— Пойдем туда.
Филип шел, опираясь на руку Тома. Было видно, что приор не сильно пострадал, но настроение у него было подавленное.
Когда они добрались до дома для приезжих, пожар уже пошел на убыль, и языки пламени начали постепенно уменьшаться.
Филип снова принялся отдавать распоряжения. Он велел Милиусу приготовить кашу и поручил Белобрысому Катберту открыть бочку крепкого вина, чтобы все могли согреться. Затем он приказал развести огонь в доме для приезжих и отправил туда старых монахов. Начался дождь. Под ледяными потоками воды огонь в разрушенной церкви стал быстро гаснуть.
Когда все снова были заняты делами, Филип в одиночку побрел к собору. Том последовал за ним. Это был его шанс. Если ему удастся правильно оценить ситуацию, он получит работу на многие годы вперед.
Филип стоял, уставившись на то, что когда-то было западным фасадом церкви, и печально качал головой. Он выглядел так, словно в руинах лежала его собственная жизнь. Возле него молча стоял Том. Затем Филип двинулся дальше — через кладбище, вдоль северной стороны нефа. Рядом, невольно оценивая масштабы разрушений, шел Том.
Северная сторона нефа устояла, но северный трансепт и часть северной стены алтаря превратились в груду камней. Сохранилась и восточная сторона церкви. Обойдя ее, они взглянули на здание с южной стороны. Большая часть стены лежала в развалинах, а южный трансепт обрушился на галерею. Часовня осталась невредимой.
Они направились к арке, что вела к галерее. Здесь им преградила дорогу груда беспорядочно лежавших камней. Наметанным глазом Том определил, что проход галереи пострадал не сильно, а лишь был погребен под упавшими на него обломками. Вскарабкавшись по ним, он заглянул в церковь. Прямо перед алтарем была видна полузаваленная лестница, которая вела в крипту. Сама же крипта находилась под хорами. Том стал внимательно рассматривать каменный пол, что располагался над криптой, стараясь обнаружить в нем трещины, но ничего не увидел. Это означало, что, вполне возможно, крипта уцелела. Он решил пока не говорить о своем открытии Филипу, а приберечь эту новость до решающего момента.
Филип уже пошел дальше, в обход опочивальни. Том поспешил его догнать. Они нашли, что опочивальня осталась нетронутой. Обойдя прочие монастырские постройки. Том и Филип убедились, что все они — трапезная, кухня, пекарня и пивоварня — были более или менее в целости и сохранности. Это могло бы хоть как-то утешить приора, но выражение его лица оставалось мрачным.
Наконец они вернулись на то место, откуда вышли, — к развалинам западного фасада. Сделав полный круг по территории монастыря, они не проронили ни слова.
— Воистину только дьявол мог сделать все это, — вдохнув, нарушил молчание Филип.
«Настал мой час», — подумал Том и, глубоко вздохнув, сказал:
— А может, на то была воля Божия.
— То есть? — удивленно взглянул на него Филип.
Том, тщательно подбирая слова, начал:
— Ведь никто не пострадал. Книги, казна и святые мощи спасены. Только церковь разрушена. Может быть, Богу угодно, чтобы здесь была новая церковь.
Филип скептически усмехнулся.
— И, как я понимаю, Богу угодно, чтобы ее построил именно ты. — Он был не настолько ошеломлен, чтобы не заметить, что Том преследует прежде всего свои личные интересы.
Но Том не унимался.
— Может быть и так, — упрямо сказал он. — Не дьявол же прислал тебе мастера-строителя в ночь пожара.
Филип отвернулся.
— Что ж, новая церковь здесь будет, вот только не знаю когда. А пока что делать? Как продолжать жизнь монастыря? Ведь все мы здесь для того и существуем, чтобы молиться Господу Богу.
Филип пребывал в безутешном горе. Это был самый подходящий момент, чтобы дать ему надежду.
— Мой сын и я могли бы за неделю расчистить галерею, — сказал Том, стараясь придать своему голосу как можно больше искренности.
— Ну да? — оживился Филип, но через минуту он снова помрачнел. — А где взять церковь?
— Как насчет крипты? Можно же и там проводить службы?
— Пожалуй, что так. Она бы вполне подошла.
— Я уверен, что крипта уцелела, — заверил его Том, и это было почти правдой — он действительно был почти уверен.
Филип уставился на него, словно Том был ангелом-спасителем.
— Чтобы разобрать завал от галереи до ведущей в крипту лестницы, много времени не потребуется, — продолжал Том. — Большая часть церкви на этой стороне полностью развалилась, и, как ни странно, это хорошо, ибо рушиться здесь больше уже нечему. Кроме того, я осмотрю те стены, что устояли. Возможно, их придется укрепить. Потом надо будет каждый день проверять, не появятся ли в них трещины. Но даже в этом случае во время сильного ветра монахам не стоит заходить в церковь. — Все, что говорил Том, было очень важно, но он видел, что приор даже не пытался вникнуть в его слова. Филип хотел услышать нечто такое, от чего он воспрянул бы духом. И чтобы получить работу. Тому нужно было дать ему это «нечто». — С помощью нескольких твоих молодых монахов я через две недели сделаю так, что ты в основном сможешь возобновить нормальную жизнь монастыря.
— Через две недели? — воскликнул Филип.
— Дай еду и жилье для моей семьи, а то, что я заработаю, заплатишь, когда у тебя будут деньги.
— Через две недели ты мог бы вернуть к жизни мой монастырь? — недоверчиво переспросил Филип.
Полной уверенности у Тома не было, но, если пройдет не две, а три недели, никто же не умрет от этого.
— Через две недели, — твердо сказал он. — Затем мы разберем оставшиеся стены — имей в виду, эта работа требует умения, иначе она очень опасна, — после чего уберем обломки и сложим в сторонку пригодные для строительства камни. А тем временем можно подумать, каким будет новый собор. — Том затаил дыхание. Он сделал все, что мог. Теперь он просто должен был получить работу!
Филип кивнул и впервые улыбнулся.
— Похоже, ты действительно послан нам Господом, — проговорил он. — Давай позавтракаем и будем приниматься за работу.
От радости у Тома перехватило горло.
— Благодарю тебя, — произнес он дрожащим голосом, с которым никак не мог совладать; но внезапно ему стало все равно, и, едва сдерживая рыдание, он воскликнул: — Я просто не могу тебе объяснить, как много это для меня значит!
* * *
После завтрака Филип провел импровизированную службу в кладовой Катберта, что располагалась под кухней. Монахи пребывали в крайне возбужденном состоянии. Они были людьми, избравшими тихую, спокойную и вполне предсказуемую жизнь, и теперь большинство из них казались сбитыми с толку. Их растерянность трогала Филипа. Как никогда прежде он чувствовал себя пастырем, чьей обязанностью было заботиться о беспомощных и неразумных созданиях, но это были вовсе не бессловесные овцы, а его братья, и он любил их. Чтобы успокоить монахов, он решил рассказать им о своих планах, использовать их энергию для тяжелой физической работы и как можно скорее вернуться к нормальному течению жизни.
Несмотря на необычную обстановку, в которой они собрались, Филип не стал сокращать ритуал службы и велел зачитать соответствующий этому дню мартиролог, за которым последовали поминальные молитвы. Ведь именно для этого и предназначались монастыри: молитва была главным оправданием их существования. И так как некоторые монахи никак не могли прийти в себя, он выбрал двадцатую главу из Завета Святого Бенедикта, называвшуюся «О почитании молитвы». Затем было чтение поминальной книги. Привычный ход службы успокоил их нервы, и Филип заметил, что, по мере того как монахи осознавали, что для них вовсе не наступил конец света, испуганное выражение начало постепенно улетучиваться с их лиц.
В заключение Филип поднялся, для того чтобы обратиться к своей пастве.
— Катастрофа, что обрушилась на нас прошлой ночью, в конце концов только физическая, — начал он, стараясь придать своему голосу как можно больше теплоты и уверенности. — Однако наша жизнь духовная, а наша работа — молиться, служить Господу Богу и пребывать в раздумьях. — Он посмотрел вокруг, заглядывая в глаза монахам и убеждаясь, что они внимательно слушают его. — И я обещаю вам, что через несколько дней мы снова сможем предаться этой работе.
Он сделал паузу, чтобы его слова дошли до них. Чувствовалось, что напряжение спадало. Он продолжал:
— Господь Бог в мудрости своей, дабы помочь нам пережить эту трагедию, послал вчера монастырю мастера-строителя. Сей мастер заверил меня, что если мы будем работать под его началом, то уже через неделю сможем расчистить галерею.
Раздался приглушенный гул одобрения и удивления.
— Боюсь, что в нашей церкви нам уже никогда не провести службы — ее надо строить заново, а сие, конечно же, потребует многих лет. Однако Том Строитель считает, что крипта не пострадала, а так как она освящена, мы вполне можем проводить в ней службы. Том говорит, что он подготовит ее через неделю после расчистки галереи. Как видите, мы сможем возобновить нормальное богослужение к третьему воскресенью перед Великим Постом.
