Когда чемоданы были открыты, главнокомандующий ливанского флота спросил высокопоставленного сотрудника Моссад, хочет ли он пересчитать деньги. – Нет, мы верим вам, сказал тот. – Но если что-то не так, то вы мертвец. Они посчитали позже, и все было правильно.
Большую часть времени фалангисты использовали свой флот для патрулирования на малом ходу вдоль побережья Западного Бейрута, стреляя из пулеметов по мусульманам. Эти «учения» стоили жизни сотням невинных людей, но, по сути, не приносили никакой военной пользы.
Благодаря своим связям через Моссад Израиль получил от Жмайеля в 1979 году разрешение на строительство в Джунии радиолокационной станции ВМС, на которой работали 30 израильских военных моряков. Это была первая база Израиля в Ливане. Существование этой базы, естественно, значительно усилило позиции фалангистов, потому что мусульмане – и сирийцы – побаивались вступать в конфликт с израильтянами. Многие переговоры между Моссад и Жмайелем по поводу радарной установки проходили в поместье его семьи севернее Бейрута. В качестве «возмещения затрат» Моссад ежемесячно платил Жмайелю от 20 до 30 тысяч долларов.
Одновременно у Израиля были другой друг в Южном Ливане – христианский майор Хаддад, командовавший милицией, состоявшей в основном из суннитов. Хаддад испытывал не меньшее желание, чем сами израильтяне, избавиться от войск ООП Ясира Арафата на юге Ливана. Он тоже был готов, если наступит время, выступить против Арафата.
Резидентура Моссад в Бейруте, прозванная «подлодкой», находится в подвале бывшего правительственного здания близ границы между управляемым христианами Восточным Бейрутом и управляемым мусульманами Западным Бейрутом. Там постоянно работали около десяти человек, среди них 7–8 «катса», из которых один или двое были из Подразделения 504 израильской военной разведки, официально делившей с Моссад помещение резидентуры.
В начале 1980 года Моссад поддерживал отношения с другими борющимися между собой христианскими кланами. Он платил за информацию, которую затем передавал различным группировкам. Он так же платил бандам и некоторым палестинцам в лагерях беженцев за добычу сведений и прочие услуги. Кроме Жмайеля в «платежных ведомостях» Моссад значились еще семьи Жумблат и Берри.
Израильтяне оценивали ситуацию арабским словом «халемх» – «шумная неразбериха». И неразбериха возросла еще больше, когда начались захваты в заложники граждан западных стран. В июне 1982 года, например, ректор Американского университета в Бейруте Дэвид С. Додж, возвращаясь домой, был схвачен четырьмя вооруженными людьми.
Широко распространенный метод перевозки заложников называется «транспорт мумии». Заложника с головы до ног обматывают коричневой клейкой лентой, оставляя только маленькое отверстие для дыхания, затем этот «пакет» кладут в багажник или под сидение автомобиля. Некоторым жертвам приходилось просто лежать и умирать, особенно если похитители наскочили на дорожный контрольный пост враждебной милиции.
Пока Моссад работал над своими разнообразными связями в Ливане, а министр обороны Ариэль Шарон, которого американцы называли «ястребом из ястребов», настаивал на войне, давление на Бегина постепенно возрастало. Считалось, что пришло время искоренить ООП на юге Ливана, откуда палестинцы из минометов обстреливали через границу израильские поселения в приграничной полосе.
После Войны Судного дня 1973 года Шарона в Израиле все называли не иначе как «Арик, Арик, царь Израильский». Шарон при росте всего 1,65 м весил 100 кг. Из-за своей фигуры и политического стиля его часто называли еще «бульдозером». Когда ему было всего 25 лет, он командовал операцией «коммандос», жертвами которой стали бесчисленные невинные иорданцы, что вынудило тогдашнего премьер-министра Давида Бен-Гуриона принести свои официальные извинения. Позднее Моше Даян едва не осудил Шарона судом военного трибунала за невыполнение приказа во время Синайской войны 1956 года, когда маневр Шарона привел к многочисленным потерям среди парашютистов, которыми он командовал.
ООП боялась вторжения Израиля в Ливан еще за много месяцев до его начала, потому Арафат приказал прекратить обстрелы израильских поселений. Тем не менее, весной 1982 года Израиль четыре раза стягивал войска к своей северной границе, но в последний момент отводил их, в основном, под американским давлением. Бегин обещал американцам, что Израиль, если и нападет, то только до реки Эль-Литани в 30 км севернее границы, чтобы исключить дальнейшие обстрелы израильских поселков палестинцами. Он не сдержал своего обещания, и, если учесть темп наступления израильской армии на Бейрут, то он даже не собирался это делать.
25 апреля 1982 года Израиль вернул Египту последнюю треть Синайского полуострова, занятого им в Шестидневной войне 1967 года. Так были выполнены Кэмп-дэвидские соглашения 1979 года.
Но как только израильские бульдозеры снесли последние остатки израильских поселений на Синае, одновременно Израиль нарушил перемирие 1981 года на границе с Ливаном протяженностью 120 км. Еще в 1978 году Израиль с десятью тысячами солдат и двумя сотнями танков вторгся в Ливан, но ему не удалось изгнать оттуда ООП.
6 июня 1982 года, солнечным воскресным утром кабинет Бегина дал Шарону зеленый свет на вторжение в Ливан. В тот же день ирландский генерал-лейтенант Уильям Каллаген, главнокомандующий войсками ООН в Ливане (UNIFIL), прибыл в передовой штаб северного командования израильских войск в Зефате, чтобы обсудить резолюцию Совета Безопасности ООН с требованием о взаимном прекращении заградительного огня, как Израилем, так и ООП. Вместо ожидаемого обсуждения он получил от начальника штаба израильской армии генерал-лейтенанта Рафаэля Эйтана информацию о том, что через 28 минут Израиль начнет наступление на Ливан. Через короткое время 60 тысяч человек с более чем пятьюстами танками перешли ливанскую границу, начав позорный поход, который, хотя и изгнал из Ливана 11 тысяч солдат ООП, но принес огромный ущерб международному престижу Израиля, и стоил жизни 462 израильским солдатам, и еще 2218 были ранены.
За первые 48 часов основные силы ООП потерпели поражение, но в Тире, Сидоне и Эд-Дамуре ООП оказала упорное сопротивление. На два срочных послания Рейгана с требованием не нападать на Ливан Бегин ответил, что Израиль хочет лишь прогнать ООП от своих границ. Бегин писал: «Кровожадный агрессор стоит у наших ворот. Разве у нас нет само собой разумеющегося права на самозащиту?»
Пока израильтяне напали на ООП на юге Ливана, их войска одновременно соединились с христианскими фалангистами Жмайеля в пригородах Бейрута. Когда они вошли в Бейрут, христианское население сперва радостно осыпало их рисом, конфетами и цветами. Это продлилось недолго, и вскоре войска окружили несколько тысяч бойцов ООП и 500 тысяч мирных жителей в Западном Бейруте.
Смертоносные бомбардировки продолжались. В августе Бегин в ответ на критику из-за рубежа, упрекавшую израильтян в том, что жертвами их действий в основном становятся мирные жители, заявил: «Мы делаем то, что должны делать. Западный Бейрут это не город, а военный объект, окруженный гражданскими людьми».
Наконец, после десятидневной осады, пушки замолчали, и войска ООП вышли из города. После этого премьер-министр Ливана Хафик аль-Ваззан с облегчением сказал: «Мы достигли окончания наших страданий». Но радовался он преждевременно.
В конце августа в Бейрут вступили немногочисленные миротворческие силы, состоявшие из итальянцев, американцев и французов, а израильтяне только усилили свое давление на окруженный город.
14 сентября 1982 года в 16.08 дистанционно управляемая стокилограммовая мина на третьем этаже штаб-квартиры христианской фаланги в Восточном Бейруте взорвала только что избранного президента Башира Жмайеля и еще 25 его сторонников, когда он и около 100 его однопартийцев проводили там собрание. Башира сменил его сорокалетний брат Амин.
Террорист был схвачен. Им оказался Хабиб Хартуни, 25 лет. Он, очевидно, получил взрывчатку и инструкции от просирийской ливанской партии, противника фалангистов. Операцией руководила сирийская разведка в Ливане под руководством подполковника Мохаммеда Ганена.
Так как ЦРУ покровительствовало контактам между Жмайелем и Моссад, Соединенные Штаты заключили с Институтом соглашение о взаимной передаче разведывательных материалов (что, прежде всего, было полезно Моссад, поскольку он сам никогда не передает по настоящему ценную информацию другим организациям). Но так как Моссад видит в ЦРУ «игрока, не умеющего играть», то нет сомнения в том, что Моссад прекрасно знал о роли сирийцев в убийстве Жмайеля.
Через два дня после покушения к израильскому генерал-майору Амиру Дрори, командующему северной группировкой, и другим высшим офицерам его штаба в порту Бейрута прибыли гости: Фади Фрем, командир христианской милиции и ее знаменитый начальник разведки Элиас Хобейка, блестящая и зловещая фигура, никогда не расстававшийся с пистолетом, ножом и ручной гранатой, самый опасный фалангист в Ливане. Хобейка был близким союзником христианского генерала Самира Зазы. Позже они постоянно сменяли друг друга в верховном командовании христианской армии. Для Моссад Хобейка был важным контактным лицом. Он закончил в Израиле командно-штабной колледж. Именно он командовал войсками, которые вторглись в лагеря беженцев и зверски убили мирных людей.
