуюся днищем в мокрую глину, и ведь тогда у него не болело плечо… Все же Хельги выпрямился, и быстро. Быстрее, чем можно про то рассказать. Карк, не успевший ни за что ухватиться, перевалился через подветренный борт. Его голова с беззвучно раскрывшимся ртом исчезла в серой, шершавой от дождя воде, быстро мчавшейся за корму. Ничего не поделаешь: трудно, имея за душой одну только силу, тягаться с прирожденным воином… Хотя бы и был этот воин очень еще юн.
– Поворот!.. – скомандовал Ракни, и люди бросились по местам. Викинги никогда не бросают своих. Это закон.
Хельги выдернул из скамьи нож, рассудив, что никто не оспорит добытого в схватке. И направился назад, к рыжему Лугу, но Оттар окликнул:
– Эй, парень, поди-ка сюда! Садись, будешь моим сменщиком.
Его скамья была на самом носу, и Хельги понял, что удостоился чести. Здесь садятся храбрейшие: когда корабли сходятся для битвы, на носу опасней всего. Он пошел к Оттару, нырнув под толстую шкаторину паруса, переползавшего с правого борта на левый. Корабль возвращался подобрать Карка, махавшего рукой из воды. Хельги сел рядом с викингом и спросил:
– Это ты предложил выкинуть его рыбам? Мне показалось, совет был неплохой.
