– Да, занятный прием и весьма неожиданный! – восхитился Дмитрий. – Пожалуй, я возьму сей выпад к себе на заметку. Я думаю, он мне пригодиться.
– Несомненно, пригодиться!
– Благодарю, Рэй! – улыбнулся Алабин.
Он был очень весел. Но его чрезвычайная веселость скрывала великое нервное напряжение.
Пирс, Алабин и еще двадцать пять человек команды остались в таверне, а остальные вернулись на «Британию» и «Санту Эсмеральду», чтобы дожидаться своих товарищей и готовиться к отплытию. Люди из десанта Черного Рэя, впрочем, как и сам главарь и его русский друг, для усыпления бдительности пиратов других шаек притворились, что он мертвецки пьяны. Кто-то изображал спящего, кто-то продолжал пить, а кто-то бузить. Преданный Рэю хозяин и его слуги к ночи выгнали всех посторонних посетителей, кроме головорезов Пирса. А в час ночи все двадцать семь человек морских разбойников мигом отрезвели, вооружились до зубов и собрались в опасный путь.
* * *
Ночь выдалась темной. От луны остался лишь бледный серп. Звезд почти не было видно. Заморосил мелкий дождь. Все эти природные явления были на руку пиратом. Часовые не заметят их в кромешной темноте, а дождь смоет все следы преступлений.
Команда из двадцати семи человек скрыто и с излишними предосторожностями подошли к губернаторскому дворцу. У некоторых бандитов был веревки с крючьями на конце: так называемые «кошки». «Джентльмены удачи» использовали их при абордаже.
Одно такое приспособление было у Мигеля-заики. Пират размахнулся и бросил «кошку» в направлении стены. Четыре острых крюка прочно зацепились за каменную ограду. Он натянул веревку и подергал: надежно зацепился крюк, можно подниматься.
– Дело с-с-сделано, – сказал пират и полез по веревке на стену, упираясь в нее ногами.
Взобравшись на стену, он спрыгнул в сад, слегка помяв клумбу с розами. Повсюду росли пальмы, кустарники, цветы. Пират спрятался за одну из пальм. Огляделся: никого поблизости нет… он изобразил крик попугая – это был условный сигнал.
Еще три кошки зацепились за вверх ограды. Пираты один за другим стали подниматься на ограду. Спустя минут десять все пираты оказались за внешней оградой в саду. Они скрутили кошки и положили под кустами.
Товарищ Мигеля-заики – Эдди Остронос – хорошо метал ножи, поэтому Пирс послал его снимать караульных. Эдди прокрался вперед и, увидев часового с ружьем, затаился. Караульный расхаживал взад и вперед и чтобы не заснуть вполголоса разговаривал сам собой. Расстояние между солдатом и пиратом пока не позволяло Эдди точно и наверняка бросить нож. Чтобы сократить это расстояние Остронос, зажав в зубах нож, осторожно пополз вперед… А часовой все расхаживал и бормотал что-то несуразное.
Вот и нужная дистанция… Эдди замер…
Выждав подходящий момент, бандит изловчился и резко метнул нож… На миг блеснуло лезвие и, описав короткую дугу, воткнулось в затылок солдату. Он чуть вскрикнул, и закинув голову назад стал заваливаться на спину. Когда Остронос оказался возле упавшего караульного и выдернул оружие, то служивый был уже мертв. Глаза его были широко открыты и полны удивления. И рот тоже открыт, острый клинок прервал на полуслове солдатский монолог.
Второй часовой, находившийся поблизости, услышал какой-то посторонний шум и, как ему показалось, чей-то вскрик, снял с плеча ружье и двинулся к тому месту, где должен был находиться его товарищ.
– Рид, ты где, а? Рид, отзовись… – позвал своего сослуживца караульный.
Но ответа не последовало.
Эдди, вовремя заметив тень часового, спрятался за пальмой. Когда солдат поравнялся с деревом, Остронос стремительно вынырнул из-за него и ударил караульного сзади в область почек. А потом еще и еще. Солдат выронил ружье и уткнулся лицом в траву. Пират восторжествовал: есть, и второй часовой убит!
В это время с другой стороны дворца товарищ Остроноса – Джек Рубака – зарезал еще двух караульных.
Бандиты тихонько сняли двух часовых у главных ворот и двух у главной дворцовой двери. Восемь человек из внешней охраны были обезврежены. Оставалось еще девять. Внутри уже дворца.
Алабин восхищенно подумал: Пирс не хвастал ему, рассказывая о своих подручных. Они действительно искусны в бою, весьма хитры и находчивы и каждый из них стоит десятка правительственных солдат. В этом поручик только что убедился.
Пираты постепенно взяли в кольцо дом губернатора. Во дворец пираты проникли через окно первого этажа, предварительно его разбив. Корсары во главе с Черным Рэем и Алабиным быстро разоружили и связали шестерых солдат, а парочку оказавших им сопротивление вояк вместе с их офицером закололи. Затем пираты повязали всех слуг первого этажа. Слуг и солдат согнали в кучу и заперли в одной из комнат, засунув всем в рот кляпы.
Оставалось только найти Стоуна и его жену. Один слуга-негр, согласившись стать на сторону пиратов, указал место на втором этаже, где находится граф Рокингемский.
…Алабин и Пирс распахнули спальню губернатора. Граф стоял посередине огромной комнаты в панталонах и рубашке босиком. В руках его были зажженный канделябр и шпага.
– Кто вы, господа?! – грозно спросил Стоун. – И что вам от меня угодно?
Кажется, губернатор узнал первого вошедшего: это главарь одной из пиратских банд Рэймонд Пирс! С ним граф часто ссорился…
А это?! Стоун замер от изумления… Думается, появление в его доме огнедышащего дракона с семиметровыми крыльями или хвостатого и рогатого Дьявола удивило губернатора меньше, чем возникновения Алабина. Глаза губернатора округлились, он побледнел.
– Поручик?! Это вы?! Или это ваш призрак пригрезился мне сейчас!
– Да, это я, Дмитрий Алабин – ваш заклятый враг! Во плоти и крови! И я не приведение, я живой!
– Как вы здесь оказались?! Вы должны были сгнить в Сибири! Или вас помиловали?
– Да, вы правы, ваше сиятельство, я должен был сгинуть в Сибири. Но я был против такого развития событий. Я бежал с каторги, прошел Китай, попал в Макао. Потом к пиратам. Потом к другим пиратам. И вот я здесь. Я пришел для того, чтобы убить тебя и забрать с собой мою любимую женщину Екатерину Разумовскую.
– Я тоже на сей раз настроен решительно. Я не раню вас, как в свое время в Петербурге, а просто-напросто проткну шпагой. Вы мне порядком поднадоели. А моей супруги, Кейт Стоун, графини Рокингемской, вам не видать, как своих ушей, поручик!
– Вы знаете, сэр, русскую пословицу: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
– Я знаю другую вашу пословицу: каждый сверчок должен знать свой шесток! Или по-нашему: Let the cobbler stick to his last![37] Я поставлю вас на место, несносный поручик!
Пирс, слушая перепалку двух заклятых соперников, не выдержал:
– Мэттью, убей его и дело с концом! Вот тебе пистолет, застрели его! А коли пожелаешь, то его убью я!
– Нет, Рэй, я не могу так поступить. Я хочу сразить его в честном поединке.
– Смотри, Мэттью, как бы он тебя не прикончил, твое благородство может тебе дорого обойтись!
– Не беспокойся, Рэй, я выиграю дуэль.
– Смотри, я тебя предупредил. А пока мои парни поищут тайник губернатора.
– А я зажгу больше света, – сказал Стоун. – Сражаться в темноте занятие не очень приятное. Тем более я хочу взглянуть на ваш будущий окровавленный труп.
Стоун разжег светильником еще штук пять канделябров. Граф хищно улыбнулся.
– Вы сами выбрали свой конец, поручик! Так погибайте жестокой смертью!
– Ошибаетесь, милый граф, я выбрал счастливую и долгую жизнь с моей любимой женщиной Екатериной Павловной, и только за этим я приплыл сюда на Мартинику, а вам, сэр, придется сегодня умереть! Таковы законы французского романа. Я – герой, а вы – злодей. А злодей всегда погибает.
– Я перепишу ваш роман набело, хвастун! И эпилог этого романа будет вовсе не вашу пользу, поручик! А теперь держитесь!..
Граф сделал первый выпад, второй… Алабин их успешно отбил. Теперь Дмитрий бросился в атаку на Стоуна. Губернатор тоже отразил стремительные и ловкие удары визави.
Непримиримые враги сражались неистово. Они использовали в поединке все свое фехтовальные умения и навыки, наработанные за долгие годы. В ход шло все: обманные движения, коронные удары, немыслимые пируэты, прыжки.
Дикое желание каждого было лишь одно: пронзить соперника насмерть! И как можно скорее! И хотя граф и понимал, что у него мало шансов на спасение – даже убив своего соперника, он не избежит смерти от рук пиратов – но желание заколоть соперника для Стоуна было важнее жизни и смерти.
И вот Стоун снова нападает на поручика…
Дальняя дистанция, два шага вперед – выпад! Безуспешная атака! Теперь средняя дистанция. Шаг вперед – и снова рука Стоуна выпрямляется вперед! Звяк! Алабин ловко отводит удар. И вот противники входят в клинч. Шпаги сцепляются как верные друзья. Поручик со всей силы толкает графа. Стоун неожиданно теряет равновесие и падает.
