Но покидали Крым только те бестелесные призраки, к которым пришло такое повеление, были и скрытно оставшиеся. Об этом не ведал старик, к которому не шел сон в эту ночь, как, впрочем, и во многие прежние. Он вышел из хижины и долго стоял, опираясь на суковатую палку, вглядываясь в звездное небо, будто в ожидании какой-то вести. Ночь была тиха, ни один листок не шевелился на окрестных деревьях, небосвод был чист и покоен. Старый Лесник вздохнул и поковылял в дом, под теплое одеяло.
… И в то же самое время Камилл стоял под июньскими звездами, которые в эту безлунную ночь только и освещали склон, уходящий вниз, к Холодному озеру. Костер погас, женщины и мужчины сидели вокруг еще пышущих жаром красных углей и о чем-то тихо переговаривались. Февзи вместе с молодой женой и ее братом вытаскивали из своей двухкомнатной времянки все, какие нашлись, одеяла и ватные телогрейки, чтобы вместе с гостями как-то устроиться подремать до утра под открытым небом. В самой же времянке уже давно сопели носиками ребятишки, так храбро заявлявшие о желании танцевать и петь до утра.
Камилл ощущал некое просветление в душе, очищение, подобное тому, которое он испытал когда-то у ограды дома, где прошло его детство, того дома, который посещал его регулярно в мистическом сне с большой птицей в ярких перьях. Все обуревавшие его страсти вдруг показались ему мелкими по сравнению с тем, что обрел его друг Февзи на этом горном склоне. Сейчас он утвердился в давно обдумываемой мысли, что надо сменить доминанту, сменить главенствующее направление своих усилий. Не надо бороться за место в Москве, надо бороться за место на своей родине, за место в Крыму. Эта борьба будет не менее трудной, но она обречена на несомненную победу, ибо это священная борьба. На родной земле он вновь обретет прежнюю силу и уверенность, здесь рядом с ним будут стоять плечом к плечу его братья и сестры - его соплеменники. И если в Москве гвардейцы из тайного эскадрона могут забить его насмерть в подворотне, или их сослуживцы в белых халатах заточат его в психушку, где он окончит свои дни в унижении, то здесь, в Крыму, если суждено ему погибнуть в сражениях за счастье и достоинство своего народа, соратники похоронят его с честью в родной земле…
Камилл тряхнул головой, отгоняя пафосные мысли. «Переходи от философствования к практике и все будет хорошо!» - строго наказал он себе.
Все будет хорошо, если от повседневной суеты перейти к конкретному действию в выбранном направлении. И сам он будет жить на родине в окружении единомышленников, и Февзи сумеет реализовать свое обязательство найти оставшихся в живых односельчан.
И каждый из крымчан обретет то, к чему стремится его душа, и каждый будет счастлив по своему.
Камилл негромко рассмеялся и вышел за калитку.
Невидимая в темноте кремнистая тропа вела к верхушке холма, и он медленно пошел по ней. Колючие плети горной ежевики цеплялись за рукава рубашки, и тогда он отодвигался, но вскоре уже с другой стороны острые колючки царапали его руки. Наконец, по налетевшей струе холодного воздуха он понял, что вышел на вершину. Он глубоко вдохнул, поднял глаза на открывшееся полнозвездное небо, потом оглянулся вокруг.
Отсюда раскрывался широкий вид на смыкающийся с морской гладью горизонт – морское пространство угадывалось по огонькам далеких судов. Камилл вспомнил картину, представшую перед ним в такой же предрассветный час на склоне под Ай-Петри. И дрожь пробежала по его спине от предчувствия нового знамения. Вдруг в зените стал возникать на поле меркнущих звезд большой светлый круг, приобретая бирюзовый цвет – цвет дневного крымского неба. Камилл заметил это излучающее свет бирюзовое сияние, когда блики от него упали на землю.
Круг вытянулся в волнообразно развевающееся бирюзовое знамя. И вот в центре знамени стала проявляться Золотая Печать в виде четко очерченного трезубца, подобного находящимся в равновесии весам.
И вот в центре яркого круга стала проявляться Золотая Печать в виде четко очерченного трезубца, подобного находящимся в равновесии весам.
И многие видели этот прекрасный диск со сверкающим символом посередине, и все дивились ему.
И многие видели это прекрасное знамя со сверкающим символом посередине, и все дивились ему.
Камилл глядел, замерев от восхищения, на золотой знак равновесия, великолепно и гармонично сочетающийся с лазоревым окружением. И лишь только он спохватился, что надо позвать сюда на вершину друзей, оставшихся внизу в тени деревьев, как вырвавшийся из-за горизонта солнечный луч окрасил все небо в бирюзу.
И небесная Золотая Печать, разделившись на миллионы частей, осыпалась на Крым своими золотыми подобиями, которые легли в почву, в скалы, в воду, как ложится в землю золотое зерно, дающее всходы.
КОНЕЦ
