Алан Савадж - Последний знаменный

— Ты проделал весь этот путь, чтобы высказать мне свои упреки, Баррингтон? Если так, то тебе лучше уйти.

— Я пришел, чтобы вернуть вас в Пекин, ваше величество

— Ты что, прячешь армию в горах, Баррингтон? Или держишь меня за дуру?

— Я пришел по просьбе британцев, выступающих от имени и других варваров, ваше величество. Китаю нужно правительство. А правительство — это вы.

Цыси улыбнулась:

— Ты хочешь сказать, они признают свое поражение? — Она взглянула на Жунлу. — Разве я не говорила тебе, что они признают поражение?

— Да, ваше величество, говорили. — Жунлу испытующе посмотрела на Роберта, пытаясь угадать правду.

— Они признали поражение, ваше величество, — согласился Баррингтон; его дело — успех миссии и возвращение домой, а не упражнения в семантике. — Однако встал вопрос о контрибуции...

— Сколько на этот раз?

— Они хотят четыреста пятьдесят миллионов таэлей. — Цыси не моргая смотрела на него. — В течение сорока лет, — добавил Роберт. Цыси облегченно, с шумом выдохнула. — С процентами, — закончил он.

— На сорок лет... — презрительно проговорила Цыси. — Мы поручим это дело Харту. Он умеет собирать контрибуции. — Она улыбнулась, — Через сорок лет мы все будем на том свете. Ничего больше?

— Есть список имен девяноста шести чиновников, кого варвары требуют наказать. Он при мне.

Цыси взяла бумагу и пробежала ее глазами.

— Они все виновны, за исключением Жунлу. Я не отдам Жунлу. — Старый генерал вытянулся по стойке смирно. — Он мог бы в течение суток стереть представительства с лица земли, — продолжала Цыси. — Но он не использовал артиллерию. Он говорит, что ты рекомендовал ему это, Баррингтон.

— Это так, ваше величество.

— Тогда его имя должно быть вычеркнуто из списка либо придется тебя внести в него.

— Я посмотрю, что можно будет сделать, ваше величество. Вы вернетесь со мной в Пекин?

— Император будет рад вернуться домой, — ответила Цыси.

— Как хорошо дома, — вырвалось у Цыси. — И это несмотря на то, что все вокруг было перевернуто вверх дном, так как солдаты варваров дочиста разграбили Запретный город.

— Это дело рук японцев, — мрачно заметил Жунлу.

— Мы все отстроим заново, и будет лучше прежнего, — спокойно сказала Цыси. — Варвары вошли в нашу дверь и снова вышли вон. Разве мы не одержали великую победу?

— С настоящего момента ты официально уволен с моего флота, — объявила Цыси. — Однако это не означает, что я недовольна тобой, Баррингтон. У нас с тобой были счастливые времена, и я не забуду твою преданность в период «Ста дней». Но я теперь не могу быть уверенной, что ты опять не выступишь против моей воли в будущем.

— Я учту это, ваше величество.

— Тогда подойди и позволь прикоснуться к тебе в последний раз.

Роберт подошел и опустился перед императрицей на колени. Она вытянула руку и приложила пальцы к его щеке.

— Однажды я сказала твоему отцу: «Иди и процветай». Теперь желаю этого тебе, молодой Баррингтон.

— Итак, Баррингтон, — сказал сэр Клод Макдоналд. — Вас следует поздравить. Император доволен?

— Не имею понятия, — ответил Роберт. — Я не видел его величества. Однако ее величество надеется дать вам аудиенцию, как только обустроится.

— Она даст аудиенцию моему преемнику. Я отстранен, официально лишен полномочий, — объяснил Макдоналд. — Как я подозреваю, не все одобрили, как я вел все это дело. Добавлю, что в отношении моего решения привлечь вас к урегулированию данного конфликта ни малейшей критики не последовало.

— Тем не менее, как вы сказали, такой конец удовлетворил все заинтересованные стороны. За исключением, вероятно, мертвых. А теперь, сэр Клод...

— Вы хотите получить свою награду, — думая о чем-то своем, произнес Макдоналд. — Это, кстати, тоже не было одобрено моим начальством.

Роберт нахмурился:

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказал. Но все-таки я сдержал свое слово, Баррингтон. Мадемуазель Карреманс дожидается за этой дверью. — Сердце Роберта дрогнуло, когда он пересек комнату. — Полагаю, вы забираете ее в Шанхай? — спросил Макдоналд.

Роберт остановился.

— Именно таково мое намерение.

Макдоналд кивнул.

— Тогда я вас больше не увижу. — Он не протянул руки на прощание.

— Боюсь, мою семью все еще считают бандой ренегатов, отпетых пиратов и законченных плутов, — заметил Роберт. — Даже Цыси. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что тебя ждет?

Они сидели на корме сампана, увозящего их вниз по каналу, и Моника без устали восхищалась постоянно меняющимися пейзажами; раньше она видела только малую часть провинции Чжили, где работал ее отец. Голова девушки удобно покоилась на его плече.

— Никогда в своей жизни я не была так уверена в своем будущем, как сейчас.

Тогда что же говорить о нем? Ему исполнилось тридцать пять, он был в два раза старше ее. Неудивительно, что европейцы считают его чудовищем. И все-таки он самый счастливый человек в мире: выжил в такой переделке, вся его собственность осталась нетронутой, впереди ожидала совершенно новая жизнь. И теперь только от него зависело, будет ли Моника самой счастливой женщиной на свете. Но первым делом семья.

Сообщение о своем приезде он направил заранее, и на пристани их встречал Адриан.

— Слава Богу, ты вернулся, — приветствовал младший брат. — Мы уже сочли тебя пропавшим.

Роберт представил брату Монику.

Его не покидало предчувствие, будто что-то неладно.

— Отец?

Адриан кивнул:

— Он так и не оправился от удара, когда узнал о случившемся с Хелен. К тому же до этого его подкосила смерть матери: В конце они несколько отдалились друг от друга, как мне кажется, но она олицетворяла преемственность. Известие о твоей смерти стало последней каплей. Теперь нас осталось всего трое. — Он пожал плечами. — Еще тетушка Джо, но она почти не разговаривает.

— Я принесла вам несчастье, — промолвила Моника.

— Наоборот, ты единственное счастливое исключение во всем этом потоке несчастий. — Роберт посмотрел на людей, стоящих за спиной брата: — Чжоу!

— Хозяин! — Верный слуга обнял его.

Хоть эта встреча была утешением. Чжоу тепло поприветствовал Монику и выслушал с округлившимися глазами рассказ о смерти Чжан Цзиня.

— Где Мартин? — поинтересовался Роберт.

— Он с Викторией, — объяснил Адриан. — Как и должно быть.

— Да, — согласился Роберт и пожал брату руку. — Я тебе очень обязан за то, что ты отстоял нашу крепость в мое отсутствие.

— Я же твой брат, — напомнил Адриан.

Адриан вернулся домой и со злостью швырнул свою шляпу в угол, едва переступив порог. Его девушки и Цян Лу подобострастно склонились перед ним.

— Он вернулся, — прорычал Адриан. — Вернулся, когда должен был быть мертв. Да еще с женщиной, на которой собирается жениться.

Девушки задрожали и начали плакать, когда он достал свою трость.

Роберт привел Монику на половину своей сестры.

— Я не пришла тебя встречать, — оправдывалась она, — потому что вообще редко выхожу из дома. Но я рада вновь видеть тебя живым и здоровым. Ты собираешься остаться?

Он кивнул. А у нее вырвался вздох облегчения, и она обняла Монику:

— Добро пожаловать. Мне нужна сестра.

В свои двадцать шесть лет Виктория, возможно, выглядела более красивой, чем когда-либо раньше, но по ее лицу было заметно, что она несчастна. Как показалось Роберту, она и Адриан не ладили между собой в трудное для семьи время. И тем не менее она по-прежнему ждала. Ждала уже семь лет.

Проводив Монику устраиваться на новом месте, он возвратился к сестре, посекретничать наедине.

— Ты по-прежнему преисполнена решимости гробить свою жизнь.

— Я по-прежнему намерена прожить ее с пользой, ты, похоже, это имеешь в виду, — возразила она. — А ты сам все так же преисполнен решимости поддерживать Цинов?

Он вздохнул:

— Боюсь, что, как и другие варвары, не могу думать об альтернативе. Разумеется, передать Китай кучке революционных мечтателей было бы катастрофой.

— Ты ничего не знаешь об этом.

— А ты знаешь. Может, получила какие-либо известия из своего туна в последнее время?

— Не думаю, что шанхайский тун до сих пор существует. Мне кажется, он был уничтожен, когда я находилась в Порт-Артуре. Ты видел тетушку Джо?

— Да. Мне ее очень жаль.

— Она хоть жива, — произнесла Виктория, и Роберт увидел, что ее глаза наполнились слезами.