Упоминание о касторовом масле заставило Бене вспомнить, как мать каждый год заставляла его глотать черную, отвратительного вкуса жидкость перед тем, как он возвращался в школу. Очищающий ритуал, через который проходили все ямайские школьники и который он презирал. Роу знал, что таино и мароны использовали касторовое масло, чтобы ослабить боль и снять опухоли, но сам он видел в нем смазку для тракторов.
Зажженные лампы показали им пещеру во всем ее великолепии.
– Именно сюда пришел Колумб после того, как приказал зарезать шестерых воинов таино, – сказал Фрэнк. – Никто не знает, почему он так поступил. Затем он покинул остров и больше никогда не возвращался. Вместо него явились сотни испанцев. Со временем они убили множество таино, а других превратили в рабов. – Кларк показал вверх. – На втором уровне, в боковых туннелях, проходят золотоносные жилы. Руда все еще там.
– И ты ничего не сделал со всем этим? – удивился Роу.
– Это место священно, оно много важнее золота.
Бене вспомнил, что сказал ему Трей.
– А евреи? Они тоже оставили здесь свои сокровища?
Из ведущего обратно туннеля появились двое темнокожих мужчин.
Оба были мокрыми и одетыми только в плавки.
Сердце Роу сжалось от страха, но гнев помог ему подавить его.
– Я сожалею, – сказал Фрэнк холодным монотонным голосом. – Полковники приняли решение большинством, и я ничего не мог сделать. Эти люди представляют банду из Спэниш-Тауна. Они пришли вчера и стали спрашивать, не видел ли кто-нибудь в последние несколько дней в горах что-то необычное. Они говорят, что их дон исчез, а ты был последним человеком, с которым он встречался.
– Почему они не пришли ко мне и не спросили у меня? – повернулся к нему Роу.
– Потому что мы знаем ответ, – сказал один из черных мужчин. – Da posses seh тебе пора платить.
Бене не интересовало, что решила какая-то банда. Сейчас его больше тревожило предательство Фрэнка Кларка.
– Mi nuh like di vides, man, – сказал он своему другу на диалекте.
Он действительно так думал. Здесь много плохой энергии.
Фрэнк посмотрел на него.
– Mi nuh like either. But dis your worry, Béne.
С этими словами полковник повернулся, собравшись уйти.
– If yu a deestant smadi, mi wi gi yu a cotch, – сказал Роу ему вслед.
Он знал, что Кларк его понял.
«Если ты порядочный человек, то задержишься здесь еще немного».
– В этом все дело, Бене. Я не чувствую себя порядочным человеком – отозвался Фрэнк и скрылся в туннеле.
– I wuk o soon done, – сказал Роу один из мужчин. – Мы тя ща убъем. We gon kill you.
Все, он больше не станет говорить на диалекте. Он им воспользовался, чтобы сбить эту парочку с толку.
– Я намерен дать вам шанс уйти отсюда, и тогда мы обо всем забудем, – обратился Бене к вновь прибывшим. – А вы сохраните свою жизнь. Если же нет, я убью вас обоих.
Один из незнакомцев рассмеялся.
– You nut dat good, Béne. A no lie. You gon die.
Бене уже давно не дрался, но не забыл, как это делается. Он вырос в Спэниш-Тауне, среди самых жестоких банд на Карибских островах, и рано понял: для того чтобы быть Роу, необходимо стать крутым. Вызовы приходили со всех сторон, и каждый хотел оказаться тем, кто сумеет прикончить Бене Роу. Но ни одному из них ни разу не сопутствовал успех.
Мужчины начали подходить к нему с двух сторон. Оба были не вооружены. Очевидно, они собирались прикончить его голыми руками.
Бене едва сдержал улыбку.
Видимо, идея состояла в том, чтобы выманить его сюда с помощью Фрэнка Кларка. Интересно, сколько банда ему заплатила за услугу? Ведь на Ямайке ничего не делается бесплатно…
Роу внимательно оглядел своих противников. Оба высокие и широкоплечие. Наверняка сильные. Но насколько они проверены в деле? Британские «красные мундиры» были самыми подготовленными и экипированными солдатами в мире, но группа сбежавших рабов, вооруженная лишь копьями, ножами и несколькими мушкетами, поставила врага на колени.
Он в своем мире.
И в своем времени.
Никто не сможет это у него отобрать.
Бене повернулся, схватил за ручку стоявшую рядом лампу и швырнул ее в ближайшего врага. Тот отбросил ее на землю, однако стекло разбилось, вытекшее масло тут же загорелось, и на спине у парня расцвел огненный шар, а марон воспользовался этим мгновением, чтобы достать из ножен клинок.
Он брал его с собой, когда нырял с маской и трубкой. Бене всегда затачивал лезвие, оставляя одну сторону зазубренной.
Один из врагов был охвачен пламенем, и Роу шагнул к другому, имитировал движение вправо, а потом метнулся влево, схватил его за руку и резко развернул. Одновременно рука с ножом устремилась вверх, он коротким движением перерезал противнику горло и небрежно оттолкнул его в сторону.
Брызнула кровь, и парень захрипел. Он потянулся к ране, но уже ничего не мог сделать. Его тело забилось в агонии.
Второй враг прыгнул вперед, но Бене уже был готов его встретить.
Быстрый удар, и еще одно горло рассечено.
Ужас наполнил глаза убийцы.
Однако его смерть наступила быстро, и он упал на землю. Роу бросил на него холодный взгляд.
Хватит.
Теперь Фрэнк Кларк.
Бене уловил движение со стороны входа в пещеру и отпрыгнул в сторону, держа нож наготове. Подкрепление?
Кто-то вошел в пещеру.
Мужчина.
Роу прыгнул вперед, прижал тело внезапно появившегося человека к стене и приготовился нанести удар.
На него с ужасом смотрел Трей Халлибертон.
Бене облегченно вздохнул и ослабил хватку.
– Я же велел тебе оставаться снаружи!
Трей указал пальцем в сторону входа в пещеру.
– Он сказал мне прийти сюда.
Взгляд Роу метнулся в указанном направлении.
Там стоял Фрэнк Кларк.
Терпение Тома закончилось.
– Объяснись, старик, – потребовал он. – И поскорее.
– То, что про вас сказала та женщина, правда? – уточнил раввин.
Саган кивнул.
– Да, меня подставили. И уничтожили.
– И ваша дочь ничего не знает?
– Для нее это не имеет значения. С ней я совершил собственные ошибки. И как вы, вероятно, видите, они необратимы.
– У меня был такой же сын.
Журналист обратил внимание на прошедшее время.
– Он умер до того, как у меня появился шанс все исправить, – пояснил Берлингер. – Я всегда сожалел об этом.
Это не его забота, решил Саган. Вокруг происходило слишком много событий, но главное, в каких-то ста ярдах от него находилась женщина, способная обелить его имя. Взгляд Тома метнулся к монитору, и он увидел, что она продолжает разговаривать с Саймоном.
– Вы ничего не можете сделать, – сказал Берлингер, догадавшись, что на уме у его нового знакомого.
– Проклятье, у меня появился шанс!
– Если вы попытаетесь противостоять им открыто, все будет кончено.
– Почему вы так уверены?
– Потому что без моей помощи вы не справитесь. А я не стану вам помогать, если вы покинете эту комнату.
– Мне плевать на сокровища. Моя жизнь уничтожена. У меня отняли все, ради чего я работал. Два дня назад я собрался вышибить себе мозги. Сейчас я хочу вернуть свою репутацию.
– Это не так просто. Вы внук Марка Эдена Кросса. Он знал, что этот день настанет, и много раз говорил мне, что я должен к нему подготовиться. Вы обязаны завершить то, что начали.
– Для чего?
– Для нас.
Том знал, что имел в виду раввин.
– Я больше не иудей, – сообщил он ему.
– В таком случае зачем вы приехали в Прагу и забрались на чердак синагоги, как много лет назад ваш дед? Ваше сердце говорит вам, что вы должны это сделать. Только вы.
– Что сделать?
– Найти сокровища Храма. И вернуть их нам.
Но в голове у Тома продолжали звучать слова женщины: «Так что заканчивайте последнюю битву, начинайте свою войну и позвольте Израилю насладиться ее плодами».
– Что намерен сделать Саймон? – спросил журналист.
– Я не знаю, но нет никаких сомнений, что это будет ужасно.
– Обратитесь к властям.
– И что я скажу? Поведаю о существовании сокровища, которое утеряно две тысячи лет назад? И о том, что Захария Саймон хочет его найти? – Берлингер покачал головой. – Никто не станет меня слушать.
Том указал на монитор:
– У вас есть запись.
– Нет никакой записи.
– Почему?
– Речь не том, чтобы привлечь к расследованию власти. Речь о вас. Только левит способен завершить эту миссию. Я расскажу то, что мне известно, только левиту. Я обещал Марку, что выполню свой долг, и не нарушу своей клятвы.
– Откройте мне свою тайну, и я сам обращусь к властям.
– Если то, что сказала та женщина, правда, и вы потеряли доброе имя, то кто вам поверит? У вас нет никаких доказательств.
Старый раввин был прав. Если эта дама и Саймон заодно, то они ничего не признают. У Сагана не было источника, не было информации, не было никаких фактов. Ничего. В точности как восемь лет назад.
Захария и его спутница тем временем покидали кладбище.
