- Экая досада, - посетовал император.
Он уже думал о том, что завтра с утра отправит помощников на поиски пресловутой Элиды.
- Придётся вам, Акрит и Геометр, послужить истории, - сказал Багрянородный своим спутникам.
- Это нам в удовольствие, - отозвался Геометр. - Может, она по-прежнему красива, как в юности…
В маленьком городке все хорошо знали друг друга, и потому помощники Багрянородного нашли Элиду быстро. Она жила на окраине Мантенеи в неплохом доме, построенном ей Орестом, воспитывала внука и внучку сына, которого нажила в общении с «царевичем». Геометру не пришлось полюбоваться красой Элиды: её скрыла паутина старости. Однако она была подвижной, словоохотливой и без капризов отправилась с Акридом и Геометром в замок своего бывшего возлюбленного. Когда Элиду привели в покои, где находился Багрянородный, он усадил её к столу, и они некоторое время сидели молча, рассматривая друг друга. Лицо Элиды увяло, потеряло краски, но глаза оставались жгучими и притягивали к себе. Беседа их оказалась короткой.
- Элида, помнишь ли ты своё путешествие в Константинополь?
- Да, Божественный, хорошо помню.
- И встречу с императором Михаилом тоже помнишь?
- Она мне памятна до сих пор. Михаил был слишком горячим и жадным до утех.
- Но потом его нашли мёртвым в том домике, который ты снимала. Как это случилось?
- Ты, Божественный, молод, тебе это мудрено понять. Но я проясню. Бедный Михаил был уже в годах. Он выпил лишнее и перетрудился на ложе, тешась со мною. Его сердце лопнуло, когда я, не помню уже в какой раз принимала его. Ах, если бы он не был так хмелен! Мне было жалко его.
- Это правда? Ты поклялась бы на Евангелии?
- Ни слова лжи. И я готова дать клятву. Но я долго отмаливала свой грех - совращение Божественного. Мне было жалко его, - повторила Элида.
- Но ты скрылась из Константинополя.
- Мне не хотелось умирать.
- А по чьей воле ты приехала в Константинополь, в Адрианополь?
- Того человека уже нет в живых. И ты, Божественный, давно знаешь, кто мог послать меня на встречу с императором.
- Это Данилида?
Элида смотрела на Багрянородного чистыми жгучими глазами и только моргнула ими да слегка кивнула головой.
- Отпусти меня, Божественный, к внукам. Я вижу, ты всё понял.
- Иди домой, женщина. Тебя никто больше не потревожит. Я верю всему, что ты сказала, - произнёс Багрянородный и открыл перед ней дверь покоя, в котором они провели несколько минут.
На поиски хозяина замка ушло два дня, но безуспешно. Лишь ранним вечером третьего дня он вернулся в сопровождении полусотни воинов-арабов. Перед Багрянородным предстал детина лет пятидесяти, с черными, недобрыми глазами, обросший чёрной бородой. «Какой уж тут «царевич», - подумал Багрянородный. Это был истинно критский корсар. Орест поклонился слегка и независимо.
- Зачем я понадобился, Божественный император? - спросил он.
- Дело у меня к тебе важное, сын славной Данилиды, динат Орест. Желательно его решить быстро. Не терпит оно потери времени. Садись и слушай.
- Спасибо, - ответил Орест и сел напротив на скамью у камина.
Он внимательно рассматривал стоявшего за спиной императора могучего Гонгилу. На поясе у евнуха висели два дротика и тяжёлый меч, на рукоять которого он положил правую руку. «Да, посильнее меня барс», - мелькнуло у Ореста. Он сказал:
- Слушаю тебя, Божественный.
- Помнишь ли ты то, что ты подданный императорского дома Византии?
- Помню, Божественный.
- Ну тогда славно. Однако, помня это, ты нарушаешь законы империи. Зачем же так поступаешь?
- Я чту законы и не помню, чтобы нарушал какие-то.
- Это хуже, что не признаешься, но я напомню.
Есть закон о том, чтобы динаты не скупали у крестьян землю за бесценок, а купив ранее девятьсот двадцать второго года, вернули её хозяевам за ту же цену, за какую купили. Ты этот закон не исполняешь и продолжаешь владеть землёй. Её прежние хозяева у тебя в кабале. А вот и более серьёзное нарушение закона империи. Ты содержишь рабов в чёрном теле, они живут у тебя впроголодь, ты зверски наказываешь их за малейшую провинность. В результате ты причинил империи огромный ущерб. Ты дал повод для восстания. Погибнут тысячи невинных людей. Восстание разрастается, оно охватило архипелаг Киклады. Нужны императорские флот и войско, чтобы подавить его. Вот цена твоего незаконного властолюбия. Ты будешь судим!
Пока император властно и жёстко говорил, Ореста охватывал всё больший страх. Он взмолился:
- Божественный, помилуй! Я готов сделать все, чтобы избежать кары. Ради исполнения законов я ничего не пожалею!
Константин понял, что перед ним трус в облике злодея, и добил его:
- Вот эти свои слова: «Рада исполнения законов я ничего не пожалею» - ты запомни на всю жизнь. Нарушишь их - и тебе не избежать жестокого наказания.
- Клянусь честью матери…
- Поклянись прежде на Евангелии.
- Да, Божественный, если так надёжнее.
Орест встал, засуетился, нашёл Евангелие и срывающимся голосом произнёс клятву.
- Теперь садись и слушай внимательно. Я готов идти на компромисс и открываю тебе единственный путь избежать суда. Я покупаю всех твоих рабов за ту дену, какую ты заплатил при их покупке. Запомни, что это милость с моей стороны. Я мог бы их просто отобрать у тебя, потому что все твои рабы - русы, а у нас с Русью мирный договор, по которому держава обязана выдавать ей всех найденных рабов. Ясно ли тебе?
- Да, Божественный.
- Сделку мы осуществим завтра. А сегодня в ночь ты посчитай, сколько должен получить за выкуп.
- Исполню, как повелеваешь.
- Завтра же утром мы поедем с тобой в горы и объявим рабам свободу. И помни, что если совершишь какой-либо подвох, то с тебя мои воины-русы снимут с живого шкуру. Это будет их месть за своих братьев по крови. К тому же среди твоих рабов есть мой заложник, русский, тысяцкий Никанор. Его голова для моих воинов подороже твоей. Ясно ли это?
- Истинно ясно, Божественный.
- И второе. Верни земли всем стратиотам, у которых ты скупил их в голодные годы. За твоими действиями будет следить доместик Амбракий, и он же пришлёт мне грамоту. Тогда ты получишь от меня деньги за землю.
Орест на этот раз долго молчал и думал, наконец спросил:
- Божественный, а что же мне делать без рабов и крестьян?
- Ты богат. Живи в своё удовольствие. У тебя остаются родовые земли - нанимай крестьян, хозяйничай на них. Не хочешь - иди ко мне на службу.
- Я подумаю, - ответил Орест.
- Думай. И не совершай новых злодеяний, не держи на меня зла. С тобою обходятся милостиво.
«Ведь была же однажды милостива с моим дедом Данилида», - подумал Багрянородный.
- Спасибо, Божественный.
Жёсткие складки на лице Ореста расправились, лицо стало добрее. Может быть, впервые он почувствовал уважительное отношение к себе. Он встал.
- Я был бы рад, Божественный, посидеть с тобой и твоими спутниками за моим трапезным столом и выпить кубок вина.
- Я принимаю твоё приглашение. - В начале беседы Константин не думал, что Орест окажется таким уступчивым и согласным на все. «Так ведь доброта согнутую сталь испрямляет». - Идём же к трапезному столу, горный орёл. - Багрянородный знал святцы и помнил, что Орест - это значит горный. А что он орёл, и простаку было видно: сумел победить страх и согласиться с разумным требованием императора.
На другой день ранним утром из замка выехала конная сотня гвардейцев императора во главе с ним. Его сопровождали евнух Гонгила и епарх Амбракий. Динат Орест был без воинов. В руках он держал вместо меча древко с белым полотнищем. Вначале путь лежал по ровной долине, где росли виноградники, оливковые рощи, фруктовые сады. Потом начались поля с зерновыми посевами. А дальше пошли холмистые пастбища, загоны для скота, навесы, фермы. Хозяйство у Ореста было ухоженным. «Неужели он только палками и плетьми выколачивал прилежание рабов?» - подумал Багрянородный, с высоты коня осматривая благодатные земли Пелопоннеса.
Но уже близко лесистые горы, и где-то на их кручах и в дебрях скрываются восставшие рабы. Они заперты в горах и не могут выйти в долину, чтобы добыть себе еду. На их пути крепкие заслоны наездников Ореста. Вот уже показался их стан. Горят костры, над кострами подвешены котлы, в которых готовится пища. В загонах стоят кони под сёдлами. В любую минуту всадники могут уйти на рысях туда, откуда последует призыв боевого рога.
Стан воинов остался позади. Орест повёл Багрянородного ближе к лагерю восставших. Миновали дозорные посты, которые находились примерно в стадии от опушки горного леса. Орест знал, что за сотней воинов императора уже наблюдают из леса, и попросил Багрянородного остановиться на рубеже дозорных. Дальше Орест двинулся один, держа в руках поднятое древко. Приблизившись к лесу на полстадии, он крикнул:
