– Андор, тебе плохо? Ты ужасно выглядишь. Это из-за раны, дай я посмотрю ее.
– Потом посмотришь. Ты сама-то, почему неважно выглядишь, у тебя что-то стряслось?
– Люди на южном склоне, сторожившие вход в склеп… В общем, на месте нашли четверых убитых, трое из них – мои и один твой.
– А где второй?
– Его не нашли. Мои гайдуки, осмотрев все вокруг, заметили следы трех человек, видимо его увели или он ушел по доброй воле. Я так думаю, что ночью Гаспар выбрался из подземелья, и пока стража спала, он перерезал их.
– Один?! Просидевший двое суток в подземелье, без воды и пищи, нет, здесь что-то не то. Ты говоришь, по следам был третий, видимо он и помог барону. Может это был кто-то из твоих людей?
– Не знаю, кроме трех убитых, мои люди все на месте.
– Вот пес, все-таки выбрался, я почему-то был в этом уверен.
– А я наоборот думала, что барон сгинет в подземелье.
– Значит тот, кто помог ему выбраться, хорошо знал расположение ходов и лабиринтов. Кто, по-твоему, этот человек?
– У меня есть догадка. Димитр – цыганский вожак сказал, что его люди не смогли догнать двух человек, я предполагаю, что это были Вадаш Гаспар и его слуга Шруз. Выходит, что рейнский палач пробрался в подземелье через склеп и нашел барона. Он знал о существующих лабиринтах, так как не один раз спускался с моим отцом.
– Как он проник в склеп, если вход охраняли пять человек?
– Так же, как и вышел, стража видимо спала.
– Если они взяли в плен моего человека, то вероятно будут его пытать.
– Он может что-то знать о тебе?
– Ничего особенного, если учесть, что меня видели в черной повязке не один десяток, «ощипленных» мною дворян, то это не страшно. Как ты думаешь, Илона, куда они направились?
– Гаспар будет рваться в Пресбург, там он посоветуется со своими людьми и постарается организовать охоту на меня и графа Ласло.
– И на меня, кстати, тоже, теперь он знает, кто оставил ему отметину под глазом.
– У них два пути, один по реке Марош, а другой лежит через Бестерце. Так каким же путем они пойдут?
– Илона, у нас мало людей, сейчас ты должна послать своих к Дубравице, около моста через ущелье будет сбор. Мои гайдуки уже там.
Вашар пошатнулся, и графиня вовремя подхватила его.
– Тебе срочно нужно к лекарю, иначе ты свалишься где-нибудь.
– Да, ты права, мне нужно отлежаться.
– Дай я все-таки посмотрю твою рану.
– Ладно, я согласен, у тебя есть на примете хороший лекарь?
– В деревне, недалеко от замка живет такая старушка, она быстро вылечит тебя.
– Хорошо, мы едем к ней, я только накажу кое-что гайдукам.
Вашар жестом указал старшему из группы приблизиться и отдал распоряжение:
– Двое останутся при мне, ты с остальными поедешь к Гиорджи, передашь ему, что я задержусь ненадолго.
Андор и Илона, спустившись в долину, направили коней шагом в обход замка. Вслед за ними, не отставая, ехали два гайдука.
– Ты позволишь мне остаться с тобой?
– Илона, давай сразу договоримся, ты возьмешь надежных людей и незамедлительно направишь их по обеим дорогам. Осмотрите все придорожные корчмы и постоялые дворы, опросите людей. Гаспару и его сообщнику нужна пища, они обязательно где-нибудь объявятся. Как только я почувствую, что могу сидеть в седле, сразу же подключусь к тебе. Кому принадлежит деревня, в которую мы едем?
– Это мои крепостные.
– А как же в плане дани, кто там собирает налог?
– Как кто? Я и отвечаю за это.
– А турки? Я слышал, что они сами наведываются в твои селения для сбора налогов.
– У меня есть человек, отвечающий за сбор дани, но видимо он не всегда справляется с этим делом, когда меня нет. Я так думаю, что турки, не получив очередной выплаты, сами пытаются собрать налоги.
– Ты уверена, что твоя бабка надежная?
– Ты мне не доверяешь? – в ее голосе проскользнули обидные нотки.
– Илона, не думай так, просто мы с тобой не в лесу живем, кругом люди и желающих получить за мою поимку награду, найдется не мало. Так ты хорошо знаешь эту бабку? Ей можно доверять?
– Не беспокойся, к кому попало, я не повезу тебя. Она живет вместе со своей внучкой, которая помогает ей в знахарском деле. Даже сами дворяне иногда обращаются к старухе, не одного она подняла на ноги после болезни или ранений. Некоторые называют ее ведьмой, может потому что она нелюдимая или за то, что варит разные зелья. Падет скотина на чьем-нибудь дворе – виновата ведьма, прижилась черная кошка в ее доме – значит, злой дух переселился к ней в дом. Крестьяне в деревне доводят сами себя до одури, развешивают на воротах чернобыльник, чтобы отпугнуть бабку-ведьму, но как только случается какая болезнь с их дитем, то лучше знахарки не сыскать во всей округе. К ней и едем. Тебя это устраивает?
– Понимаешь Илона, я не уверен, что могу бороться с болью дальше. Вдруг я потеряю сознание, а мне бы не хотелось, чтобы кто-то увидел мое лицо.
– Ты доверяешь мне?!
– Да.
– Тогда будь спокоен, старуха и девушка, даже если и увидят твое лицо, будут молчать обо всем, что там будет происходить. Андор, ты мне очень дорог и лишиться тебя… – она на миг смолкла. – Для меня это значит, не просто потеря друга…
– Спасибо тебе Илона, я всегда буду помнить об этом.
– Андор, а вдруг когда-нибудь я узнаю твою тайну, это как-то отразится на нашей дальнейшей дружбе?
– Не хочу тебя заранее расстраивать, но если я открою свое истинное имя, многие будут по-настоящему удивлены.
– А я ведь не глупая и догадываюсь, что ты не простой крестьянин, пытающийся поднять людей на вооруженное сопротивление против турок. Имя твоего предшественника до сих пор остается в тайне. Не просто так Трезубец уже много лет оставляет свой «кровавый» след. И заметь, человек, владеющий перстнем, ни разу не ограбил простолюдина, а нападал только на очень состоятельных людей и в том числе турок. Я боюсь за тебя, что когда-нибудь, ты все же попадешься к ним в руки, и тогда твоя тайна сама по себе будет раскрыта. Я хотела бы в тот момент находиться с тобой рядом, чтобы разделить плаху, с которой скатятся наши головы.
– Пусть лучше это будет османский кол, чем меч венгерского или австрийского палача, – улыбнулся болезненно Вашар. Да, Илона, будь ты мужчиной, я бы признал тебя своим лучшим другом или даже братом.
– А разве женщина не может быть близким другом?
– Соратником в делах – конечно, но не в связи между мужчиной и женщиной.
– Значит, ты считаешь, что дружбы между нами не может быть.
– Да, я так думаю. Пока ты не полюбила меня, я мог считать тебя своим другом, но не более.
– А разве дружба и любовь – это не одно и то же. По-моему одно другому не мешает.
– Дружба – это крепкие отношения и общие взгляды, а любовь – глубокое чувство, даже друзьям не дано постичь ее истинных проявлений.
– Но ведь я способна на крепкие отношения и на глубокое чувство, так выходит, что я права – любовь и дружба крепко связаны между собой.
– Господь соединяет сердца влюбленных и складывает их в одно целое и если любовь крепка, то это навеки, я думаю, что только смерть может разъединить их на этой земле. Любовь – вечна, она на небесах вновь соединяет души влюбленных.
– Выходит, что после смерти моя душа встретится с Юстином, ведь мы любили друг друга.
– Да это часть твоей души, и вы обязательно когда-нибудь встретитесь, – это предначертано Богом.
– А на земле? Я ведь тебя люблю – значит, в другой жизни мне придется делить свою душу на две части.
– Я не вечный Илона, ты когда-нибудь встретишь и полюбишь другого мужчину, потому твоей душе суждено будет поделиться еще на одну часть.
– Только не в этой жизни, я не полюблю больше никого так, как люблю тебя. Скажи, Андор, ты хоть чуточку меня любишь? Но не говори только, что мы друзья, и что с твоей стороны, любви не может быть. И не нужно мне объяснять, что ты – разбойник и тебя кругом все ищут.
– Илона, мы ведь уже говорили об этом. Не пытайся разорвать мое сердце на части. Я не принадлежу только себе, пойми и не обижайся. Когда-нибудь ты все узнаешь, но не сейчас…
Конь Вашара слегка споткнулся и встряхнул хозяина, причинив ему боль в плече. Гайдук нагнулся к излучине седла и ухватился обеими руками, чтобы не свалиться на землю. Разговор пришлось прервать. Илона, прижав своего коня к ноге Андора, поддержала его, тут же на помощь подоспели двое гайдуков.
Впереди показались крыши домов небольшой деревни, и графиня направила своего коня к самому крайнему.
Пока Андору помогали спуститься с коня, Илона подошла к полуразвалившемуся крыльцу, где ее с поклоном встретила юная девушка, которую звали Ханга. Графиня прошла в убогий домик, указав девушке рукой, чтобы следовала за ней. Входная дверь была низкая, пришлось нагнуться, чтобы переступить порог.
