Сабин покачал головой:
— Ты кое-что забыла: мы познакомились до твоего замужества, до того, как ты стала совершать пожертвования.
— Что ты знаешь об Артемиде! Она умеет творить чудеса и знает сердца людей. Ты вообще веришь в богов, Сабин?
— Любимая, есть занятие поинтереснее разговоров об Олимпе. Времени у нас не так много. Давай используем его с толком!
Елена приподнялась на подушках:
— Который сейчас час?
— Два часа до захода солнца.
— Я должна идти. Где здесь можно помыться?
— Во дворе, у колодца. Ты найдешь там много благодарных зрителей из числа рабов.
Он натянул тунику, открыл дверь и громко крикнул:
— Нам нужна вода! Полный кувшин!
Через некоторое время в дверь постучали. Сабин, чуть-чуть приоткрыв ее, втянул кувшин в комнату. Елена долго и тщательно мылась, а потом поправляла прическу.
— Когда ты снова придешь? У меня еще есть пять свободных дней.
— Послезавтра начинается подготовка к осеннему празднику Артемиды. Девушки и женщины будут украшать храм цветами и фруктами. Думаю, что тогда и смогу прийти к тебе.
— Чтобы снова отпраздновать наш праздник любви, — с улыбкой произнес Сабин.
— Посмотрим… — неопределенно ответила Елена, поскольку не хотела показать, как рада будет возможности встретиться с ним снова.
Свои свободные деньги Кассий Херея решил использовать для покупки соседних неосвоенных земель. Император Август превратил Транстибериум в новый городской квартал, который тогда представлял собой пашню с несколькими крестьянскими дворами. Часть этой территории, поделив на маленькие участки, населили бедные горожане, а часть получили люди состоятельные, построившие здесь роскошные виллы с пышными садами. Одна из них принадлежала когда-то Юлию Цезарю, и здесь жила во время визитов в Рим царица Египта Клеопатра. Земля все время дорожала, и Херея понял, что действовать надо быстро. Он расширил свой дом, пристроив крыло, а у садовника появилась собственная хижина.
— Трибун дворцовой охраны императора не должен жить как простой ремесленник, — сказал он Марсии. — Нам придется чаще принимать гостей, отвечать на приглашения других офицеров. Кстати, я хочу на участке земли, который мы выкупили у Бабула, построить дом. Когда-нибудь он станет твоим вдовьим наследием.
— Ни слова об этом! Поосторожнее с такими речами, боги могут разгневаться! Я вовсе не хочу становиться вдовой.
— Но, Марсия, — попытался он успокоить ее, — я почти на пятнадцать лет старше тебя, и это вполне естественно…
— Нет! Не желаю ничего слышать.
«Так она хочет сказать мне, что любит меня», — растроганно подумал Херея и поцеловал жену в обе щеки.
Она рассмеялась.
— Между прочим, посыльный принес тебе письмо.
Херея взял в руки свиток и сломал печать.
— От Корнелия из Эфеса! Ему давно пора дать о себе знать. Сначала я прогляжу его сам, а потом прочитаю тебе вслух.
Марсия улыбнулась.
— Ты просто хочешь проверить, что подходит для моих ушей? Ладно, уходи. У меня есть занятия поважнее разговоров с тобой.
Херея посмотрел на жену с высоты своего огромного роста, как собака глядит на хозяина. Он очень любил ее и готов был на все, чтобы сделать Марсию счастливой. Сейчас же трибун притворился обиженным и с ворчанием удалился.
Чтение давалось ему проще, чем письмо, и Херея с удовольствием углубился в послание друга, которое оказалось немаленьким.
«Приветствую и желаю тебе здоровья, друг Херея.
Сначала хочу поблагодарить за совет поступить в армию и отправиться в Эфес. Я нашел Елену, и теперь она стала мне женой, но, конечно, не по закону. Елена замужем за трижды проклятым любителем мужских задниц, который ни на что не годится в работе и ночи напролет развлекается в публичных домах. Ты знаешь, что я ничего не имею против любителей мальчиков — и среди Корнелиев такие встречались, но они не имеют права жениться. Семейство об этом догадывается, но все равно с упреком поглядывает на Елену, поскольку ее живот не растет. Но скоро все изменится. Представь себе, Херея, она оказалась девственницей спустя полгода жизни в браке!
Служба здесь нетрудная. Наш легат скоро уйдет на покой, и не особенно заботится о дисциплине. После поединка с одним из центурионов я нашел с ними общий язык — надо признать, что без твоих уроков это могло бы обернуться трагедией.
Небольшое волнение вызвала делегация из Рима, которую прислал Калигула, чтобы вывезти из здешних храмов статуи богов. Конечно, эфесцы возмутились, и дело едва не дошло до столкновений. Я знаю, что ты искренне предан императору, и у него, конечно, много достоинств, но этот приказ заставил меня сомневаться в его мудрости. Ни Август, ни Тиберий не допустили бы такого, потому что всегда придерживались древнего принципа римской империи: „Щадить побежденных, подавлять мятежников“. А где в Эфесе мятежники? Люди трудятся, благодарят богов за мир и беспрекословно платят высокие налоги, чтобы римские плебеи могли жить безбедно. Возможно, Калигула прислушался к вредным советам. Я бы на его месте поостерегся ссоры с Эфесом. Это древний город, Херея, и говорят, что здесь проживает, не считая рабов, двести пятьдесят тысяч человек. Столетиями тут почитают богиню Артемиду, ее храм много раз перестраивали, и он становится все красивее и больше. Сейчас это почти маленький город. Здесь служат сотни жрецов и жриц.
С почитаемой в других греческих городах Артемидой, или нашей Дианой, великая эфесская богиня имеет мало общего. Я еще помню, как мы смеялись, когда ее называли девственной охотницей или повелительницей диких зверей. Здешняя Артемида напоминает кого угодно, но не девственную охотницу. Эта богиня покровительствует браку и плодовитости, поэтому ей в основном поклоняются женщины и девушки. Мужчины приходят сюда только для того, чтобы выбрать жертвенных животных для своих бесплодных жен. И какие только жертвы здесь не увидишь! Каждое утро к храму приводят и приносят быков, овец, коз, баранов, кукарекающую и крякающую птицу. Я не говорю уже о том, что храм служит одновременно и местом сделок. Ты можешь здесь взять заем, заложить имущество, дать деньги под проценты.
Эфес в основном населен греками, но сегодня это римская провинция. Август, как известно, его любил и многое сделал, чтобы придать Эфесу должный блеск, однако характер города остался греческий. Здесь не ведут себя на улицах так бесцеремонно, как в Риме; эфесцы сдержаннее, воспитаннее и приветливее друг с другом. Правда, никто не говорит сейчас на языке Гомера и Еврипида, и я долго учился понимать их речь.
Тебе пришлось побродить по свету, Херея, и ты знаешь, как любят римляне называть другие народы варварами, и иногда по праву. В случае с Эфесом все наоборот. Местный народ вежлив, и ты не услышишь никаких оскорбительных намеков, но чувство, что римляне здесь воспринимаются как варвары, будет сопровождать тебя постоянно. В чем-то эфесцы правы. Рим был маленькой деревушкой, когда здесь уже кипела городская жизнь, а то, что латиняне переняли у греков всех богов, знают все — пусть мы и дали им другие имена.
Что станет дальше со мной и Еленой, не знаю. Я живу от одной встречи с ней до другой, прогоняя мысли о будущем. Мое предложение развестись с Петроном не нашло у нее отклика. Елена очень привязана к Эфесу и ко всем своим родственникам, а Рим представляется ей городом разбойников, в чем она частично права. Возможно, она хочет, чтобы я остался в Эфесе и терпеливо ждал, пока ее супруга задушит в объятиях любовник. Конечно, это было бы неплохо, но я не тешу себя подобными надеждами.
Мне хочется, чтобы ты был рядом и мог что-нибудь посоветовать.
Попроси за меня Фортуну быть к нам милостивой и напиши побыстрее ответ.
Надеюсь, что у Марсии и детей все хорошо. Передай своей жене привет от вашего Сабина».
Херея свернул свиток и задумался. Его беспокоила одна фраза: «Что станет дальше со мной и Еленой, не знаю!» Какой-нибудь выход всегда можно было найти, но друг его находился в сложном положении. Сабин хотел от него, Хереи, совета, но советовать влюбленным сложно. Если бы все происходило в Риме, он уговорил бы Сабина потребовать развода. Но римскому трибуну в Эфесе необходимо помнить об осмотрительности, так же как и гречанке Елене, которая заботилась о чести семьи.
Херея хотел ответить на письмо как можно скорее, но это означало для него тяжелый труд и требовало целого свободного дня. Он пошел к Марсии и прочел вслух послание Сабина, а потом спросил:
— Как бы ты поступила на его месте?
— Мужчина лучше бы смог ответить на твой вопрос, но я могу встать на место Елены. Я бы сделала все, чтобы оградить семью от неприятностей. К тому же из письма не ясно, любит ли она его так же, как он ее. То, что жена содомита хотела бы иметь в постели нормального мужчину, я хорошо понимаю, но в том, чтобы она ради Сабина оставила все — семью, друзей, родину, сомневаюсь.
